Семен Данилюк - Мужские игры

- Да так. По делам заскочил. Встреча одна... сорвалась. Как сам?

- Уже лучше, - рядом стоял опорожненный наполовину флакончик валидола.

- А где?.. - еще не договорив, Подлесный обнаружил нахохлившегося в углу крепкого мужчину. Всмотрелся.

- Гордей, говоришь? - громко уточнил он. При звуке его голоса мужчина в свою очередь быстро вскинул голову. И - упруго поднялся.

- Вячеслав Иванович? Не ожидал.

- Да и я. Слышал, что уволился. Что, стал быть, "крышуешь" на каком-то рынке. Но чтоб рэкетом промышлял...

- За что платят, тем и занимаемся. Вы-то тоже, как понимаю, больше не при погонах.

- Да. Я сейчас в "Возрождении". А как ты под "Балчугом" оказался?

- Под "Балчугом"? Почему это? - удивился Гордей. - Я вот тут... - в свою очередь, покопавшись, он выложил визитку. - В курсе, кто за этим?

- Слышал. Серьезные братки. Да, дожилась страна!

- Чегой-то вы? - заинтересовался Гордей.

- Да так, лейтенант. Песню припомнил хорошую - "Служили два товарища в одном и том полке"... Ну и что у вашей братвы за интерес к институту?

- Да нет особенно интереса. Просто кафешку арендуем отмывочную. Ну, и мужичок один, дело это организовавший, попросил налоговичка укоротить. Отобрать у него какие-то векселя изъятые.

- Важные документы? - Подлесный повернулся к Астахову.

- Не то слово.

- И где они?

- Да вот, - Астахов преспокойно вытащил из запасного кармана пиджака несколько свернутых бумаг.

Глаза Гордея расширились.

- Ну, блин, всякое было. Но чтоб так лопухнуться. - Он с силой хлопнул себя ладонью по щеке. - Хорошо хоть моих убрали, позору меньше. А вы, отец, железный человек... Только какие дела у "Возрождения" с налоговой?

- А такие, что инспектор этот на банк работает. Мы эту проверку и навели.

- Стало быть, в чужие разборки влезли, - расстроенно констатировал Гордей. - Втемную, значит, с нами сыграть решил сучок этот. Вроде делов-то всего: налоговичка опустить? А если б знали, что за ним банк, - на хрен бы нам этот базар?

Он разглядел ухмылку Подлесного, осекся:

- Въелось уже. Сами знаете, с кем поведешься... В общем, если надо чем ответить...

- То есть у ваших интереса здесь нет?

- И не будет. Кроме одного. Я этой змее очкастой за подставу лично яйца поотрываю.

- Это ваши проблемы. Виктор Николаевич, у вас претензии есть?

- Да нет. Обошлось вроде. - Астахов огладил сердце.

- Тогда - разбежались, - Подлесный поднялся. - Ну, бывай... лейтенант Гордей.

- До встречи, Вячеслав Иванович.

- Да лучше б не встречаться. Здоровей будет, - Подлесный пожал на прощанье протянутую руку.

Грохнула входная дверь. Застучали по лестнице кованые башмаки. Завелся в ночном дворе мотор.

- Надо же - Гордей. А неплохой когда-то опер намечался.

- Документы чрезвычайной важности. Их бы побыстрей Забелину. - Астахов положил векселя туда, куда не успел в институте, - в портфель.

- Быстрей не получится. Забелин на пару дней вылетел в загранку. Так что завтра утром заскочим в офис, кинем пока в мой сейф... Ты не возражаешь, если я у тебя до утра на диванчике перекантуюсь? Тем более... - Он посмотрел на часы. - Мать честная! Около шести! Веселая получилась ночка. Каково, Виктор?

- Слава! - Астахов налил до верху пару стаканов водки, подошел вплотную. - Спасибо тебе! Ты ведь даже не знаешь, чем могло всё закончиться. У жены моей, у Ниночки... - Голос его прервался.

- А зачем мне это знать? - Подлесный с удовольствием перехватил у него один стакан. - Я знаю главное: у тебя беда, моя обязанность - подпереть. Это нормально. Мы ж - команда!

Трудное счастье

- Гаспадын Забэлин! - Адвокат Полакис Саррис, подчеркивая торжественность момента, выбрался из кресла, грузно отдышался - в Лимассоле крепко зашкалило за тридцать градусов, и, несмотря на кондиционер, старый адвокат изнемогал от духоты. - Йа имэю передавать вас... вам. - Он запутался и живо продолжил по-английски.

- Господин Саррис поздравляет вас с регистрацией вашей офшорной компании, - сидящая подле Юля вернулась к роли переводчика. - Он выражает надежду на длительное сотрудничество и сожалеет, что не может пригласить на обед, - через три часа у него начинается процесс в Никосии.

- Ноу проблем. - Забелин, который, по правде, тоже притомился от жаркого обмена любезностями, охотно поднялся. - В следующий раз. Скажи ему, что я благодарю и прочая, прочая...

Они спустились на улицу, где на солнцепеке вот уж более часа, равнодушный к жаре, дремал привезший их из аэропорта кипрский таксист.

- Ну-с, довольны вы своим приобретением?

- Приобретением? - Забелин пристально всмотрелся в легонькое, облепившее фигурку платьице, делая вид, что не понял вопроса, и испытывая томительное удовольствие при виде ее нарастающей растерянности.

- Я имею в виду компанию.

- Ах, только компанию?

- Душно. - Юля насупилась.

- Да, скверный городишко. - Лимассол, низкорослый, покрытый, будто коростой, парящим вспученным асфальтом, Забелин не любил. - Хотя есть здесь одно место, где можно отдохнуть. С делами закончили. Купальник захватила?

Он незаметно перешел на "ты". За несколько тысяч километров от Москвы к нему пришло наконец легкое, дурашливое настроение.

- Конечно. Я же не в тундру летела.

- А... то есть не в тундру.

Они забрались на заднее сиденье. Водитель при этом не сделал ни малейшего движения. Только один глаз его раскрылся и выжидающе смотрел на пассажиров через салонное зеркало.

В него развеселившийся Забелин и подмигнул.

- Тогда скажи этому аборигену, пусть гонит в аквапарк.

- В аквапарк?! Но мы еще даже не разместились.

- Ты что, была в аквапарке?

Она чуть мотнула головой.

- Вот видишь. А споришь!

Посреди изнуряющего асфальтового зноя над городом разноцветными змеями переплелись витые трубы - здесь разместился аквапарк, - наполненный свежестью, плеском воды и беззаботными людскими криками оазис.

В ожидании ушедшей переодеться Юли Забелин подтащил к бассейну два шезлонга и стал озираться, с самодовольством предвкушая ее удивление при виде его мускулистого, не расплывшегося пока тела. Но появившаяся из кабинки щупленькая фигурка привела его в уныние. "Забелин, Забелин, старый ты Забелин! Куда тебя понесло?" - уговаривал он себя, глядя, как по привычке, выработавшейся на загаженных подмосковных пляжах, высоко поднимает она белые, будто лишенные пигмента, ноги. - Что-то не так? - чутко угадала она, неловко остановившись перед ним с одеждой, стеснительно прижатой к маленькой грудке. В лице ее проявились такая беззащитность и ожидание обиды, что что-то дрогнуло в нем, как тогда, у церкви. Решительно отобрав одежду, он бросил ее на свободный шезлонг и повлек Юлю к ближайшему аттракциону.

- Расслабьтесь, сударыня. Мы на отдыхе, и нас ждут великие дела.