Эдгар Вулгаков - Течение времени

К вечеру все ушли. Алеша с Леночкой, обнявшись, всю ночь просидели у ног папы, временами переговариваясь шепотом. Утром привезли гроб и папу увезли в больницу на вскрытие. А Алеша с Леночкой вернулись к себе домой, и там Леночка передала мужу две записки от Наташи. Он их прочитал вслух: «Дорогой Алеша, прими мои самые искренние соболезнования в связи со смертью твоего папы – хорошего и доброго. Я его любила. Наташа». И вторую: «Дорогой Алеша, наши дороги разошлись надолго, пока время не сотрет остроту пережитых с тобой двух счастливых дней. Я виновата перед Леночкой и тобой, но поступить иначе у меня не было сил. Будь счастлив с Леночкой всю жизнь. Наташа». После похорон Леночка сказала, что видела на кладбище Наташу, она держалась поодаль.

Возвратившись в райцентр, Алеша еще долго не мог избавиться от раздумий о происшедшем между ним и Наташей. «Наташка, дорогая Наташка, – мысленно обращался он к ней, – только теперь я понимаю, как долго ты шла к этим двум дням. А ты не подумала, что, может быть, Леночка с ее проницательностью сама ускорила наше сближение, пока наши повседневные дружеские отношения не переросли в нечто большее, угрожающее разрушением семьи. А что получил я? Меня мучила совесть, я рвался с объяснениями к Леночке, которую как любил, так и продолжаю любить. А она своими пальчиком, приложенным к моим губам, не позволила мне ни слова вымолвить – мол, я все знаю, все понимаю, и перестань терзать свое и мое сердце. Я люблю тебя, как прежде. И ты меня – как прежде. Забудем об этих днях. А что ты, Наташенька, получила взамен? Воспоминания?! Но со временем они бледнеют, забываются и даже полностью, хотя первая любовь в памяти остается навсегда. Ты потеряла родственные и дружеские связи с любимой сестрой на долгие годы. Или навсегда? Впрочем, как знать. Может быть, у тебя была иная своя игра, которой я не понял. Так же, как ошибся в проницательности Леночки, в ее способностях почти шахматиста предвидеть все ходы на шахматном поле, где фигурами стали мы: я и Наташа. Скорее всего, не было у Наташеньки продуманного плана действий в отношении меня. Так же и у Леночки не было заранее продуманной защиты. В такой схеме, придуманной мною, мне достается роль пассивного наблюдателя. Но эта роль не для меня. Итак, прихожу к выводу, что нашими отношениями руководил его величество Случай, подогретый эмоциями. И пока на этом я ставлю точку. Пока. Возможно, жизнь внесет свои коррективы».

Где-то в начале года, в январе, а может быть, в феврале, у Алеши после еды начали появляться боли в желудке. Через час-полтора боли проходили, но ощущение тяжести оставалось постоянно: и ночью, и днем, в суете мастерской. Он считал, что все пройдет, и ничего не говорил о своем состоянии Леночке, однако попросил Наталию Михайловну пока не жарить ему любимых бифштексов с кровью, если, конечно, ей удавалось где-то достать говяжью вырезку.

– А в чем дело, Алеша? – удивилась такой просьбе Наталия Михайловна.

– Ничего особенного, просто довольно часто стал болеть желудок, особенно после обильной еды, да впрочем, после любой. Нужна какая-то диета, наверное, жидкие каши или что-то в этом роде.

– А Леночка?..

– Нет, она не знает, пройдет.

– Алеша, надо сказать. Так нельзя, извините меня, вы поступаете как мальчишка.

– Хорошо, скажу.

Пришлось признаться в первый же день после смерти папы, когда он попросил у тети Груши на завтрак манную кашу на воде и сухарики к чаю.

– И это все? – удивилась Леночка, внимательно посмотрев на него. – Что-то мне это не нравится…

Она сидела за письменным столом, погруженная в свои бумаги, но тут же быстро встала и подошла к мужу, полулежащему в кресле с книгой в ожидании завтрака.

– Алешенька, и давно тебя беспокоит живот? И ты молчал? Как можно! Вот что значит жить на два дома! И когда наконец это кончится!

– Кончится, Леночка, скоро! Через год, надеюсь, кончится, и мы будем вместе каждый день – и ты, и я, и Танюшка, и тетя Груша. Заживем как в сказке: «будем жить-поживать и добра наживать». Насчет добра, правда, не уверен. Что значит «добро?» Нам подавай интересную работу, море, музыку, книги, картинные галереи, общение с друзьями, правильно я говорю?

– Правильно! Ложись, я тебя осмотрю. При острой боли – крикни, если резкой боли нет – потерпи, дорогой.

Он лег на диван, согнув ноги в коленях.

– Вытянуть?

– Нет, подожди.

Она села в ногах Алеши, положила подбородок на согнутые колени и стала пристально смотреть на него, в глаза. В глазах была настороженность, тоска и боль.

– Ты что, Леночка? Что случилось?

– Ничего, просто я тебя очень люблю. Я не могу допустить даже мысли, что ты можешь заболеть, ясно тебе, легкомысленный, дорогой мой Алешка. А ты так просто относишься к моей боли. Ты понимаешь: твоя боль – это моя боль. Теперь вытянись, расслабься.

Она пальпировала живот долго и сосредоточенно, через кожу проникая пальцами в Алешины внутренности, в его желудок и кишечник и еще во что-то, только ею видимое. Временами было больно, но терпимо, на лбу выступил пот, но он молчал, пока вдруг не вскрикнул.

– Алешенька, что ты с собой и со мной делаешь! Когда это началось? Месяц-полтора? Больше? И молчал! А, думал, пройдет. Сильные боли регулярно? Живот мягкий, печень в норме, почти уверена, что это не язва. Скорее всего, поджелудочная железа. Алешенька, дорогой, как ты мог скрывать от меня свое заболевание? Одевайся, сейчас поедем в больницу. Возьми зубную щетку и все для бритья.

– Зачем, Леночка?

– Тебя надо обследовать, не спорь.

В больнице его поместили в маленькую палату возле ординаторской, и либо сама Леночка, либо доктор Нина Александровна водили его из кабинета в кабинет, рассматривали рентгеновские снимки, или заставляли глотать длинную кишку, или обсуждали результаты анализов. В кабинетах с Алешей подчеркнуто вежливо здоровались, узнав, что он муж Леночки, а на прощание все говорили одно и тоже: «надо лечиться…», «не запускать…», «поджелудочная железа…». Домой возвратились через три дня. Ехали на такси, на заднем сиденье, обнявшись.

– Алешенька, я убедилась, что язвы или чего-то более серьезного у тебя нет. А я так боялась. Оказывается, я тоже могу бояться, удивительно! Впрочем, врачу всегда страшно, когда заболевают его близкие и любимые. Он-то понимает возможные ходы заболевания. У тебя проблемы с поджелудочной железой, а сегодня методы ее лечения пассивны, они лишь поддерживают поджелудочную железу. Попробуем лечиться домашним способом, о котором рассказала мне мама.

– Мама?

– Да, мама, твоя мама. Через год-полтора желудок будет переваривать ржавые гвозди. Работать железу заставят бактерии, которые возникают в прокисшем молоке на четвертые сутки. Представь себе, как просто: молочнокислые бактерии. Так твоя мама в свое время вылечила папу. Это народное средство, и старые врачи им пользуются и сегодня. Иначе надо принимать регулярно, а, может быть, и всю жизнь, так называемую соляную кислоту и прочие препараты, что редко приводит к полному излечению. И еще. Твоему заболеванию способствовали стрессы, нервные потрясения, а их за последние два года иным хватило бы на всю жизнь: и смерть мамы, и все, что связано с твоей работой в МТС, и смерть папы, и предшествующие твои переживания тоже могли дать себя знать. Тебе нужен отдых, приведение в порядок нервной системы и лечение простоквашей. Да, да, такое лечение особенно эффективно на ранней стадии заболевания, как у тебя. Никаких лекарств для поджелудочной железы, что бы ни говорили тебе врачи. Надо доставать путевку в санаторий.