Семен Данилюк - Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

- Все вы на словах сам с усам, - сквозь зубы процедила она. - А на деле я тебе так скажу: забрался на материнский хребет, так не колоти по нему. Отобьешь, на чем сидеть станешь? - Насчет хребта не переживай. Обойдусь как-нибудь. - Так обходись, раз такой нигилист! Но и мать пока не лишняя, хоть и дура. Или забыл, как тебя со вступительного экзамена выгнали?

- Это сперва выгнали. А потом спохватились: пятерку поставили.

- Так это не тебе, голубчик! Это мне поставили! - уязвленная пренебрежением сына, Александра Яковлевна больше не сдерживалась. - Потому что вовремя людишек нужных подключила. А если б не помогла, где б ты щас был без ткачихи-бабарихи? В армии разве.

Антон пристыженно покраснел. Потому что ударила мать в самое больное его место. Его действительно бесцеремонно провалили на вступительном экзамене по литературе. За то, что во время ответа затеял спор с преподавателем, - можно ли считать Радищева писателем. Выйдя, он позвонил матери. Ни о чем, конечно, не просил. Просто проинформировал. На другой день, зайдя в приемную комиссию забрать документы, обнаружил свою фамилию в списке принятых. С матерью об этом они никогда не говорили. Но ведь понимал, что не просто так изменилась оценка. Да и сам он совсем не просто так позвонил. Потому что для энергичной Александры Яковлевны звонок сына должен был стать - и стал - руководством к действию. Проявленное тогда малодушие, в котором сейчас его уличили, давно уже терзало Антона.

По насупившемуся его виду мать поняла, что в запале сказала лишнее. Она примирительно потянулась обнять сына. ишьсяза матьд Листопада заставлял мучительнон. нной неожиданной горячности:

- Ладно, это я по-семейному, без претензий. К кому на самом деле и обратиться в случае нужды, как не к матери?

Но Антон, похоже, так не считал. Он увернулся от материнской руки.

- В сущности, ты права: нельзя за чужой счет существовать. В жизни самому надо состояться. И чтоб позицию иметь, - это тоже заслужить надо, - голос его предательски дрогнул. - В общем я, пожалуй, ухожу из дома.

- То есть как это уходишь? Куда еще? - опешила Александра Яковлевна, - такого даже от своего непредсказуемого сына не ждала.

- Пока не знаю. Или в общагу, или сниму где-нибудь комнатенку. На прокорм заработаю, - я уж несколько раз на мелькомбинате мешки разгружал, потом как-то вагоны на узловой. Прилично платят. Десятка за ночь. А чего? В Швеции, я читал, - до восемнадцати дорос, - пожалте на выход из родительского дома. Докажи, чего сам можешь. Считаю это правильным. Чтоб потом некому попрекать было.

- Давай, давай. Опозорь мать перед всем городом, будто шведку какую. Она ж у тебя заслужила... Ну, будет кукситься, Тошка, - Александра Яковлевна дотянулась-таки до сына, потрепала по щеке. -Попрекнула сгоряча. Бывает. Но какие меж нами счеты? Я просто к тому, что добрей бы надо. А то сидишь тут...мизераблем. А пора бы повзрослеть. Кончать эту свою...

- Фронду, - мрачно подсказал Антон.

- Во-во, кончать в Фронду эту, - примирительно хохотнула Александра Яковлевна и вышла из квартиры, как и положено партийному руководителю, оставив последнее слово за собой.

* Вика выпорхнула из арки и с разгону уткнулась носом в чью-то грудь.

- Шо ж ты летишь, как шаровая молния? - послышался сверху знакомый насмешливый голос.

- Ты? - ошеломленно отреагировала девушка. Тут же лицо ее приобрело равнодушное выражение. - Извини, но я в училище опаздываю. Неожиданной ее холодности Листопад удивился. Даже если встреча ей почему-то неприятна, с собственным спасителем так не разговаривают - хотя бы из вежливости. - Я к тебе. Узнал адрес. Захотел увидеть.

- С чего бы? - Вика демонстративно глянула на часики. - Ладно, раз уж пришел, проводи до остановки. Подхватив Ивана под ручку, повлекла его по направлению к дороге.

- Чего молчишь, кавалер? Хвастайся, как провел месяц?

- В колхозе.

- Это знаю. Вадичка не поленился позвонить. Рассказал, что ты там очень даже не скучал. Она требовательно подняла глаза, ожидая оправданий.

- Скучал. По тебе, - коротко ответил Иван. - Всё остальное - из другой жизни.

- Ну, раз из другой жизни...То и у меня другая жизнь, - она разочарованно высвободила локоток. - Спасибо, как говорится, что проводили. И - засим привет дояркам, свинаркам или кто там еще у тебя?...Ой, мой! Не успела.

К остановке, до которой оставалось еще метров двести, громыхая, вывернул из-за угла трамвай с большой цифрой "9" на крыше.

- Подождем. Следующий придет.

- Опоздаю на сольфеджио, не пустят. У нас строго.

- Тогда не опоздаем! - Иван осмотрелся в поисках попутки. Но улица была пуста.

- Здесь такси днем с огнем не найдешь, - безнадежно произнесла Вика.

Глаз Ивана злодейски закосил. Он запустил руку в карман, вышел на рельсы. Водитель тронувшегося трамвая предостерегающе затрезвонил.

Иван вытянул перед собой ладонь с зажатой красной книжицей, дождался, пока трамвай остановится, не терпящим возражения жестом потребовал открыть переднюю дверь, что озадаченный водитель и сделал.

- Прошу, - Иван подсадил Вику, влез сам. Трамвай оказался заполнен народом.

Водитель продолжал выжидающе глядеть на подсевшего незнакомца. Чем Листопада рассердил: - Ну, чего смотришь? Не видишь, опаздываем? Езжай. А то придется в депо сообщить, что сажаешь в неположенном месте "левых" пассажиров. Водитель ошарашенно тряхнул головой и потянул от себя ручку.

Иван убрал книжицу назад в карман. Вика фыркнула, - успела разглядеть мелькнувшую надпись - "читательский билет". Пассажиры меж тем продолжали рассматривать диковинно возникшую пару.

- Не отвлекайтесь, товарищи! - доброжелательно произнес Иван. - Продолжайте следовать в заданном направлении. Не выпуская Викину ручку, он протолкался к задней площадке. На двух последних креслах распивали "Жигулевское" четверо парней - изрядно под шафе. Чувствовали они себя вполне вольготно, - по притихшему трамваю витал благодушный матерок. Подле стояли две пожилые женщины с хозяйственными сумками,

- Та-ак! Это шо за распивочная в общественном месте? - определился подошедший Иван. - Ну-ка, весельчаки, давайте кто-нибудь уступим место девушке. Не задерживаем. Ей рожать скоро. Оценивающе оглядел стройную Викину фигурку:

- Может, уже через два-три года.

Нетерпеливо похлопав по плечу, он заставил подняться крайнего.

- Ну а ты шо сидишь, как неродной? - обратился Иван к тому, что у окна. - Или не видишь, шо нас двое?

Парень хмуро оглядел его снизу вверх.

- Тебе что, тоже рожать?

- Постыдись, недоросль, - Листопад горько покачал увесистым кулаком. Махнув рукой, парень следом за приятелем освободил место.

Заботливо пропустив к окну Вику, Иван, нахмурившись, повернулся к двум другим - притихшим на соседнем сидении.