Семен Данилюк - Мужские игры

- Не смогу, Максим, - Наталья вновь и вновь смотрела на циферблат. - В семь у меня деловая встреча. Поверь, мне, правда, жаль. Чисто деловая.

- Хоть в семь, хоть в восемь. А я с шести ждать буду, - Максим заупрямился. - Поставлю "Абрау-Дюрсо", торт твой любимый. - С вишенкой?! - С вишней. С трудом разыскал. Цветы, свечи зажгу, - всё как прежде...

- Не могу обещать...

- Все равно жду. Учти, кстати, свечи церковные, на сутки рассчитаны.

И, не давая ей ответить, Максим быстро выбежал в коридор, откуда тотчас послышался его распекающий кого-то голос.

Наталья со слабой улыбкой дождалась, когда вновь наступит тишина, потерла виски. Наконец, решившись, подняла трубку.

- Алло, охрана? Я на восемнадцать тридцать заказывала три пропуска: Подлесный Вячеслав Иванович и с ним еще двое... Да. Аннулируйте, и не пропускать. Спасибо.

Она вышла из кабинета.

Как и всегда, всё в коридоре с облупленными стенами и скрипучим полом дышало деловитостью. На лифте Наталья поднялась на десятый этаж, где располагалась запасная резиденция увольняющегося финансового директора.

При виде Натальи на хмуром, испещренном морщинками лице Петракова появилась радостная и вместе с тем озадаченная улыбка.

- Наташенька моя пришла! А я тут, понимаешь, последние бумаженции разбираю. Не чаял. Мы вроде договорились на семь у тебя с договорами. Или... передумала? - Передумала. И очень многое. Надо поговорить, Саша.

- Так всегда рад, - волнуясь, он сделал шутливо-приглашающий жест рукой и неловко смахнул с носа очки. Наталья аж зажмурилась: лишенные толстых линз, на нее смотрели любящие глаза. Любящие, полные тоски. Он давно всё понял.

После аквапарка Забелин и Юля, разместившись в соседних номерах отеля, договорились встретиться в холле, чтобы поужинать. Забелин разглядывал сувениры, когда сзади послышалось:

- А вот и я. Не очень задержала?

Юля стояла перед ним, заметно смущаясь, на высоких каблуках, в вечернем красном платье с люриксом и с нежной черной сумочкой в руке. Но на шее ее позвякивало купленное днем у аквапарка ожерелье из ракушек - за два фунта.

Она проследила за недоумевающим его взглядом. Побледнела.

- Так понравилось. Не хотелось снимать, - искательно пробормотала она, понимая, что допустила очередной прокол.

- И правильно сделала, - уверил Забелин, увлекая ее к ресторану.

Открытая веранда была как бы вынесена над морем. Внизу, в полной темноте, оно с рыком билось о сваи, - подтачивая опоры прямо под ногами жующих и танцующих. Видимо, ощущение бренности бытия усиливает аппетит, - веранда была полна посетителей.

Подали французского вина и - блюдо от шефа - костлявую жареную рыбу.

При виде рыбы Юлины глаза наполнились страданием. - Я не знаю, как ее едят, - призналась она.

- Ничего сложного, - успокоил Забелин. - Аккуратно потрошим. Потом с помощью вот этой лопатки переворачиваем и делаем с другой стороны то же самое. В результате остается чистый остов. Итак, выпиваем по бокалу, после чего - без робости приступаем к чревоугодию.

Жестом опытного ресторатора он приподнял вилку.

Юля старалась изо всех сил. Забелин, пытаясь показать, что сие занятие ему привычно, пытался вести легкий светский разговор. Но когда взглянули они в тарелки друг друга, смех овладел обоими: ошметки мяса перемешались с костями.

- Что ж, зрелище не для эстетов, - философски заметил Забелин. - Но у нас еще есть резерв для совершенствования. Посмотрим, как получится потанцевать.

Помогая Юле подняться к танцу, он отметил, что ожерелье исчезло, очевидно, в глубинах сумочки.

Они выпивали, танцевали. Снова танцевали. И опять танцевали. И немножко выпивали.

Спустя пару часов лицо Юли, с интересом всматривающейся в бокал сухого, светилось от несходящей задумчивой улыбки. После долгих уговоров Забелин добился, что оба перешли на "ты". И даже каким-то невероятным образом уговорил назвать себя по имени.

- Ну же! Это не сложно, - тоном опытного искусителя убеждал он. - Просто в порядке учебно-тренировочного процесса. Для начала полушепотом. Повтори: "Алексей".

- Алексей, - покорно повторила Юля. Прислушалась к чему-то внутри себя. - Алешенька, - стесняясь, выпалила она. Увидев растроганное его лицо, засмеялась.

- Юлочка. Как же мне хорошо с тобой.

- У? - Она отвлеклась от бокала. - Это не со мной. Это местный воздух.

- Чепуха. Полная чепуха. Хоть в эскимосском чуме, но - ты!

- Но я не хочу в чум.- Она хихикнула. Удивленно взболтнула вино в бокале. - Хорошее вино. Я, вообще-то, не пью. Но это - хорошее.

От дневного страха не осталось и следа. Забелин сидел напротив, разглядывал обнаруженные конопушки на ее лице. Чудные конопушки на чудном лице. И - утопал в нежности.

- А ты помнишь, что сказала мне там, в трубе?

- В трубе? Разве там можно было еще и говорить?

- Значит, послышалось? Жаль. Это было так здорово.

- В самом деле? Тогда, может, не послышалось.

- Но тогда... Должен ли я понять...

- Очень может быть. Что ничего не может быть. Хотя не может не быть того, что сбыться обязано. Ты только не торопи, ладно?

Прикрыв глаза, вслушалась то ли в ночной плеск моря, то ли в себя.

- Господи! Как же мне сегодня удивительно.

Заметила суету убирающих опустевшие столики официантов.

- Вот вам и бренность жизни. Все преходяще. Но как же хочется, чтоб это не кончалось.

- А мы продолжим, - утешил ее Забелин. - Возьмем шампанского, поднимемся ко мне и с лоджии будем созерцать залив, слушать прибой.

Под испуганным ее взглядом Забелин сбился:

- Не будет ничего, чего бы не захотела ты сама.

- Пусть так, - тихо согласилась Юля.

Внутри у него все расцвело. Потому что за разухабистым тоном залихватского повесы скрывал он робость и боязнь отказа, - эта девочка все сильнее забирала над ним власть.

Но потом произошло что-то непонятное. Без видимой причины она сделалась той вялой, ушедшей в себя "плохушкой", какой была при их знакомстве. Поднявшись на этаж, кивнула без выражения и, даже не попрощавшись, быстро заперлась в своем номере.

- Да на кой черт мне все это, - выругался вслед Забелин. И теперь, стоя в лоджии, разочарованный до озлобления, поверял равнодушному морю всё, что он думал по поводу себя и своего неуклюжего, к тому же неслучившегося романчика.

В дверь постучали. На пороге, переодетая в халат, но с тем же мрачно-углубленным видом, стояла Юля.

- Какие-то проблемы? - неприязненно прищурился он. Она сжалась, хотела отступить. Все-таки решилась.

- Можно я у вас побуду? Совсем недолго. Как-то мне одной неуютно. Я бы выпила чего-нибудь, - поежившись, девушка прошла к ближайшему креслу.

- Разве что шампанское. Правда, всунули теплое. - Забелин все-таки захватил бутылку из ресторана. - Пойду подержу под водой.

Но едва он скрылся в ванной, как из гостиной донесся придушенный вскрик.