Ян Пужицкий - Великий Шу

Он подошел к окну и посмотрел вниз. Отель был построен в форме буквы U, и во внутреннем дворике вокруг пятидесятиметрового бассейна располагались террасы со столиками. У него появилось огромное желание выкупаться, от которого, правда, тут же пришлось отказаться: он вспомнил, что на ночь бассейн покрывают частой сеткой, чтобы в воду не летел всякий мусор. Купание в бассейне переносилось на следующее утро.

Отказался он и от своих планов относительно женщин — в это время в баре наверняка уже оставался только невостребованный второй сорт.

Было бы чрезвычайно глупо впервые после долгого поста удовлетвориться кем придется. Это должно было стать праздником, и он был бы последним идиотом, если бы свел свое многолетнее желание женщины к поспешному судорожному акту. Все равно что перекусить засохшим бутербродом в забегаловке, имея возможность пообедать в самом дорогом и вкусном ресторане. Кроме того, сейчас он чувствовал только страшную усталость. Он сбросил с себя махровое полотенце, голый плюхнулся в постель и мгновенно уснул.

Как всегда, он проснулся в пять тридцать, лежал не двигаясь, глядя в потолок в ожидании скрежета замка в двери и крика: «Па-а-а-а-адъ-ем!» Однако ничего этого не произошло. Медленно и с облегчением он осознал, что у потолка другая, не тюремная фактура. Он приподнялся и оглядел свой залитый солнцем номер, ощутил разлившееся по всему телу блаженство, улыбнулся и встал с постели, сделал несколько бодрящих упражнений, затем подошел к окну. Двое мужчин как раз скатывали накрывавшую бассейн сетку. Над восточным крылом отеля сиял золотой шар солнца, мягкое тепло которого уже растворило ночную прохладу.

Он надел брюки, набросил на плечо пляжное полотенце и через холл вышел на террасу. Девушки из администрации и бюро обслуживания заканчивали краситься. Они поприветствовали его легкими поклонами и слегка смущенными взглядами, как будто он застал их за чем-то предосудительным, а потом дружно расплылись в ослепительных улыбках, их взгляды из смущенных стали, как и положено, чуть-чуть удивленными. Даже если это был всего лишь профессиональный навык, он решил, что чаевые следует удвоить.

На террасе он повесил полотенце на спинку стула, разбежался и прыгнул в воду, чудесно холодную и чудесно теплую. Он долго плыл под водой, затем — брассом, кролем и даже баттерфляем. Все у него получалось, как прежде, все было в порядке. Он плескался, как ребенок, интуитивно сознавая, что следующее вот такое же безмятежное утро может выпасть очень не скоро, если вообще... Он вылез из воды и насухо вытерся. Давно он не чувствовал себя так хорошо. Девушки из бюро обслуживания спросили, не желает ли он, чтобы завтрак ему принесли в номер. Петр поблагодарил и сказал, что сам позвонит в room-service. У себя в номере он побрился, спрыснул лицо французским лосьоном, слегка намазался кремом после бритья и только собрался позвонить насчет завтрака, как услышал стук в дверь.

— Пожалуйста, открыто! — прокричал он, натягивая брюки.

Дверь распахнулась, и официант вкатил в комнату столик на колесах. Сначала он подумал, что на этот раз девушки переусердствовали, однако понял, что они бы не осмелились заказать завтрак без его пожелания, тем более что на столике стояло нечто невообразимое: еще шипящая на сковороде яичница с ветчиной и ведерко со льдом, из которого торчала бутылка шампанского. Самому ему такое в голову не могло прийти никогда. Вся сервировка и приборы были на двоих.

— Вы случайно не ошиблись? — вежливо поинтересовался Шу у официанта. Тот нервно дернулся.

— Триста тринадцатый? — уточнил он.

— Да.

— Тогда все в порядке, — он взял серебряную лопаточку и стал выкладывать яичницу на тарелки. — Вам открыть? — Он указал на бутылку.

Шу смотрел на него, не отвечая и пытаясь понять, что все это значит. Из коридора раздался громкий, но какой-то неуверенный смех, и на пороге показался Юрек Гамблерский.

— А что?! Живем-то один раз или нет? — Он широко развел руками.

— Оставьте,— кивнул Петр официанту. Тот поклонился и вышел.

— Можно? — спросил Юрек.

— Прошу,— Петр сделал приглашающий жест. Он с интересом рассматривал парня, внутренне поражаясь его наивности и простоте, той самой, которая, как известно, хуже воровства.

Они сели за стол и принялись за яичницу, запивая ее шампанским. Оба молчали, как бы ожидая, кто начнет первым. Петр еще раз про себя изумился сделанному Юреком заказу и подумал, что за всем этим простодушием и наивностью скрыты и потенциальный талант, и богатая фантазия.

— Ты меня все-таки не послушался,— прервал он наконец молчание.

Юрек откусил свежую булочку и запил шампанским.

— Я жутко устал, а еще, вы не поверите, «лысая» резина, нужно было покрышки менять, иначе бы не доехал. А потом пассажир выгодный попался...

— Расскажи это кому-нибудь другому,— ровным голосом произнес Петр.

— Ладно. Хорошо.— Юрек щелкнул пальцами.— Неужели вы не понимаете, что я был бы идиотом, если бы после такого спокойненько вернулся домой? Вы для меня шанс, который выпадает человеку, может быть, раз в жизни. Помните, вы сказали: «В Лютыне тебе не будет равных». А что такое этот Лютынь? Дыра. Ну, сотру я в конце концов этого Микуна в порошок, тем более что вы показали, как это делается, а что дальше? Стоит ради этого возвращаться? Это я всегда успею.

— У тебя, сынок, самомнение не слишком гипертрофировано?

— Да нет, это не самомнение. Я просто не хочу быть лучшим покеристом в Лютыне. Я хочу большего, а это возможно, если я буду с вами, при вас.

— И ты думаешь, что я тоже этого хочу?

— Нет. Пока нет. Но я постараюсь сделать так, чтобы вы этого захотели. Я же вяжу, что карты вас уже не интересуют. Я не знаю, почему, но не интересуют совершенно. Вас интересует что-то другое, иначе вы не показали бы мне ни одной своей даже самой простенькой штучки.

Парень был совершенно прав. Никогда прежде он не сделал бы ничего подобного. Он попросту откупился бы от парня, то есть заплатил бы за услуги или же отделался бы шуткой, в общем, отвязался бы, даже не подумав посвящать его в тайны своего ремесла.

— Но если вам это богатство уже не нужно, то что же держать его при себе вхолостую? Отдайте его мне! Вам оно не нужно, а мне нужно!

«Весьма нахально,— отметил про себя Петр,— но хорошо, что хоть откровенно».

— Ты думаешь, это так просто? — Петр подошел к окну.— И еще — знаешь ли ты, что на этом свете за все придется платить?

— Я все для вас сделаю! — с жаром воскликнул Юрек.

Петр махнул рукой.

— Я не о том. Ты не понял. Да мне от тебя абсолютно ничего и не нужно.

Юрек встал, тоже подошел к окну и кивнул на внутренний дворик с бассейном.

— Здесь совсем другой мир. Вы думаете, что я для него не подхожу?