Бернар Клавель - Сердца живых

— Хурма, — сказала девушка. — Вы знаете это дерево? Его плодов никто не собирает.

Аллея была усыпана большими желтыми плодами. Девушка рассмеялась и сказала:

— Пойдем отсюда, а то ведь они могут прямо на голову упасть.

У нее был удивительно звонкий смех. Она прислонила велосипед к деревянной скамье и повернулась к Жюльену. Слегка наклонила голову, но продолжала смотреть снизу вверх прямо ему в глаза. Теперь она показалась ему еще красивее: опущенное лицо было в тени, и только глаза ярко блестели.

— А я знала, что вы придете, — сказала она.

— Что ж тут удивительного, ведь я вам обещал.

— Вы не поняли, я уже днем знала.

— Знали? Откуда?

На этот раз она закрыла глаза и едва слышно прибавила:

— Я знала, что вам захочется снова меня увидеть.

Жюльен собрался что-то сказать, но она опередила его и, словно преодолевая смущение, быстро проговорила:

— Если б вы не пришли, я сама бы вам позвонила, я уже и номер нашла.

Он медленно поднял руки и осторожно обнял ее за плечи. И почувствовал, как она вздрогнула. Сделала слабую попытку высвободиться, но почти тотчас же их губы слились в поцелуе. Этот первый поцелуй длился целую вечность. А потом оба долго стояли обнявшись, не шевелясь, не решаясь ни говорить, ни смотреть друг на друга. Жюльен вдыхал аромат, исходивший от ее волос и шеи. Сквозь ее мягкие волнистые волосы, как сквозь вуаль, ему был виден парк: ночь, уже давно таившаяся под сенью деревьев, теперь медленно окутывала одну аллею за другой.

— Как вас зовут? — прошептал он.

— Сильвия… Сильвия Гарюэль. А вас?

— Жюльен Дюбуа.

Они снова поцеловались, потом Жюльен спросил:

— Вы собирались позвонить мне по телефону? Но вы ведь ничего обо мне не знаете.

Ночь придвинулась к ним вплотную, но он различил улыбку девушки.

— Мне обо всем рассказывает мой мизинец, — пошутила она.

— Я всегда считал, что ясновидящие — безобразные старухи.

— Среди них встречаются цыганки, и очень хорошенькие.

— Но вы-то не цыганка.

— Как знать.

— Сильвия, ну скажите мне, откуда вы все узнали? А главное — признайтесь, кто вам дал телефон?

— Вы меня уже в чем-то подозреваете?

— Сильвия!

Он готов был без конца повторять это имя.

— Я собиралась позвонить на пост наблюдения, расположенный на дороге в Фурш. Ну как, угадала?

— Да. Но только я все еще не понимаю, каким образом…

— Я живу у подножия холма. На улице Вильнев. И знаю, что солдаты в такой форме, как ваша, служат на этом посту. А потом я знаю, что юноша в штатском платье, который был с вами в концерте, солдат этого поста. Дважды или трижды я видела его в военной форме.

Они медленно шли по аллее. Жюльен обнял Сильвию за талию. У нее была удивительно тонкая и гибкая талия.

— А кого бы вы попросили к телефону?

Она рассмеялась.

— Знаете, я все обдумала. Я бы попросила позвать высокого блондина, который был в концерте Трене в обществе низенького брюнета.

Сильвия перестала смеяться, посмотрела на Жюльена, потом нарочито грубым голосом, с деланным раздражением прибавила:

— Я попросила бы позвать к телефону долговязого парня с коротко подстриженными волосами, который сопровождал коротышку со слишком длинными волосами.

Оба дружно расхохотались и снова слились в поцелуе. Немного погодя Жюльен спросил:

— А что, у меня и вправду слишком короткие волосы?

— Да, могли бы быть чуть-чуть длиннее.

— В таком случае я завтра же начну их отращивать.

— Только не перестарайтесь.

— Буду носить такие волосы, как Ритер.

— Кто такой Ритер?

— Да тот, что был со мной в концерте.

— Нет, у него слишком уж длинные волосы. С такой шевелюрой вы будете просто ужасны. Ритер похож на старого поэта-романтика, убежавшего из пыльного книжного шкафа.

— А вы, оказывается, злюка. — Жюльен снова поцеловал Сильвию. — Ритер у нас поэт, — прибавил он. — Но только он вовсе не старый и не такой уж романтик, как вы думаете.

— Мне дела нет до вашего Ритера. Давайте лучше говорить о вас.

— Нет, о вас.

— Обо мне потом.

— Лучше одновременно.

— Тогда мы ничего не расслышим и не поймем.

Оба смеялись. Темный парк стал для них как бы купелью радости.

— Парк в шесть часов запирают, — спохватилась она.

— Ну что ж, пусть нас тут запрут.

— Вы с ума сошли!

Он помедлил, остановился, привлек ее к себе и сказал:

— Да, еще вчера. Я совсем потерял голову.

Они опять поцеловались. Затем она спросила:

— Неужели так бывает — с первого взгляда?

— Бывает, Сильвия. Я это почувствовал сразу, в тот же миг.

— Никогда бы не поверила, что можно столько прочесть в одном взгляде, — прошептала она.

Он снова отыскал ее рот. И не отрывал своих губ до тех пор, пока у него не перехватило дыхание; потом, зарывшись лицом в ее волосы, он несколько раз порывисто повторил:

— Я люблю тебя. Люблю. Люблю. Клянусь, что люблю тебя!

— Боюсь, что я тоже тебя люблю, — отозвалась она.

— Боишься? Но почему? Ведь это чудесно.

Девушка вздохнула.

— Да говори же, — попросил он. — Я хочу все о тебе знать. Все.

Она выскользнула из его объятий и бросилась бежать. Жюльен догнал ее, снова поцеловал и спросил:

— Ты от меня что-то скрываешь. Что?

— Ничего, Ничего. Просто я потеряла голову, вот и все. Пойдем. А то нас и вправду запрут в парке.

Они вышли на улицу Бригибуль и двинулись по маленьким, плохо освещенным улочкам к Епископскому парку. Перед самым мостом Сильвия остановилась.

— Нам лучше проститься здесь.

— Боишься, что нас увидят?

Она посмотрела на мост, потом бросила взгляд на памятник павшим.

— А вы не могли бы надевать штатское платье? — спросила она.

— Ты уже не говоришь мне «ты»?

— Ответьте же.

— Я написал домой, чтобы мама прислала мне костюм.

— Не люблю военную форму.

— Когда мы опять увидимся?

— Завтра после обеда — я не работаю.

— У меня в эти часы дежурство, но как-нибудь устроюсь. Ритер меня заменит.

Девушка засмеялась:

— Так и вижу вашего коротышку-поэта с огромным ружьем в руках. А что, он и на дежурство надевает лакированные туфли?

— Мы дежурим не с ружьем, а с биноклем. А Ритер, кстати, славный малый.

— Он, верно, очень забавен, когда напяливает каску на свою гриву.

Жюльен хотел было ее поцеловать.

— Только не здесь, — запротестовала она.

— Значит, до завтра. Где мы встретимся?

— В два часа дня я буду на дороге в Фурш. А оттуда отправимся в поля. Там нас никто не увидит.

Ему хотелось подольше удержать в своей руке ее хрупкую руку, которая была так нежна, что он боялся крепким пожатием причинить ей боль.

Девушка сошла с тротуара, уселась на велосипед и покатила к мосту. Жюльен провожал взглядом ее фигурку в шерстяном жакете, вскоре превратившуюся в белое пятно. Проехав мост, она не оборачиваясь подняла руку. Она уже не могла его видеть, но он помахал в ответ и чуть слышно произнес: