Марк Фрейдкин - Опыты

Словом, сходили мы с Верой М. в мой районный ЗАГС и зарегистрировали наши отношения. Причем поскольку Вера М. была к тому времени уже совершенно недвусмысленно беременна от одного своего друга (назовем его на всякий случай вымышленным именем Вася К.), то все предприятие прошло у нас исключительно гладко и без обычной в этих случаях волокиты, так как сотрудники ЗАГСА почему-то отнесли беременность Веры М. на мой счет, а мы, со своей стороны, не сочли в тот момент уместным опровергать столь лестное для нас обоих предположение.

Выпили мы, помнится, после этого торжественного события пару бутылок «Салюта», прописал я Веру М. в своей коммуналке, и зажили мы как будто ничего и не случилось, то есть я сам по себе, а Вера М. — со своим Васей К. Кажется, они где-то снимали квартиру или жили у друзей, поскольку, как читатель может догадаться, Вася К., подобно своей подруге, тоже не был москвичом и только надеялся, благодаря ее аферам, со временем им стать.

А надо сказать, что незадолго до того, как вступить в фиктивный брак с Верой М., я однажды уже имел счастье состоять в фиктивном браке с некой молодой особой (назовем ее на всякий случай вымышленным именем Люся С.). Она, предположим, окончила факультет журналистики МГУ им. Ломоносова и, естественно, не хотела уезжать из Москвы по месту прежней прописки — в Каширу или, может быть, в Коломну — не помню. А я в то время не то не нуждался в деньгах, не то нуждался в них не так остро, как обычно, но почему-то пошел на это дело совершенно бескорыстно. Словом, прописал я тогда Люсю С. в своей комнате, и зажили мы как ни в чем не бывало, то есть я сам по себе, а Люся С. — с одним своим другом (назовем его на всякий случай вымышленным именем Лева Б.).

Причем это изменение социального статуса совершенно не отразилось на моем образе жизни и до такой степени не отягощало подкорку моего головного мозга, что когда на работе (а я, кажется, работал в ту незабвенную пору заведующим культмассовым отделом Дома культуры Московской окружной железной дороги) узнали о моей женитьбе и поинтересовались, как зовут мою жену, то я абсолютно искренне ответил: «Не помню. Надо посмотреть в паспорте, там записано», чем весьма усугубил свою и без того сомнительную репутацию.

С течением времени Люся С. в полном соответствии с нашей договоренностью развелась со мной, вышла замуж за своего Леву Б., у которого, естественно, тоже не было московской прописки, и родила от него ребенка. На эти радостные хлопоты как раз и ушли те пять лет, по истечении каковых иногородние тогда получали право становиться ответственными квартиросъемщиками. И Люся С. незамедлительно своим правом воспользовалась — купила кооперативную квартиру, прописала туда Леву Б. и выписалась, к нашему обоюдному удовольствию, из моей комнаты. Таким образом, благодаря мне многомиллионное население нашей столицы увеличилось еще на трех человек, и должен сказать, что все это мероприятие прошло исключительно гладко и без каких-либо осложнений, если не считать досадного недоразумения на вечеринке, посвященной регистрации нашего брака, когда какая-то пьяная молодая журналистка, с которой я имел неосторожность ненадолго остаться наедине в полутемной комнате, стала чересчур энергично покушаться на мое целомудрие.

Поэтому, пребывая в легкой эйфории по поводу того, как славно и без жертв завершился мой первый фиктивный брак, а также по поводу того, что небольшая попойка в честь регистрации моего второго фиктивного брака обошлась без неприятных эксцессов, я, оформив прописку Веры М., совершенно в ус себе не дул и временами, забывая о своем семейном положении, начинал даже строить далеко идущие планы относительно совместной жизни с моей нынешней (не фиктивной) женой (назовем ее на всякий случай вымышленным именем Марина З.).

Но вот спустя какое-то время мне звонит Вера М. и сообщает, что благополучно разрешилась от бремени мальчиком. «Что ж, — сказал я себе, — все идет как по-писаному: теперь она разведется со мной, выйдет за своего Васю К., купит кооператив и выпишется с божьей помощью из моей комнаты». Но тут Вера М., перебив мои приятные размышления, сказала, что просит меня, чтобы я зарегистрировал этого новорожденного ребенка на свое имя, поскольку ее Вася К., не помню уже сейчас из-за каких причин, не может записать его на себя.

Только пусть читатель не подумает, будто бы в дальнейшем речь пойдет о неправедном взыскании с меня алиментов и о прочей банальной чепухе, недостойной упоминания в художественной литературе. Все будет гораздо интересней и неожиданней.

Здесь, впрочем, следует сказать, что скорее всего у Васи К. не имелось никаких особенных причин, по которым он не мог бы признать своего отцовства. Просто Вера М., будучи человеком социально мнительным и весьма смутно (как и все мы) представляя себе функции и прерогативы многочисленных учреждений, регулирующих вопросы брака, прописки и деторождения, опасалась, как бы где-нибудь в инстанциях не показалось странным, что она, едва выйдя замуж за одного мужчину, рожает ребенка от другого. Что же касается меня, то я, конечно, был несколько удивлен таким развитием событий, тем более, что все это никоим образом не оговаривалось в нашем контракте, и даже слегка растерялся. Но тем не менее, чувствуя себя связанным некоторыми обязательствами и абсолютно (и, как показало будущее, небезосновательно) доверяя Вере М. в пресловутом вопросе об алиментах, а также желая поддержать свою репутацию человека, чуждого всем предрассудкам и условностям нашей жизни, я согласился выполнить ее просьбу, причем не последнюю роль в моем решении сыграла мысль о том, что мне не нужно будет теперь платить налог за бездетность, всегда вызывавший во мне возмущение своей несправедливостью и непомерной величиной. Хотя я, как честный человек, предупредил Веру М. о полной беспочвенности ее страхов и о непредсказуемости последствий этого шага, который лично я считал и до сих пор считаю опрометчивым. Впрочем, тогда я еще и сам не знал, до какой степени я окажусь прав.

Но как бы то ни было, мое предупреждение не возымело желанного действия, и мы договорились, что я встречусь с Васей К., как сейчас помню, в переходе на станции метро «Белорусская», он передаст мне необходимые документы, а я схожу и зарегистрирую этого младенца как своего сына.

В условленный и, надо сказать, довольно ранний час наша встреча состоялась, и, передав мне нужные справки и документы, каковые я со свойственным мне легкомыслием не читая сунул в карман, счастливый Вася К. поведал мне волнующую историю о том, что у него есть друг, с которым они ходили чуть ли не в один детский сад; так вот у этого друга и у Васи К. сыновья родились в один и тот же день, да еще к тому же и первого апреля. И здесь Вася К. вскользь упомянул, что сыновей своих они назвали Степаном и Семеном (имена, конечно, вымышленные). А я в тот ранний час то ли был с похмелья, то ли просто еще толком не проснулся — не помню, но всю эту трогательную историю выслушал без должного внимания и, наспех пробормотав какие-то невразумительные поздравления, поехал досыпать на работу (я, кажется, работал тогда завхозом на Московском вертолетном заводе забыл имени кого).