Зэди Смит - О красоте

- Нужен какой-то предлог, - продолжала Клер. - А то он будет тешить себя мыслью, что я просто хотела с ним поговорить. Чем бы его поддеть?

- Да он везде сует свой нос, - ответил Говард, переводя отчаяние в ярость. - Бери что хочешь. Положение дел в Британии, в Штатах, на Карибах, статус черных, статус женщин, состояние искусства - кинь любую кость, он все поймает. И учти: он считает, что преимущественные права[[18]] - это от лукавого. Он обольститель, он…

Говард умолк. Все выпитое ополчилось против него, его собственные фразы бросались от него врассыпную, как кролики в норы, - ни белую холку мысли, ни черную дыру, в которой она исчезала, он рассмотреть не успевал.

- Гови, не делай из себя посмешище, - внятно сказала Кики и закусила губу. Она явно боролась с собой.

Но вид у нее был самый решительный. Никаких криков и слез.

- Он выступает против преимущественных прав? Странно, - сказала Клер, глядя, как Монти кивает головой.

- Не совсем так, - ответила Кики. - Он просто черный консерватор, который считает, что создание специальных условий унижает афроамериканских детей. Веллингтон пригласил его очень не вовремя: в Сенат внесен проект по ограничению преимущественных прав, так что у нас могут быть проблемы. Мы должны стоять стеной. Впрочем, ты ведь все знаешь. Вы же с Говардом над этим работали. - Глаза Кики округлились, в них мелькнула догадка.

- А… - сказала Клер, вертя пальцами ножку бокала. Мелкомасштабная политика ее не увлекала. Полтора года назад она служила заместителем Говарда в Веллингтонском антидискриминационном комитете - там-то и началась их связь, - но интереса к службе не проявляла и в комитет ходила нерегулярно. Поступить туда ее уговорил Говард, боявшийся назначения другого коллеги, по его мнению, ничтожества. Клер воодушевляли только апокалипсические явления на мировой арене: оружие массового поражения, тоталитарные режимы, гибель тысяч людей. Она ненавидела комитеты и заседания, но любила подписывать петиции и участвовать в маршах протеста.

- Ты можешь поговорить с ним об искусстве - о ка- рибском искусстве. Он же коллекционер, - мужественно продолжала Кики.

- Мне так нравятся его дети. Просто глаз не оторвешь.

Говард презрительно фыркнул. Он был безнадежно пьян.

- Джером влюбился было в его дочь, - коротко объяснила Кики. - В прошлом году. Семья встала на дыбы, Говард подлил масла в огонь. Вышло все очень глупо.

- Какая драматичная у вас жизнь, - сияя, сказала Клер. - Его можно понять - я имею в виду Джерома. Она бесподобна - прекрасна, как Нефертити. Не правда ли, Говард? Как одна из тех статуй в музее Фицуильяма в Кембридже. Ты ведь видел их, да? Не лицо, а древнее чудо.

Говард закрыл глаза и как следует отхлебнул из своего стакана.

- Позаботься о музыке, Говард, - сказала Кики, поворачиваясь наконец к мужу. Странно было смотреть на нее: губы говорили одно, а глаза другое, как у плохой актрисы. - Я сыта по горло этим хип-хопом. Кто его вообще включил? У людей от него уши вянут - Альберт Кениг, по-моему, ушел из-за него. Поставь что-нибудь вроде Эла Грина[[19]] - чтобы нравилось всем.

Клер уже направилась к Монти. Кики пошла было с ней, потом остановилась, вернулась и что-то шепнула Говарду на ухо. Голос ее дрожал, но рука твердо держала запястье мужа. Она произнесла имя и поставила после него вопросительный знак. Внутри у Говарда все сжалось.

- Можешь остаться в доме, - сказала Кики срывающимся голосом. - Но держись от меня подальше. Не смей ко мне приближаться - убью.

Она плавно отделилась от него и опять нагнала Клер Малколм. Говард смотрел, как они идут: его жена и его катастрофа.

Сначала он был совершенно уверен, что его сейчас стошнит, и двинулся по коридору в ванную. Затем он вспомнил о поручении Кики и упрямо решил его исполнить. Теперь он стоял на пороге в пустую вторую гостиную. Здесь был только один гость, окруженный CD- дисками и склонившийся над стереосистемой. Изящный топ с завязками на шее, открытая ночному ветру узкая, выразительная спина - казалось, она вот-вот встрепенется в танце умирающего лебедя.

- Как-то так, - сказала она, обернувшись. У Говарда появилось странное чувство, что это ответ на его последнюю мысль. - Вам нравится?

- Не очень.

- Стало быть, облом.

- Ты Виктория?

- Ви.

- Хорошо.

Ви сидела на пятках вполоборота к Говарду. Они улыбнулись друг другу, и Говард тут же проникся сочувствием к своему старшему сыну. Все загадки прошлого года перестали существовать.

- Так ты, стало быть, диджей? - спросил Говард. - Может, это теперь не так называется?

- Вроде того. Вы не против?

- Конечно, нет. Но некоторые из гостей постарше считают подборку слегка… сумбурной.

- И вас послали призвать меня к порядку?

Какая странно английская фраза и как по-английски сказана…

- Скажем так, я пришел на переговоры. Вот это что играет, например?

- Подборка Леви, - прочла она наклейку на обложке диска. - Похоже, враг ближе, чем вы думали. - Она печально покачала головой.

Ну разумеется, она умна. Джером не потерпел бы глупой девушки, будь она хоть трижды красотка. У Говарда в юности таких проблем не было. Прошло немало лет, прежде чем мозги стали что-то для него значить.

- А та, что прежде играла, чем плоха?

Она уставилась на него.

- Как можно это слушать?

- Это же Крафтверк. Что плохого в Крафтверке[[20]]?

- Два часа Крафтверка?

- Но там и другая музыка есть.

- Да вы видели эту коллекцию?

- Еще бы, я же ее и собрал.

Она засмеялась и встряхнула волосами. У нее была новомодная прическа: спадающий на спину каскад искусственных локонов, забранных на затылке в хвост. Развернувшись к Говарду лицом, она снова села на пятки. Блестящая лиловая ткань обтягивала ей грудь. Должно быть, соски у нее большие, как старые десятипенсовики. Говард, якобы в смущении, уткнулся взглядом в пол.

- Вот, скажем, это как тут оказалось? - Она подняла с пола диск с трескучей электроникой.

- Я купил.

- Вас, наверное, принудили. Вели к прилавку под дулом автомата, - сказала она, приставив к голове палец. У нее был глухой, кудахтающий смех, - такой же низкий, как и голос. Говард пожал плечами. Ее запанибратство его коробило.

- Значит, сумбур продолжается?

- Боюсь, что да, профессор.

Она моргнула, медленно опустив веки. Какие шикарные ресницы! Говард заподозрил, что она пьяна.

- Пойду объявлю гостям, - сказал Говард, поворачиваясь, чтобы идти. Он чуть не споткнулся о ковровую морщинку, но следующий шаг спас положение.

- Э-э, не падать!

- Не падать, - повторил он.

- Скажите, пусть не волнуются. Это всего лишь хип- хоп. От него никто не умирал.

- Ладно, - сказал Говард и вышел из комнаты.

- …пока еще, - донеслось ему вслед.