Александр Беляев - волчья жизнь, волчь законы...

Р-27-мки способны перехватить воздушные цели, летящие со скоростями до 3500 км/ч, прикиньте, да? В диапазоне высот от 20 м до 27 км.

– Обалдеть! – восхищенно сказал один из старослужащих.

– Я отвечаю! – с воодушевлением продолжил сержант. – И ты представь… максимальное превышение (принижение) цели относительно носителя ракеты может достигать 10 км. Ты представляешь… Короче, фиговина обалденная… Так что… кто там мяукает по поводу нашего, якобы херового и морально устаревшего оружия, всё это херня. Уверю вас. Мы америкошкам задницы надрать всегда сумеем. И при помощи Р-27 в том числе…

–Фамилия? – спросил Немоляев, выйдя из-за вагона, когда сержант закончил.

Сержант стушевался. Появление офицера было неожиданным.

– Ржавин, товарищ капитан.

– Подразделение?

– РМО.

Капитан Немоляев спросил фамилии остальных и записал их в блокнот.

– Откуда стало известно о том, что содержится в ящиках?

Сержант Ржавин замялся, кивнув на прапорщика, разговаривавшего в этот момент с военным техником, сказал:

– Старшой сообщил.

– Ты соображаешь, что это секретная информация? – гневно сказал Немоляев. – Что за лекции ты им тут читаешь? Запомните, все… вы ничего не слышали и не видели, – сказал Немоляев старослужащим, слышавшим лекцию сержанта Ржавин. – Остальным скажите, что прапор, мол, пошутил… Никаких Р-27 здесь нет и не было. Скажите, что это ящики с запчастями для грузовых автомобилей… Понятно?

Солдаты кивнули головой.

– Свободны!

Немоляев отозвал в сторону прапорщика, отвечавшего за разгрузку вагона, и устроил ему разнос.

Когда вагон был полностью разгружен и все ящики перенесены на склад, капитан Немоляев позвал к себе сержанта Ржавин.

– Откуда знания вооружения «МиГа»?

– Да так… интересовался до армии.

– Где учился?

– В школе…

– Это понятно. А потом?

– Окончил юридический техникум. Поступал в университет… провалился на экзаменах, попал в армию… обычная история, товарищ капитан…

– Когда на Дембель?

– Как Самовалов подпишет, так и поеду.

– Так ты уже дед?

– Дембель. Дедом я был до Приказа.

– Ну, я ваших тонкостей не знаю.

– Да ладно вам, товарищ капитан, небось, не первый год в армии…

– Что после армии делать думаешь?

– Опять в универ поступать…

– На какой факультет?

– На юридический, разумеется…

– А в армии не хочешь остаться? На офицера?

– Не хочу. Служить бы рад, хотелось бы за деньги… Извините за цинизм, товарищ капитан, но социальная защищенность современного украинского офицера оставляет желать лучшего… Военные, организовавшие ГКЧП, доказали свою несостоятельность в политике и в жизни… Второй раз они доказали свою несостоятельность, когда в прошлом году, в Москве, пытались захватить власть у Белого дома и «Останкино»…

Немоляев был очень удивлен, услышав эти мысли от простого сержанта.

– Ладно, иди. Думаю, мы с тобой ещё пообщаемся.

– Как вам угодно, товарищ капитан.

Немоляев с уважением тепло и крепко пожал руку сержанту.

«А может, не все потеряно, если у нас до сих пор сохранилась молодежь, подобная этому сержанту, – подумал он, глядя в спину удалявшемуся Ржавин.

И вот сегодня Немоляев решил пригласить сержанта Ржавин в дежурку.

Когда он пришёл и доложил, Немоляев сказал:

– У меня сегодня нет помощника. Окажешь мне помощь?

– В каком смысле?

– Я назначаю тебе сегодня помощником дежурного по части…

– Как вам будет угодно, пан капитан.

– Слушай, не называй меня паном. Мне это неприятно. Я офицер старой… коммунистической закалки. Мне эти нэзалэжные новшества неприятны.

Сержант Ржавин промолчал. Обращаясь к Немоляеву «пан капитан», он сделал всё правильно в соответствии с Армейским Статутом. В новой редакции армейских строевых уставов, утвержденных правительством Независимой Украины, к обращении к офицеру предусматривалось два варианта: «пан капитан» или «товарищ капитан»…

На ужине и после ужина им всё никак не удавалось поговорить. Была обычная суета. В дежурку забегали офицеры и прапорщики. Потом капитан Немоляев обходил подразделения, проверяя, как проходит Отбой.

После Отбоя Немоляев по телефону доложил в штаб дивизии о том, что у него всё в порядке, и, достав из портфеля пакет с едой, сказал:

– Вот теперь можно и поужинать. Что сидишь, присоединяйся, – сказал он своему помощнику, разворачивая фольгу, и выложил на тарелку жареную курицу.

Сержант Ржавин отложил в сторону газету с кроссвордом.

По телевизору транслировали хоккей.

За ужином у них завязался разговор. Начали о спорте, а закончили политикой.

Немоляев говорил, что во времена коммунизма всё было совсем по другому, что спорт хорошо финансировался государством, что по хоккею сборная СССР почти всегда лидировала, а когда к власти пришли демократы, всё изменилось.

– Кого вы имеете в виду, называя демократами, – Кучму, Ельцина, Кравчука? Ведь это ж вчерашние коммунисты… выходцы из ЦК КПСС, – поддел Ржавин, выжидая реакцию офицера.

– Это не коммунисты. Это предатели! Сволочи! Какую страну развалили!

– Советский Союз был изначально непрочным государственным образованием, – возразил сержант Ржавин. – Прежде всего, потому, что он был построен на основе федеративного договора. А любая федерация является промежуточным явлением. Или она трансформируется в конфедерацию, или же перерастает в унитарное государство. Изначальной ошибкой было то, что в Основном законе советского государства было заложено право на сецессию. Корни нынешней трагедии следует искать в Конституции 1922 года. Она оказалась миной замедленного действия.

– Но при Сталине всё ж держалось. Всё ж развивалось нормально.

– Конституция не должна писаться под конкретного человека.

– Всё это ерунда! – махнул рукой Немоляев. – Главная причина в США.

Он заговорил о наболевшем. О ведущей, как ему казалось, роли США в развале Советского Союза, о плане Алена Далесса, о действии западных спецслужб, о «пятой колоне» в СССР, о завербованных агентах ЦРУ Александре Яковлеве, Горбачеве, Шеварнадзе, о предательстве генерала Калугина…

Ржавин, выждав Немоляева, когда он выскажется, возразил:

– Видеть во всём только фактор внешнего влияния мне представляется не совсем разумным. Была масса внутренних причин. Это, прежде всего, роль республиканских политических элит. Именно они, опираясь на так называемое «общественное мнение», сыграли ведущую роль в распаде СССР. Это, прежде всего, политические элиты прибалтийских государств. Потом мы – Украина. Леонид Кравчук со своими людьми, Вячеслав Черновил со своим «Рухом» и масса других. Потом далеко не последнюю роль сыграла политическая элита России – Ельцин, Гайдар, Собчак, Бурбулис, Грачев.