Ллойд Джонс - Мистер Пип

— У голубого цвета есть и магическая сила, — говорила она, — посмотрите на риф и скажите, вру я или нет. Голубой разбивается о риф и какой цвет он выпускает? Он выпускает белый цвет! А как он это делает?

Наши глаза искали глаза мистера Уоттса для какого-нибудь объяснения, но он делал вид, что не замечает наших вопрошающих лиц. Он сидел на краю стола со сложенными руками. Он выглядел сосредоточенным, слушая, что говорила бабушка Дэниэла. Мало-помалу наше внимание вернулось к маленькой старой женщине с губами, перепачканными бетелем.

— И еще одно, дети, и потом я отпущу вас. Голубой цвет принадлежит небу, и его нельзя отнять, вот почему миссионеры вставили голубой цвет в окна первых церквей, которые они построили тут, на острове.

Мистер Уоттс сделал уже знакомое нам движение — широко распахнул глаза, словно только что проснулся. Он подошел к бабушке Дэниэла и протянул ей руку. Старая женщина протянула ему свою, затем он повернулся к классу.

— Сегодня нам очень повезло. Очень. Мы получили очень полезное напоминание о том, что мы можем и не знать весь мир, но если будем достаточно сообразительными, то сможем создать его заново. Мы сможем украсить его тем, что найдем или увидим вокруг нас. Нам нужно просто постараться развить такое же богатое воображение, как у бабушки Дэниэла. — И он положил руку на плечо старушки. — Спасибо, — сказал он — большое спасибо.

Бабушка Дэниэла ухмыльнулась и мы увидели, как мало осталось у нее зубов, и эта «малость» объяснила нам, почему она свистела, когда говорила.

Некоторых из тех, кто приходил в класс, мистеру Уоттсу приходилось убеждать выложить все, что они знали, и иногда этих знаний было очень мало.

Одна женщина, которая была хозяйкой Черныша, все опускала застенчивые глаза к земле. И когда Жизель говорила, мистеру Уоттсу приходилось наклоняться к ней, чтобы понять, что она рассказывала о ветре. Моим любимым ветром был тот, что назывался «нежный, как женщина».

Дядя Гилберта, большой мужчина, круглый, как бочка, черный, как деготь, что добывают в море, пришел рассказать нам о «разбитых мечтах». Он сказал, что лучшее место, где можно найти разбитую мечту, это пристань.

— Посмотрите на всю эту мертвую рыбу с открытыми глазами и ртами. Они не могут поверить, что они не в море и уже никогда не вернутся туда.

Он остановился и посмотрел на мистера Уоттса, словно спрашивал, это ли мы хотели услышать. Мистер Уоттс кивнул, и дядя Гилберта продолжил.

— По ночам чертовы собаки и петухи гоняются за мечтами и разбивают их пополам. Что хорошо в этих разбитых мечтах, так это то, что вы можете начать их заново. Кстати, рыба отправляется на небо. Не верьте другому дерьму, что вам рассказывают.

Он переступил с одной босой ноги на другую, кося свои нервные глаза на мистера Уоттса, а потом на нас. — Это все, что я могу рассказать. — сказал он.

Мы узнали об острове, где дети сидели в каменном каноэ и учили на память песни священного моря. Мы узнали, что можно спеть песню, чтобы заставить расти апельсиновое дерево. Услышали, что есть песни, которые лечат, как лекарство. Например, можно спеть специальную песню, чтобы избавиться от икоты. Есть даже песни от язв и нарывов.

Мы узнали, что белыми лилиями можно лечить бородавки. Есть еще какой-то кустарник, чьи длинные листья хороши от боли в ушах. Листья другого растения можно растереть и пить от поноса. Шелуху кины нужно добавить в суп и дать первородящей, чтобы остановить кровотечение.

Некоторые истории помогут вам найти счастье и истину. Другие научат не совершить одну и ту же ошибку дважды. Третьи предлагают инструкции. Читайте Благую Книгу.

Женщина по имени Мэй рассказала историю о хрупкой птице, которая принесла ей открытку ко дню рождения с соседнего острова. Открытка была сложена внутри старой коробки от зубной пасты и примотана к крылу птицы. Это был ее восьмой день рождения, и большая птица, похоже, знала об этом, сказала Мэй, потому что она стояла рядом с мамой и папой и смотрела, как Мэй читала открытку; а когда девочка дошла до слов «С днем рождения, Мэй», все оживились, и тогда Мэй увидела, как птица улыбается.

— На следующий день мы съели птицу на обед.

Когда мистер Уоттс услышал это, его голова откинулась назад, а руки опустились. Он выглядел ошарашенным. Интересно, заметила ли это Мэй, потому что потом она добавила:

— Конечно, птица об этом не узнала.

И все равно нам было неудобно, потому, что мистер Уоттс чувствовал себя неловко.

Одна женщина встала перед нами и крикнула:

— Вставайте, лентяи! Поднимайте свои задницы и следуйте за морскими птицами к рыбацким сетям. — Это был традиционный рассказ.

Женщина из молитвенной группы моей мамы пришла рассказать нам о хороших манерах.

— Тишина — это признак хороших манер, — сказала она. — Когда я росла, тишиной были кусочки, которые оставались после того, как проклятые собаки, петухи и генераторы наступали на мир. Многие из нас, детишек, не знали, что с ней делать. Иногда мы принимали тишину за скуку. Но в тишине хорошо спать, быть наедине с Богом, думать о Благой Книге.

— А еще, — добавила она, тыча пальцем на девочек в классе, — держитесь подальше от мальчиков, которые нарушают тишину. У мальчиков, которые кричат, в душе грязь. Человек, который знает о ветре и мореходстве, знает о тишине и, скорее всего, лучше слышит Бога. Кроме этого, я не хочу рассказывать вам, девочки, где делать покупки.

Агнес Харипа начала разговор о сексе, улыбаясь. Она не начинала говорить, пока мы все не улыбнулись ей в ответ. Гилберт был туповатым, и она стояла и терпеливо ждала, пока не вмешался мистер Уоттс и не попросил Гилберта сделать ей одолжение. Чтобы помочь Гилберту, мистер Уоттс улыбнулся сам.

— А, понял, — сказал Гилберт, и миссис Харипа смогла начать свой урок.

— Сегодня я хочу поговорить о том, чему может научить нас личи, — сказала она. — Сладкие вещи никогда не портятся снаружи. — Она показала нам колючий личи, будто никто из нас никогда раньше не видел этого фрукта. Мы знали о его тонкой твердой скорлупе. Вы снимаете ее и вонзаете зубы в кремовую, миндальную на вкус, мякоть. — Но, как и личи, — продолжила Агнес, — сладкая улыбка человека ничего не говорит о его сердце. Улыбка может быть коварной. Чтобы оставаться сладким, нужно защищаться. Девочки, защищайте свои сладости от мальчиков. Посмотрите на личи. Был бы он таким сладким, если бы его фрукты были открыты для ветра, солнца и жадных собак?

Мы поняли. Мы знали, чего она хотела, и пропели в ответ: — Нет, миссис Харипа.

— Нет, — сказала она. — Эти фрукты засохли бы и сморщились. Они потеряли бы свою сладость, вот почему самая сладкая часть личи прячется за твердой скорлупой. Все знают, что это правда, но мало кто спросит, почему. Теперь вы, дети, знаете.