Имоджен Эдвардс-Джонс - Модный Вавилон

— Ну, скажи им что-нибудь о том, что в наше время больше никто не хочет выглядеть богемно, и предположи, куда, по-твоему, все катится.

— Кажется, это у меня начинается депрессия…

— Не забывай о пяти процентах, — отвечает Александр. — И о том, что при удачном раскладе тебе не придется даже водить карандашом по бумаге.

Самое лучшее в подобных сделках то, что твои партнеры не позволяют делать копии с дизайнерской одежды. Поэтому никто не может взять платье за семьсот фунтов и сшить точно такое же, но из другого материала, за семьдесят, как это обычно бывает. И опять-таки, отныне дизайнеру фактически даже не нужно рисовать. Просто говоришь, что, по твоему мнению, будет актуальным, и дизайнеры, работающие в магазине, приносят свои наброски или предлагают идеи, а ты одобряешь. Кажется, у меня есть прекрасный шанс понять, каково это — быть Томом Фордом.

— И когда они хотят с нами встретиться? — спрашиваю я.

— В конце дня. — Александр улыбается и уходит к себе.

— Это невозможно, — говорю я ему вслед.

— Просто представь, что за тобой по пятам бегает мерзкая собачонка вроде чихуахуа. Ее нужно кормить, купать и периодически убирать за ней дерьмо.

— Господи помилуй! — Все, что я могу ответить.

Честное слово, мне не нужна эта встреча прямо сейчас.

Я и так ничего не успеваю. Все дизайнеры обычно запаздывают со своими коллекциями, но я страшно отстала. И мысли о Нью-Йорке меня не вдохновляют. По ту сторону Атлантики у меня не будет привычной поддержки друзей, родных и целого штата работниц, которые делают последние стежки и вносят кардинальные изменения в ночь накануне показа. Судя по всему, мне придется ехать в Нью-Йорк лишь с более или менее готовой коллекцией. Конечно, я найду там людей, которые помогут мне с примерками, но уже не получится в последний момент сшить серебристую куртку или переделать весь фасон, как это было в прошлом сезоне. И рассчитывать на помощь Marks & Spencer тоже не придется.

— Всего несколько строк! — кричит из-за стенки Александр. — О том, каким ты видишь будущее моды.

— Ты не можешь сам за это взяться? У меня столько работы!

— А что, по-твоему, я делаю?

— Понятия не имею.

— У меня целый список тех, с кем надо созвониться, и сделок, которые нужно заключить. Вдобавок я занимаюсь всем, что связано с отъездом в Нью-Йорк.

— Очень мило с твоей стороны.

— Но если ты хочешь, чтобы я написал о мире моды, а заодно и о том, как управлять фирмой с доходом в несколько миллионов фунтов…

— Пожалуйста!

— Ну… — Судя по всему, Александр готов сдаться.

— Очень тебя прошу! Я угощу тебе мартини по твоему выбору в «Лайт бар».

— Согласен.

Я знаю, что «Лайт бар» в отеле на Сен-Мартин-лейн — мой главный козырь. Александр обожает мартини и бары в отелях. У него явная склонность к непомерно дорогой выпивке, и, когда он однажды торжественно сообщил мне, что собирается воздержаться от посещения подобных мест во время Великого поста, это была огромная жертва с его стороны. Такая огромная, что Александр продержался неделю. А потом забрел в бар отеля «Сохо» — под тем предлогом, что это заведение недавно открылось и его нужно опробовать. Закончилось все тем, что он проспорил мне и Триш по двадцать фунтов.

Александр снова возвращается ко мне в кабинет и плюхается в кресло. С собой у него блокнот и ручка.

— Итак, если уж об этом зашла речь, то я скажу, что индустрия моды развивается очень быстро. Чтобы создать коллекцию — точнее, коллекцию массовой одежды, — дизайнер должен быть в достаточной степени продвинутым. Ему надо привлечь внимание читателей Grazia, которые развлекаются тем, что жуют и переваривают модные брэнды. Мы нацелены на обслуживание знаменитостей, и непосредственный результат таков: то, что носят звезды, быстрее расходится среди покупателей. Помнишь график в прессе лет десять тому назад? Там речь шла о том, что вещи, считавшиеся высокой модой, становятся массовым стилем в течение полугода. Теперь достаточно и трех месяцев, чтобы платье дошло от подиума до Marks & Spencer.

— Прежде чем мы успеваем доставить его в магазины, — говорю я.

— Почти всегда, — соглашается Александр. — И ты думаешь, это нормально?

— Да. — Я вздыхаю. — По крайней мере я уже не так злюсь.

— Ну а мне, кажется, злость — это то, что придает жизни интерес. — Александр ухмыляется, встает и уходит к себе.

Я как раз собираюсь подумать над фасоном юбки, когда звонит телефон.

— Эй, — говорит Триш. — Tatler на линии. Хотите, чтобы я вас соединила?

— Tatler?

— Да.

— Соединяй.

— Это Флафф Си-Джей из Tatler, — говорит кто-то таким напыщенным тоном, что трудно разобрать слова. — Привет.

— Здравствуйте, Флафф.

— Слушайте, мы крайне заинтересованы в том, чтобы вы появились в нашем журнале. Было бы просто чудесно, если бы вы смогли сняться для нас.

— Что? — Я ощущаю сильную неуверенность.

— Выпуск будет посвящен самым классным дизайнерам нашего времени, а поскольку вы один из них, то скажите, пожалуйста, найдется у вас свободное время на следующей неделе? У вас и вашей музы, разумеется.

— Простите?

— Я говорю, выпуск будет посвящен лучшим дизайнерам. Он приурочен к началу лондонской Недели моды. Фото поместят прямо на обложке.

— Мне жаль, но я не участвую в Неделе моды.

— А! — Моя собеседница явно смущена и сбита с толку. — Вот черт. Не кладите трубку.

Я слышу, как она, гремя браслетами, прикрывает мембрану ладонью и сообщает эту новость кому-то вышестоящему. Доносится бормотание, разобрать которое невозможно, потом она снова обращается ко мне:

— В любом случае вы могли бы это сделать?

— Ну… — Я чувствую прилив отчаяния и понимаю, что кто-то должен меня спасти.

— С вашей музой… как там ее.

— Э…

— С Лидией Шарп.

— Ну…

— Если мы договоримся с лидией, вы ведь тоже согласитесь, правда?

— Когда, вы сказали, это будет?

— На следующей неделе.

— Ну…

— Отлично, — говорит она. — Я очень рада. Мы пришлем за вами машину и обо всем договоримся с вашим агентом, с…

— У нас этим занимается Триш.

— Великолепно. Я поговорю с Триш.

— Хорошо.

— Супер! — Она вешает трубку.

Я зову:

— Александр!

— Что? — откликается тот.

— Я только что согласилась сняться для Tatler.

— И какого хрена ты это сделала?

— Понятия не имею.

— Впрочем, ладно, — говорит он. — Может быть, продадим несколько платьев.

Александр слишком занят, чтобы размышлять о таком событии, как фотосессия для Tatler, мне тоже некогда. В нормальных условиях мы бы оба усердно думали пару дней о том, правильный ли это поступок и что подумают остальные. Но сейчас мы пытаемся хоть что-нибудь заработать, сделать шаг вперед и перестать, наконец, гадать о том, что скажет Кэти Гранд и не будет ли Тед Николе смеяться у нас за спиной. Нам уже давным-давно стало ясно, что журнал Pop не пустит нас на свои страницы. Что нас никогда не пригласят на модную вечеринку где-нибудь в Ист-Энде. Но лишь в последнее время я начала куда меньше об этом беспокоиться. Если состоится сделка с Mark One и в Нью-Йорке все пройдет нормально, то мне больше никогда не придется думать о Хокстоне и Теде.