Александр Беляев - волчья жизнь, волчь законы...

– Какая элита? Это Ельцин, Кравчук – элита?

– Вы видимо, не совсем поняли мою мысль. Я говорю о том, что во все времена при любом политическом режиме, лбой форме правления и государственном устройстве государством управляет политическая элита. И беда того государства, которое не даёт наверх приток свежей крови. Новые политики – это свежая сила. Новые мысли. Масса энергии. Беда Советского государства эпохи Брежнева заключалась в том, что «старая гвардия» не давала возможности молодым продвигаться наверх и делать карьеры. Старая гвардия, типа Суслова, держалась за прогнившую ленинскую идеология и не видела, что страна уже не та… Что обществу нужны перемены.

– Почему? Это видел Андропов. Он понимал, что стране нужны перемены. И другие это понимали. Но надо ж было делать не такой ценой, – сокрушался Немоляев.

– Так чего ж об этом говорить. Дело сделано, назад историю не повернешь. Нужно жить настоящим.

– Настоящее не вселяет уверенности. Настоящее мрачное. Ты посмотри, что происходит вокруг. Наркомания, проституция, коррупция. Армию разваливают. На полёты деньги выделяются скудные. Молодые лейтенанты не имеют элементарной лётной практики. Военный лётчик 1 класса получает меньше, чем гражданский. И поэтому неудивительно, что многие асы уходят в гражданскую авиацию. А ведь раньше ВВС были элитным родом войск.

– Я согласен с вами. Это возмутительно, когда офицер с десятилетней выслугой получает двести долларов.

– И при этом, заметь, должен по полдня проводить в очереди у кассы. Такого ж никогда не было.

– Товарищ капитан, простите за любопытство, у вас сколько выслуги? – поинтересовался Ржавин.

– Четырнадцать лет.

– А почему вы до сих пор не майор?

– Потому что моя должность «командир роты» – капитанская. Для того чтобы мне получить майора, необходимо стать на должность «командира батальона». В капитанах уже шестой год хожу. Наш комбат, несмотря на то, что ему уже 48, не уходит на пенсию. А не уходит потому, что его до сих пор не обеспечили жильём. А у него семья. Двое детей. Живут в общежитии. Разве это справедливо?

– Ваш пример… это, кстати, одна из причин, когда людям старики не дают двигаться по карьерной лестнице.

– Но я не стал бы, ради того, чтобы получить «майора», предавать Родину.

– А что считать Родиной? Советский Союз? Я, например, своей Родиной считаю Украину. И считаю большим плюсом, что мы отделились от России.

– Как? – опешил Немоляев. Этого он никак не ожидал.

– А что здесь такого? Украине от России только вред. Мы богатые. Мы без них в состоянии прожить сами. И кормить их не должны. Мы очень богаты сельскохозяйственной продукцией, особенно пшеницей, маслом, свининой. Почему мы, спрашивается, должны быть донором каких-то российских малозаселённых и отсталых регионов? Какого-то там Ханты-Мансийского, Корякского автономного округа? Или там Бурятии, Карелии и так далее…

И почему, спрашивается, я, уроженец Киева, должен служить на Дальнем Востоке и не видеть родных два года, потому что у государства, видите ли, нет денег, чтобы солдату срочной службы оплатить проезд домой, в то время как курсантов военных училищ домой отпускают два раза в год? Это я рассказываю про своего старшего брата. Служил на Сахалине 88-90. Не разу не был в отпуске. А был отличником боевой и служебной подготовке. Отсюда и пословица: «Служи, дурачек, получишь – значок!» Или другую: «Будешь ты работать, будешь ты стараться… Даст тебе начальник за х… подержаться!» Я считаю это глубоко несправедливым… хорошего солдата, не наркомана там какого-то, не алконавта, а солдата, у которого всё в порядке с дисциплиной, не отпускать в отпуск, мотивируя это тем, что у государства, видите ли, нет денег на то, чтобы оплачивать отпуска солдатам срочной службы. А что такое два года без дома? Это невыносимо тяжело. Никто этого не поймёт, кто не почувствует это на собственной шкуре. Казалось, я полгода назад только был в отпуске, но как соскучился по дому. И поэтому я считаю огромнейшим благом, что мы отделились от этой… – Ржавин хотел сказать «долбанной», но из уважения к капитану решил этого не делать, – России.

– Не знал, что ты так рассуждаешь. Ты мне поначалу показался патриотом.

– Я патриот своей страны – Независимой Украины, но не Советского Союза.

– Ты считаешь Украину независимым государством?

– Это не только я считаю. Об этом говорят наши законы.

– Я понимаю твою иронию.

– Я не иронизирую. Я говорю то, что думаю.

– Но ведь Украина – это часть России. Малороссия. У нас же общая история. Древнерусские князья – Владимир, Олег, Святослав, Ярослав Мудрый…

– Не согласен. Я придерживаюсь исторической концепции Михаила Грушевского, считавшего, что у России была своя, а у нас – своя история. Наша общая история закончилась походом Батыя. После мы развивались совершенно независимо. Москвароссия – отдельно, мы, украинцы, – отдельно. Нас идейно взрастило Галицко-Волынское княжество. Кстати говоря, некоторые историки считали, что изначально у нас были две столицы. У русских – Новгород, у нас – Киев. К ним пришли варяги и навязали свой порядок, у нас был свой.

– Но ведь Украина… само название это говорит об окраине. Окраина Польского государства и окраина Русского государства. У края государства.

– Это измышления московских историков. В своё время Фаддей Чацкий, польский историк, в 1801 году издал работу «О названии «Украина» и зарождении казачества». Он выдвинул версию, что украинцы произошли от укров. Это была одно из древнейших славянских племен, которое пришло на современную нашу территорию из-за Волги в VII веке.

– Я знаком с этой теорией. Галицийский сепаратизм был щедро вскормлен на деньги австрийского правительства в конце XIX века, – с убеждением, горячо, отстаивал свою точку зрения Немоляев. – И деятельность Михайла Грушевского по созданию так называемой «украинской мовы» щедро финансировалась из того же кармана. Австро-Венгрия… Её ведущий принцип: «разделяй и властвуй!» Она стремилась подорвать Российскую Империю изнутри, взращивала «пятую колону».

«Теперь мне не удивительно, что с такими взглядами, – глядя на собеседника, подумал Ржавин, – ты засиделся в капитанах. Я удивляюсь другому, как тебя до сих пор держат в нашей Армии. Гнать взашей таких надо. Москаль!»

Впрочем, Ржавин, думая так, старался не выдать своих мыслей. Он приветливо улыбался Немоляеву. Ему хотелось подыграть немного. Выжать из Немоляева массу информации.

– Товарищ капитан, а что вы думаете о нашем министре обороны… товарище Шмарове?

– Для того чтобы думать о нём, с ним надо быть знакомым. Я с ним водки из одной чарки не пил. Скажу лишь одно, считаю глубоко несправедливым во главе военного ведомства ставить лейтенанта запаса… Гражданского человека, абсолютно не смыслящего в проблемах Армии.