Том Бойл - Восток есть Восток

Детлеф Эберкорн стоял у окна и смотрел в пустое, мертвенное небо, старой тряпкой нависшее над Саванной. Было серое и душное летнее утро. Пасмурно, но знойно. Детлеф едва успел подуть на первую чашку дымящегося кофе, еще и газету-то не пролистал, а рубашка уже мокрая от пота. Десять минут назад он влетел в офис, послал воздушный поцелуй новой секретарше Джинджер, обладательнице пухлых, вечно приоткрытых губок и веснушчатого декольте, включил монитор, не ожидая никакой пакости, отхлебнул кофе и увидел, как по экрану зловеще ползут буквы НИВОБ.

В электронном досье Иммиграционной службы эта аббревиатура означала высшую степень неотложности и чрезвычайности. Расшифровывалась она так: «нелегальный иностранец, вооруженный, опасный и буйный». В Лос-Анджелесе, последнем круге ада для сотрудника Иммиграционной службы, от НИВОБов просто житья не было: гватемальцы палили в сальвадорцев, вьетнамцы племени хмонг жарили собак в микроволновых печах, турки и иранцы поджигали ковровые лавки и так далее, и так далее. Но в тихой, сонной заводи, именуемой Саванной, о НИВОБах и слыхом не слыхивали. Городишко уж никак не был центром международных интриг, да и саваннский порт не принадлежал к числу хоть сколько-нибудь значительных. Здесь никогда ничего не случалось. Вообще ничего. Поэтому Детлеф Эберкорн сюда и перевелся.

Во всем виноват япошка (не «япошка», а «японец», тут же поправил себя он), который сбежал с корабля неделю назад. Детлеф держал ситуацию под контролем с самого первого дня: побеседовал по телефону с капитаном, затребовал копию отчета береговой охраны. Поначалу случай не казался тревожным. Беглого матроса классифицировали как НИ [10] Нелегального иностранца. и успокоились. Если он доберется до берега, местные пентюхи зацапают его и посадят в окружную тюрьму прежде, чем парень успеет два раза покакать. А будет фокусничать — освежуют, как кролика. Потом поступило сообщение, что японец доплыл-таки до берега — были свидетели, парочка из творческой колонии, подвергшаяся нападению матроса в проливе Пиглер-саунд. Тогда Эберкорн копнул глубже. Потолковал с главным механиком японского судна — древним сморчком лет ста двенадцати, который выглядел так, словно в свое время вылупился в инкубаторе. Сморчок дополнил картину: оказалось, что беглец вооружен ножом и напал чуть ли не на половину экипажа, прежде чем сигануть в море. Эберкорн порекомендовал начальнику окружного отделения переклассифицировать Хиро Танаку из НИ в НИВО (вооружен и опасен). Тоже ничего особенно страшного. Ну что может япошка натворить в Джорджии? Там такой народец живет — крысами питается, ногой за ухом чешет, дремучий, как лесная чаща. Бедный осел япошка, то есть японец, дня, шести часов не продержится. Эберкорн ни капельки в этом не сомневался. Тут наступили выходные, он болтался по дискотекам, крепко поддавал, был обласкан удачей — тесно познакомился с девушкой по имени Бренда, подкрашивавшей груди румянами. О беглом япошке на острове Тьюпело Детлеф и думать забыл.

И вот допрыгался. НИВОБ, подумать только! Эберкорн вздохнул. Он-то предвкушал долгое спокойное утро с новым романом Ле Карре и дымящимся кофейником. Никаких дел, разве что послушать, как стучит машинка в приемной, где девочки печатают визу какому-нибудь случайно забредшему иностранному студенту и сплетничают шепотом о половой жизни дальних знакомых. И надо же, такое свинство. Эберкорн уныло придвинулся к столу, зажег сигарету и запросил у компьютера дополнительной информации. По дисплею тут же побежали строки:

Хиро Танака. Гражданин Японии. Родился в Киото 12.6.70.

Мать — Сакурако Танака, умерла 24.12.70. Отец неизвестен.

Последний известный адрес — квартира бабки Вакако Танака. 74-й квартал Ямадзато, район Нака, город Иокогама.

Вооружен, опасен и буен. Населению острова Тьюпело (центральная Джорджия) рекомендовано проявлять повышенную осторожность. Сбежал из корабельного карцера, напал на офицеров японского сухогруза «Токати-мару» 20 июля в 13.00. Неспровоцированное нападение на свидетелей Саксби Лайтса и Рут Дершовиц. Пострадавший Олмстед Уайт — ожоги первой степени.

Поджог дома. Дом сгорел дотла.

Господи, он еще и дома поджигает! Новости хуже некуда. Просто кошмар. Это псих, террорист какой-то, японский Мэнсон. Чем дальше в лес, тем больше дров. Парень в розыске всего неделю, а, если верить компьютеру, его видели повсюду: и в проливе, и в деревне Свинячий Лог, и на виллах. Он выскакивает из зарослей, пугает старушек, выводит из себя ветеранов и охотников, которые целые дни палят из ружей по всему острову. Обругал последними словами людей в магазине, стащил в доме творчества с бельевой веревки три пары дамских трусов, унес с веранды миску у собаки самого шерифа. Надо положить этому конец. Детлеф Эберкорн знал, в чем состоят его обязанности.

Но у него не было ни малейшего опыта в подобных делах. Двенадцать лет он рыскал по лос-анджелесским подпольным мастерским и гонялся по заплеванным кухням Чайнатауна за юркими поварятами. Что он знал про болота и леса, да и вообще про штат Джорджия? Поймать преступника — компетенция местных властей, это само собой, но ему, сотруднику Иммиграционной службы, полагалось играть роль эксперта, то есть разработать план захвата, давать консультации. Консультации, ха-ха! Да он с трудом понимал тарабарщину, которую они там считают английским языком. И с японцами дела ему иметь не приходилось. С тонгийцами — сколько угодно. С эквадорцами, тибетцами, либерийцами, бантустанцами, пакистанцами, даяками — с кем угодно, только не с японцами. Они никогда не проникали в Америку нелегально. Зачем им это нужно? Ведь по их убеждению, в Японии есть все то же, да еще многое сверх того. Японцы, конечно, приезжали — управлять заводами, открывать банки, но это все происходило по другой линии, на самом что ни на есть высоком уровне. А на высоком уровне Детлеф Эберкорн не работал.

Плевать. Нелегал есть нелегал, и Детлеф будет в полном дерьме, если не сумеет его поймать.

Когда он вышел на автостоянку, полило как из ведра. Естественно, уж если не везет, то во всем. Шины у старого грязно-коричневого «датсана» лысые, как дыни, дворники ни к черту не годятся. Поездочка предстояла та еще.

А ведь еще нужно заглянуть домой, запихнуть в дорожную сумку смену белья, зубную щетку, сверхплотный солнцезащитный тент, каламиновый лосьон, противозмеиную сыворотку, извлечь из кладовки болотные сапоги и дождевик, а потом отправиться на поиски какой-то вьетнамской лавки. Наверное, в этом заторможенном, табакожующем, забытом богом штате всего одна вьетнамская лавка и есть, улица Де Лессепса, поворот на Скидавэй. Там будет ждать Льюис Турко, бывший фэбээровец, иногда подрабатывавший на спецзаданиях. Турко в свое время жил на Борнео, Окинаве и островах Прибылова. Он поможет выследить чокнутого япошку в джунглях Тьюпело. Вернее, пусть выслеживает в одиночестве, а Детлеф тем временем засядет в мотеле с парой ящиков пива и Джоном Ле Карре. Тем более по телевизору будут транслировать матч между «Ловкачами» и «Храбрецами».