Ольга Новикова - Гуру и зомби

Вовлекали. И не только на родине. Русская и мировая элиты теперь почти никак не разделены. Раздвинулся занавес. Не столько железный, то есть из оружия, сколько из капиталов. Капитальный. Бывало, Нестор прямо физически ощущал разметку общества на касты. Стоит только ступить в это силовое поле, как воленс-ноленс теряешь свободу.

Нет, никто не отравит ему каждодневно ощущаемую радость бытия. Только в этом гармоничном состоянии стопроцентно работает интуиция. Прислушивайся к ней, и спасешься.

Не задумываясь, свободный от суеты человек вдруг прерывает карточную игру и идет к своей машине. Своим неожиданным появлением вспугивает террористов, которые не успевают как следует настроить взрывное устройство. Он едет домой, но по пути, опять бездумно, подчиняясь внутренней команде, сворачивает к лугу, на котором пасутся кони. Выходит из авто, чтобы поближе на них посмотреть, и за его спиной – взрыв. Увернулся от смерти.

Ясновидение?

Предчувствие?

Награда тому, кто правильно эксплуатирует свой организм.

Зло опутывает землю черными, холодными силовыми линиями, добро – белыми и теплыми. Настраивай себя правильно и будешь цел и согрет.

Понятно, что приходится напрягаться не только тогда, когда это в удовольствие… Что ж, так и было рассчитано: здесь, в России – работа, а полное отключение и отдых либо в Париже, где живет и работает преданная ему жена, либо на берегу Атлантики в Амели-сюр-Мер. Особенно вне сезона, во время отлива, когда можно часами идти по мокрой песчаной кромке, ровной и твердой, и не встретить ни одного двуногого. Разве что всадники на лошадях пронесутся мимо тебя. А так, Океан и Ты – одни во всей вселенной…

Чтобы безболезненно вернуться из виртуального путешествия, Нестор идет к холодильнику, достает початую бутылку односолодового «Бомо». Виски соком не разбавляет. Бросает в стакан кубик льда и стоя делает большой глоток. Отлично, настроение вмиг поправилось. Ну, где устроиться?

С лоджии вид вдохновляющий, но, пожалуй, прохладно будет. Остаться на кухне? Нет, тут мыслям не взлететь… Попробую кабинет.

Не торопясь, Нестор берет тяжелый серебряный поднос и размещает на нем выпивку, блюдце с гроздью синей изабеллы, круглую вертлявую деревяшку с французскими сырами и расплющенным квадратом чиабаты, свежей – забота домработницы.

Итак, еду на письменный стол, кресло под зад, мягкая скамейка под вытянутые ноги, тихий джаз из динамиков… Что еще человеку надо… Подождать, пока реблошон нальется вкусом. Мягкий сыр не спеша согревается, можно и подумать…

Так в чем же дело? В чем неудобство?

Капитолина раскомандовалась? Но он в любой момент может сказать ей «нет», можно и прогнать. Заменить – не проблема, желающие ему помогать выстроятся в очередь, только кликни. Правда, она довольно ловко справляется со всем и всеми.

Ни разу не вошел в зал с пустыми местами.

Отчетность подробная, любое расширение деятельности тут же сказывается на доходах.

Объяснил ей: никаких стадионов! Вроде бы поняла. Лишних вопросов не задает, предугадывает его желания и в то же время держится в тени…

Влюблена, конечно. Пусть. И ей что-то перепадает. Ласковый взгляд подарить нетрудно. Но она же умная тетка, изредка хотя бы смотрится в зеркало…

Нет, пусть остается. Зачем лишние телодвижения? Новичка вводить в курс дела, присматриваться к нему, притираться… В свое время он даже жену не сменил, когда страсть прошла. Не пошел общим, тривиальным путем. И новая, вторая страсть ведь прошла, и новая третья – тоже… Разводы, браки – бессмысленные хлопоты, результат вполне предсказуем. В результате он имеет преданную, заботливую женщину, которая не задает неловких вопросов. Вымуштрованная супруга, благодарная за то, что он позволяет ей быть рядом с собой.

Ни у кого на него нет прав – за этим и он сам следит, и любой договор проходит через засекреченного для русских парижского адвоката.

Мысль стала пробуксовывать. Глупо, когда мозг работает вхолостую. Надо либо смириться с тем, что ничего нового не надумал – пока… Либо привлечь свежую информацию…

Нестор перемещается на кухню. Включает чайник, подходит к окну. Огни, разбросанные внизу, в темноте, напоминают перепутанные ожерелья на женской груди. Голова сама освобождается от будоражных мыслей.

С фаянсовой кружкой, над которой вьется терпкий, возбуждающий пар, он не спеша возвращается в кабинет, к компьютеру. Подключается к Сети – там всегда что-нибудь да происходит. Открывает свою почту.

Так, три приглашения поработать… Их сразу – Капитолине: пусть выясняет, когда, где и за сколько.

Несколько практических вопросов от жены. Четкая женщина, молодец. И себя снова похвалил: не ошибся и когда ее выбрал, и когда не сменил на очередную, более молодую соискательницу…

Нестор оторвал взгляд от экрана, крутанулся на сто восемьдесят градусов и, остановившись, с хрустом потянулся. Зафиксировал момент радости. И такой крошечный камешек-витаминчик сгодится для укрепления жизненного фундамента, который то и дело подмывается потоками чужих воль, случайно или целенаправленно пересекающимися с твоей волей.

Вымуштрованные мысли уже давненько не забредали в неженатое прошлое, и сейчас это совсем ни к чему. Быльем порос тот студенческий роман с однокурсницей с Фрунзенской набережной. Даже родила, чтобы его удержать, но он тогда предпочел эмигрировать из Москвы на свою малую родину. Целых пять лет преподавал в отцовском педе, кандидатскую защитил и только после вернулся в столицу.

Стоп, стоп!

Нестор поворачивается лицом к нетерпеливому экрану, которому уже надоела неподвижность хозяина. Компьютер сперва потемнел лицом, а потом мгновенно переключился на спящий режим, в котором из разных углов экрана медленно наплывали и сменялись одна другой любимые женщины Нестора.

Свернувшаяся калачиком рыжая климтовская Даная, которую профаны путают с кустодиевскими Венерами.

Спящая сидя брюнетка, обнаженная Модильяни.

Русоголовая пышка с поднятыми руками. Из одежды – только светло-сиреневые мешковатые панталоны на резинках. В советские шестидесятые какой-то европейский дурак, ничего не смыслящий в эротике, накупил похожих и выставил у себя на посмешище.

Эх, не носят сейчас такое белье… Ничего люди не понимают в настоящей эротике. Хотя… Одно дело – картина…

Нестор менял компьютерную экспозицию, как только поближе сходился с женщиной, пусть лишь отдаленно напоминающей кого-то из его виртуальной галереи. Разделял жизнь и искусство.

Так, перед тем как Юля переступила порог этой квартиры, с экрана была удалена нервная тонкая задумчивость кисти Виктора Эльпидифоровича Борисова-Мусатова.