Имоджен Эдвардс-Джонс - Модный Вавилон

Звонит телефон.

— Это я, — говорит Триш. — Вас хочет видеть Эмма Прайс.

— Великолепно. Пусть поднимается.

Эмма Прайс — одна из самых оригинальных людей в мире моды. Близкая подруга Мими, она в буквальном смысле держит руку на пульсе времени, находится в курсе последних новостей и потому неизменно опережает остальных на голову. В общем, это ее работа — быть крутой. Занимается Эмма чем-нибудь более рациональным — например, рекламным бизнесом, — и она стала бы сущим оракулом, но в модной индустрии эта женщина — всего лишь стилист и специалист по аксессуарам. Как правило, она приходит ко мне в студию раз в два месяца и рассказывает о своем последнем увлечении. Это могут быть искусственные цветы, браслеты с брелоками, массивные гребни для волос, брошки из искусственных бриллиантов или русские куклы. Эмма наряду с Кэти Хиллер — производителем аксессуаров из компании Марка Джакобса — относится к числу тех людей, кто действительно может задавать тон. В прошлом сезоне Кэти придумала брелоки в виде роботов. Золотистые и серебристые, они болтались на каждой женской сумочке. Все эти штучки выходят из моды чуть ли не сразу же после того, как их купят.

— Привет, — говорит Эмма с порога. На ней широкие клетчатые брюки и облегающий черный свитер. Темные волосы собраны на затылке. Красивое, ухоженное лицо, алая губная помада.

— Как дела?

— У меня просто сил нет, — говорит она, садясь и ставя свою ярко-желтую сумочку на пол. Та сплошь увешана крошечными побрякушками и брелоками. — Только что приехала из Китая, провела там десять дней.

— Да?

— Я пыталась разведать, нет ли там какого-нибудь барахла с олимпийской символикой, которое можно было бы приколоть, к примеру, на спортивные трусы.

— Неплохо.

— Какая-нибудь переделка в стиле «Hello, Kitty», — говорит она. — Помните, как это всем понравилось в прошлом году?

— Нашла что-нибудь?

— Кое-что. Может наделать шуму в будущем сезоне.

— Звучит неплохо, — говорю я.

— Не сомневаюсь, — отвечает она. — Давайте-ка теперь посмотрим вашу коллекцию.

Эмма в молчании проходит вдоль ряда вешалок. В отличие от Мими, которая очень театрально выражает свои эмоции каждый раз, когда разглядывает одежду, Эмма вовсе не спешит меня обрадовать. Я веду ее наверх и показываю выкройки и всякие полуготовые образцы. Она берет розовый шелковый топ и пропускает ткань между пальцами.

— Мило.

— Ты так думаешь? — спрашиваю я. Один ее сдержанный комментарий для меня дороже, чем все возгласы и восторженные стоны Мими.

— Да. Мне нравятся вырез и буфы. Целомудренно и в то же время страстно. — Она улыбается. — Эта штука должна пойти.

— Надеюсь, — отвечаю я.

Мы снова спускаемся в кабинет. Эмма садится, вытаскивает целый пакет безделушек и аксессуаров и показывает заколки, значки и бусы, которые, честно говоря, мне не нужны. Потом появляется пакет, полный блестящих маленьких черепов и скрещенных костей. Они висят на серебристых колечках с зажимом для ключа; стопроцентный

китч — но выглядит действительно очень стильно, так что сердце у меня начинает биться быстрее.

— Миленькие, — говорю я.

— Правда? — Она ухмыляется. — Можно вешать на сумочку или прикалывать на лацкан.

— Где ты это раздобыла?

— Наштамповала моя знакомая, у нее студия под Глочестером.

— Под Глочестером?

— Нуда. Я знаю, это не то чтобы оазис высокой моды, но она делает там всякие клевые побрякушки.

Эмма открывает следующий пакет, с брошками и бусами, сделанными из зеркального стекла, с вкраплениями фальшивых бриллиантов и цветной пластмассы.

— Немного напоминают украшения от Эндрю Логана, тебе так не кажется? — спрашивает она.

— Это тот парень, который обычно проводит альтернативный конкурс «Мисс Мира»?

— Он самый.

— Сколько-то лет назад я, помнится, была у него на вечеринке, — говорю я. — У него в гостиной стоял громадный Пегас, сделанный из мозаичного стекла. Я залезла на него, и брюки у меня разошлись по всей заднице, так что пришлось немедленно уходить.

Эмма смеется.

— Ты, наверное, слегка перебрала?

— Разумеется.

— Ну и, слава Богу.

Она садится и объясняет мне всю выгоду брелоков. Ее подруга делает эти самые черепа, которые обходятся ей примерно по два фунта за штуку. Я могу продавать их оптом по двадцать пять фунтов, и тогда розница достигнет примерно семидесяти пяти. Эмма будет получать по десять процентов с каждого проданного брелока. Она встает и пристегивает один из них к отвороту моего клетчатого жакета. Смотрится просто здорово.

— В этом есть что-то панковское, — говорит она. — Появляется некая изюминка. Их и на сумочке можно носить.

— К сожалению, сумочками я не занимаюсь, — отвечаю я. — Хотя твоя мне действительно очень нравится.

— Эта, что ли? Один мой приятель, Питер, привез из Милана. У него в квартире на Примроуз-Хилл еще с полсотни точно таких же. Он собирается их продать. Можешь взять парочку и выставить на подиум, если хочешь.

— Разрешаешь?

— Почему бы нет? — Эмма улыбается. — Неплохие вещицы. Легкие и элегантные. И не похожи на те, что обычно выносят на подиум манекенщицы.

— Да, эти хороши. А какие есть цвета?

— Черный, желтый и белый.

— Замечательно.

— Почему бы тебе не взять шесть разных? — спрашивает она. — Можешь понавешать на них брелоков и посмотреть, что из этого выйдет.

— Просто супер, — говорю я.

Александр в некоторых сомнениях. Несколько минут спустя после ухода Эммы он появляется в моем кабинете и берет со стола брелок в форме черепа.

— Это что такое?

— Для коллекции.

— Ужасно.

— Неправда.

— Правда. — Он фыркает. — Просто кошмар.

— Тебе в принципе не нравятся такие штуки.

— Да, и у меня есть на то веские причины. Потому что это дерьмо.

— Они шикарно выглядят. Я непременно выпущу их на подиум.

— Черта с два ты это сделаешь.

— Сделаю непременно.

— Ни за что.

— Эмма никогда не ошибается.

— Эмма — олицетворение низкопробности, — провозглашает Александр. — Она занимается всяким барахлом, которое портит дизайнерам репутацию, — вроде белых носочков, каких-то паршивых браслетиков на предплечье и обручей для волос.

— Ты просто не понимаешь.

— Это почему же?

— Потому что ты — не женщина.

— И верно, — скалится он. — Я гомик, а значит, у меня тонкий вкус.

— Эй! — В кабинет влетает Триш. — Я подумала, что вы захотите увидеть это. — Она раскрывает перед нами журнал Grazia. — Ким Кэтгролл — в точно таком же платье, как у Ванессы Тейт, — на своей театральной премьере!

— Отлично. Выглядит просто фантастически.

— Ух, ты! — Триш берет брелок и подносит его к свету. — Супер. Мне нравится. Откуда?

— Видишь? — торжествую я.