Виктор Аннинский - Человек со шрамом

— Но кто они такие? — спросил Ветвицкий с некоторой надеждой.

— А дьявол их разберет! Наверное, рэкетиры из какой — нибудь организованной или не очень, но преступной группировки. Их у нас несколько. Это крупных, а сколько мелких — точно никто не знает. Вот они постепенно и прибирают к рукам доходные предприятия.

— Но ведь ГТС — не частная лавочка!

— Им это без разницы… Главное, чтобы денежки водились. А ведь твоя контора по сути дела является монополистом в нашем городе. Установка телефонов это, надо полагать, весьма доходное дело, не так ли?

Ветвицкий не счел нужным отвечать на каверзный вопрос и недовольно молчал.

— Кстати, одно заявление касательно угроз и шантажа со стороны неустановленных пока лиц поступило от одного из работников ГТС. От гражданина… — Лесневский полистал перекидной календарь. — Ага, вот! …Березина. Ты его должен знать. — Ветвицкий удрученно кивнул головой. — Он сейчас в больнице, попал в автомобильную аварию при весьма сомнительных обстоятельствах… Но потом прислал свою мать и она забрала заявление. Вообще — то, копий таких заявлений только у меня целая пачка, но обычно сами пострадавшие забирают свои заявления на второй или третий день… Так вот, если это были обычные рэкетиры, то их, как правило, интересуют деньги или какие — то материальные ценности…

— А что, есть еще какие — то другие? Необычные? — с досадой и удивлением перебил Ветвицкий заместителя прокурора.

— Есть. Если это были люди из шуваловской группировки — а на Березина, по его словам, «наехали» именно они — то эта история может принять очень скверный характер. Деньги их интересуют постольку поскольку, гораздо чаще они преследуют какие — то свои интересы. На эту группировку поступает много жалоб и заявлений от пострадавших. Нередко заявители приводят описание внешности преступников, а иногда даже их фамилии или адреса. Но толку от этого пока никакого. А заявления, как я уже говорил, обычно забирают обратно. Ни прокуратура, ни милиция, как правило, этому не препятствуют. Если всем таким заявлениям давать официальный ход, то это только множит количество нераскрытых дел. Ну а за это, сам понимаешь, нас по головке не гладят.

— И что, ни милиция, ни прокуратура ничего не могут сделать с обнаглевшими бандитами?

— Против них нет прямых улик, а косвенные ничего не дают в плане доказательств вины подозреваемых. Если же случайно оказываются свидетели, которые могут опознать подозреваемых, то эти свидетели очень скоро начинают вести себя точно так же, как и сами потерпевшие. Преступники просто запугивают их или их родственников, и они отказываются от своих собственных показаний. «Мол, не уверен, темно или далеко было… Те, вроде, повыше или пониже ростом были…» Ну и так далее. Короче, Федот, да не тот. А вот если бы граждане твердо отстаивали свою гражданскую позицию, активно и добросовестно помогали правоохранительным органам в борьбе с преступными элементами, то давно бы было покончено с преступным валом и безнаказанностью.

«Тебя послушать, — с раздражением думал Ветвицкий, — так граждане во всем и виноваты. «Гражданская позиция… активно… добросовестно…» Я вот тебе не чужой, а помочь ты мне не можешь. Потому они и забирают свои заявления, что не надеются на защиту государства. К каждому свидетелю или потерпевшему милиционера не приставишь… А вот разобраться с каждым отдельным человеком этим бандитам вполне по силам». — И добавил вслух: — Мы же не на собрании, Ефим! Что ты мне политграмоту читаешь? Если бы у бабушки была борода, она была бы дедушкой!

Все эти воспоминания мелькали в голове Ветвицкого, пока похитители везли его в неизвестном направлении. И только теперь он с ужасом осознал смысл этого избитого выражения: «Я ведь даже не знаю, куда меня везут…»

…Машина, наконец, остановилась и Ветвицкого грубо выволокли наружу. Потом распутали ноги и куда — то повели. Они прошли по нескольким лестницам, последняя и самая длинная вела вниз.

Когда ему освободили руки и сняли с головы ненавистный мешок, Ветвицкий испытал сильнейшее психическое потрясение. Какое — то время он только дико таращил глаза, вертел по сторонам взлохмаченной головой и щурился от яркого света. Дыхание стало частым и неровным, язык безнадежно прилип к гортани, вместо слов он издавал невнятное мычание.

Он сидел на краю массивного, грубо сколоченного стола в центре большого помещения с высоким сводчатым потолком, покрытом копотью и сажей, а вдоль трех стен были расставлены жуткие средневековые орудия пыток! Он еще раз протер глаза — наваждение не исчезало… Он, ответственный и уважаемый работник, сидел на дубовом столе посреди настоящего пыточного застенка! В это невозможно было поверить!

Однако поверить пришлось: здесь была и дыба с цепями, и кузнечный горн с раскаленными до бела клещами и какими — то железными крючьями жуткой, устрашающей формы, и небрежно оструганный, покрытый какими — то бурыми потеками острозаточенный кол, забетонированный нижним концом в пол… Были и другие, не менее ужасающие приспособления, названия которых Ветвицкий не знал. Большие и малые, стоящие вдоль стен и лежащие на грубых столах, но с одним и тем же зловещим назначением — это были орудия пыток.

Редкие волосы шевелились на его голове, а животный, панический страх сжимал стальным обручем быстро бьющееся сердце. Он снова застонал и схватился руками за голову: дьявольское наваждение не пропадало! Хуже того, перед ним появился и палач в капюшоне с прорезями для глаз и рта, одетый в красный драный балахон, подпоясанный замызганной веревкой. Палач молча стоял возле массивной плахи, опираясь на длинную ручку топора, и внимательно изучал свою жертву. Все это было настолько дико, страшно и нереально, что Ветвицкий ущипнул себя за руку. Но и это не помогло — жуткое видение не исчезало.

Коротко размахнувшись, палач вонзил топор в плаху. Потом подошел к горну, и, выхватив из него раскаленные клещи, приблизился к своей жертве.

— Хорошо прогрелись, — вслух заметил он низким хрипловатым голосом. — Пожалуй, можно начинать. Итак, Семен Вениаминович, в прошлый раз ты валял дурака и жаловался на свою память. Тебе невероятно повезло: ты попал к лучшему специалисту в этой области. Здесь есть много средств, которые очень хорошо помогают от склероза. «Неизменно превосходный результат!» У нас большой выбор и мы даже идем навстречу пожеланиям своих клиентов. Если тебе, к примеру, не нравятся средневековые орудия пыток, то у нас найдется кое — что и посовременней. Специально для привередливых клиентов с утонченным вкусом.

В голосе палача явно слышались злорадство и сарказм, и только теперь Ветвицкий начал понимать, что предвещали те же мрачные интонации в разговоре с бандитами в его собственном кабинете в обеденный перерыв.