Виктор Пелевин - Ампир «В»

– Нет, – ответил Локи, – так думать не надо. Митра никак не мог повлиять на этот выбор. Собственно, и сам Брама не играл здесь большой роли. Все решает язык.

– А почему произошла дуэль? – спросил я.

– Что-то связанное с картотекой Брамы, – ответил Локи. – Брама был страстный коллекционер. Митра взял у него на время часть коллекции, какие-то альковные редкости, точно не знаю. Взял просто для развлечения, а наврал, что для важного дела. Потом с коллекцией начались проблемы. То ли Митра все высосал сам, то ли потерял, то ли кому-то отдал – я точно не знаю. В общем, она пропала. Брама пришел в ярость и вызвал его на дуэль. И заранее объявил, что отрежет ему пальцы. А Митра, когда услышал, тоже решил не отставать… Остальное ты знаешь.

– Значит, Митра опытный дуэлянт?

– Опыт тут значит крайне мало, – сказал Локи. – Все решает судьба.

– А как проходит сама дуэль? Конфета смерти?

– Да. Специальный дуэльный выпуск, на красной жидкости лучших фехтовальщиков или стрелков.

– А оружие?

– Рапира или пистолет, – сказал Локи. – Но вампиры используют специальное оружие.

Он взял со стола тубус, открыл его и вынул из него рапиру.

– Вот, – сказал он, – посмотри.

На конце стального стрежня был круглый медный шарик диаметром в полтора-два сантиметра. Из него торчала короткая иголка.

– Транквилизатор, – сказал Локи. – В случае огнестрельной дуэли пистолет стреляет специальным шприцем с тем же веществом. Уколотого мгновенно парализует. Он сохраняет сознание, может дышать, но не может говорить и двигаться. Действие транквилизатора продолжается около сорока часов. За это время секунданты должны выполнить все условия дуэльного ордера. Для них это бывает тяжелой ношей, как во время дуэли Митры с Брамой. Но дело всегда доводится до конца, даже если в результате гибнет человеческий аспект…

То, что я выяснил о роли Митры в своей судьбе, превращало его в какого-то злого гения моей жизни. С другой стороны, сложно было инкриминировать ему умысел. Локи, видимо, понимал, о чем я думаю.

– Смотри только не приставай с этим к Митре, – повторил он. – Это будет не просто дурной тон, а совершенно недопустимое поведение.

– Обещаю, – ответил я.

Мне очень хотелось узнать что-нибудь еще про этих загадочных даосов, из красной жидкости которых делали конфеты смерти. Я решил спросить об этом Локи. Его удивил мой вопрос.

– А зачем тебе?

– Просто интересно. Нельзя ли как-нибудь заглянуть в их жизнь?

Локи пожал плечами.

– Бывают бракованные конфеты, – сказал он. – С плохой очисткой. Но много там все равно не увидишь. Все-таки эти даосы не простые люди.

– А вы можете дать мне такую?

Он ничего не ответил, и я подумал, что он счел мою просьбу несуразной. Но на следующем занятии он вручил мне расколотый надвое леденец.

– Это из плохой партии, – сказал он. – Там что-то такое есть… Странный ты парень, Рама.

Вечером, когда стемнело, я лег на кровать и положил обе половинки в рот.

Локи был прав, я увидел не особенно много. Но то, что я пережил, запомнилось мне навсегда.

Даоса, из красной жидкости которого был сделан леденец, звали Сюй Бэйшань (я даже понял смысл этих слов – они значили нечто вроде «разрешение северной доброты»). Ему было больше двухсот лет, и он начинал чувствовать приближение старости. По меркам обычного человека он был в прекрасной физической форме, но себе казался дряхлой и ни на что не годной развалиной.

Вместе с ним я совершил прогулку в горах Вудан.

Сюй Бэйшань пробирался к священному месту сквозь толпы туристов – под видом рабочего, несущего на коромысле два каменных блока для дорожных работ.

Я видел красные кумирни с крышами из блестящей зеленой черепицы. Еще я видел огромных базальтовых черепах, стоящих в полуразрушенных кирпичных павильонах. Мы шли по гребню горы, где была проложена узкая дорожка, а далеко внизу блестело горное озеро.

Наконец даос добрался до места. Оно называлось «Парящий Утес». Утес действительно парил над пропастью, а на его вершине была аккуратная площадка, выложенная камнем. Это было место высокой силы и святости. Сюй Бэйшань пришел сюда, чтобы получить знак от духов.

Дождавшись, когда все туристы спустятся вниз, он бросил свое коромысло с камнями, поднялся по лестнице к открытому алтарю, совершил поклоны и стал ждать.

Знак от духов оказался странным.

Откуда-то издалека прилетела огромная, размером с птицу, бабочка – с темно-синими бархатными крыльями в черных и коричневых пятнах. Она облетела вокруг даоса и приземлилась на край алтаря.

Даос некоторое время любовался ею. А потом увидел, что ее крылья иссечены и потрепаны на краях – до такой степени, что почти потеряли форму. Как только даос заметил это, бабочка сорвалась с места, взлетела вверх и исчезла в зеленом лабиринте между ветвями деревьев, которые росли на краю утеса.

Сам я не догадался бы, в чем смысл этого знака. Но даос понял – а вместе с ним понял и я. Пока бабочка может летать, совершенно неважно, насколько изношены ее крылья. А если бабочка не может летать, бабочки больше нет, вот и все.

Даос совершил поклон перед алтарем и пошел по лестнице вниз. Я запомнил каменную ограду этой лестницы с высеченными цветочными вазами. Некоторые ступени были сделаны из таких же резных плит, древних и истертых тысячами подошв.

Когда я пришел в себя, мне стало грустно. И еще противно оттого, что я вампир.

Когда Локи сказал, что мы приступаем к изучению любовных практик вампира, я вообразил нечто похожее на курс гламура, только с препаратами вроде «Rudel ZOO». Мне представились ряды пробирок, каждая из которых содержит в себе трехмерный стереоскопический и стереофонический порнофильм – и все это, думал я с энтузиазмом, надо будет просмотреть и усвоить…

Услышав, что занятие на эту тему будет всего одно, я снизил планку ожиданий. Но зато, думал я, уж это одно-единственное занятие наверняка будет ярким и запоминающимся.

Так и оказалось.

Локи в этот день тщательно побрился и даже напрыскался каким-то ванильным одеколоном. Его саквояж был в два раза толще, чем обычно. Мне было интересно, что там лежит – но спрашивать я не стал.

– Хочу предупредить, – сказал Локи, – что существует два разных курса любовного мастерства, которые читаются вампирам-юношам и вампирам-девушкам. Между ними нет ничего общего. Кроме того, все услышанное следует относить только к человеческим женщинам и ни в коем случае не переносить на женщин-вампиров.

– А если я влюблюсь в женщину-вампира? – спросил я.

Локи пожал плечами.

– Такую возможность мы не рассматриваем. Мы занимаемся только людьми. Отношения с другими вампирами ты строишь по собственному разумению и сам за все отвечаешь. Тут никакого курса молодого бойца быть не может. Итак, возьми ручку, открой тетрадь и пиши…