Артур Саканян - Театр одного зрителя

— Доктор, поделитесь, пожалуйста, своей точкой зрения, как одному человеку, на самом деле, удалось оболванить целую нацию, и его блажь обернулась гибелью миллионов?

— Добавлю от себя, что это был свободный выбор большинства нации, — начал свой рассказ доктор. — Технология навязывания какой-либо идеологии массам довольно проста. Человек чахнет от безразличия окружающих к нему. Но, если какая-то идеология дарит человеку чувство востребованности и морального удовлетворения, то он становится её невольным пленником. Всё очень просто. Надо проявить хотя бы минимум заботы, внимания к человеку, создать обратную связь с ним, чтобы он почувствовал свою востребованность. Главное — побольше наобещать светлого будущего. Человек невольно тянется к такой идеологии, и её цели легко объединяют людей. Приведу маленький пример объединения. Помните, в трофейных кинокадрах показывали массовые качания людей за кружкой пива? Наверно, немного смешно было видеть, как взрослые люди, будто дети малые, качаются из стороны в сторону. А ведь это один из эффективных приёмов единения людей в мощный кулак. Представьте себе, что такое раскачивание в унисон вводит людей в состояние транса. Резонанс настраивает всех на единый лад, а души испытывают радость в гармонии единения. Если такой компании бросить клич, что кто-то мешает их гармонии, то образ смертельного врага мгновенно будет готов. Теперь представьте, что все надежды на будущее связаны с одним человеком — главой государства. Естественно, связи человека с внешним миром, так или иначе, переплетутся с его именем. В данном случае, дело дошло до абсурда. Тысячи женщин вышли на площадь, скандируя о своём желании иметь ребёнка от кумира, чтобы его род жил вечно. Представьте себе, что он удовлетворил их желание, отрядив на эти цели своих самых здоровых солдат.

Догматик резко обернулся и, скорее радостно, чем возмущённо, произнёс:

— Какое падение нравов!

Седой мужчина прикрыл ладонью улыбку, а доктор продолжил:

— Говорите, падение нравов? А ведь в сознании людей он сумел это падение трансформировать во взлёт национального самосознания. Он просто узаконил это падение как норму нравственности, а на государственном уровне обеспечил заботу о матерях и будущем потомстве. То, что безнравственно в вашем понимании, легко трансформируется в нравственность, если за всем этим стоит государство со своей армией, полицией, идеологией. Но это только начало. Когда обратные связи под контролем, то уже можно воздействовать на прямые связи, то есть активизировать людей на прямые действия. Быстрее всего человека можно активизировать в условиях вседозволенности. Представляете, какая вакханалия начнётся у нас в городе, если людям внушить, что они безнаказанно могут грабить?

— Да кто ж такое позволит? — рассмеялся драчун. — Наше правительство не любит конкуренции.

Кроме председателя все рассмеялись, а доктор продолжил:

— А если на государственном уровне грабёж замаскировать под механизм достижения высших целей, и вдобавок с людей снять ответственность за убийство? Ведь страх в людях просыпается, когда есть ответственность за содеянное. Когда ответственности нет, то будьте уверены, что человек отыщет ещё тысячу оправданий, чтобы заглушить голос совести… Идеологическая обработка мозгов вкупе с экспансивными выступлениями главы государства — и белые одежды для преступления готовы. По формуле «цель оправдывает средства» этому извергу удалось внедрить свою систему ценностей и ненависть к живому человеку. Для большей убедительности, что самые жестокие средства оправданы высшей целью, он объявил, что все грехи берёт лично на себя. Он взял на себя ответственность за преступления, которые ещё не совершены.

Доктор не удержался и с возмущением продолжил:

— Понимаете? Он дал зелёный свет преступлениям, которые могут быть содеяны в будущем. Понимаете, какую вседозволенность он внедрил в сознание людей? Модель новой веры, да ещё и с живым «Спасителем», сработала. Сознание нации было искажено, а право разума на свободу выбора обернулось миллионами жертв, — доктор перевёл дыхание. — Истории свойственно повторяться, потому что ум человека всегда может зло выдать за добро.

— Доктор, история не просто повторяется, а она уже заикается на одном и том же месте, — пошутил драчун.

Доктор улыбнулся и продолжил:

— Именно для того, чтобы излечить историю от заикания, я так настаиваю на сознательном внедрении независимых созидающих принципов в нашу жизнь. Только в этом случае законы жизнеустройства человека окажутся вне власти амбиций ума на господство.

— Вы абсолютно правы, — воскликнул седой мужчина. — Законы должны быть вне зависимости от амбиций ума. Только так можно исключить повторение трагедий.

— Может быть, кто-то придерживается иной точки зрения? Высказывайтесь, — предложил доктор.

Председатель успокаивающе произнёс:

— Полно вам, доктор. Среди нас нет нацистов.

— Я надеюсь, — серьёзно продолжил доктор, — что только по неведению о корнях нацизма творится политика создания одноязычной, мононациональной и монорелигиозной страны. А ведь эта идеология просто кастрирует мировоззрение людей.

— С чего вы так решили? — хмуро спросил председатель.

— А разве вы сами не наблюдали за собой, что какие-то обычаи, национальная музыка, танцы, совершенно чуждых народов чем-то импонируют вам и даже любимы? — стал объяснять доктор. — Будто они несут в себе нечто родное и понятное душе. Понимаете, одноязычие лишает человека гибкости ума, и ему нечего сопоставлять. Ум просто лишается компонентов для взаимодействия. Для мозговой деятельности нужна пища, которую дарит многообразие ощущений. Представьте, насколько обогатилось бы наше мироощущение, если бы мы понимали смысл образов, заложенных в иероглифах. Язык ведь не только средство общения, а ещё и глубокая философия, которую невозможно вытравить. Вы только вдумайтесь, сколько смысла заложено в таких словах, как со-знание — это сопутствующее нашей жизни знание, или рассудок — это раздвоено судящий. А сколько смысла заложено и в других словах, и в других языках? Теперь представьте, насколько скудную пищу мозгу даёт жизнь с одноязычным менталитетом и соответственно уплощёнными эмоциями. Такие люди с большим трудом адаптируются в новых условиях и склонны к нервным срывам.

— Доктор, почему вы сознание расшифровываете, как сопутствующее знание? — спросил седой мужчина. — Я другую расшифровку сознания слышал, как совместного знания.

— К великому сожалению, совместность знаний распространяется далеко не на всех людей, — ответил доктор. — Думаю, вы согласитесь, что люди в большинстве своём не сознают, что творят. Поэтому эти знания пока что правильнее считать, как сопутствующие. Слишком рано говорить о том, что сознание — это наше совместное знание.