Иосиф Гольман - Хранитель Реки

Неожиданно принятое решение меня успокоило: я очень устал в бесплодных размышлениях об опасности своего нынешнего ремесла. А тут, может, все разом и решится.

Ленка прибывает стремительно, злая, как фурия. Я такой ее ни разу не видел. Заходит, быстро оглядывается, раскрывает рот и недоуменно умолкает, так ничего и не сказав.

Качество оборудования и материалов впечатлило, наверное. Один медиапроектор с 50-дюймовой «плазмой» чего стоят. Рядом – ноутбук «Вайо», по стеклооптике завязанный с Интернетом. А как же, в моем производстве надо весьма тщательно подбирать и разглядывать материал.

– Это все твое? – спрашивает она. – Откуда?

– Лен, я фальшаки тачаю, – честно и сразу бухаю я.

– Как? – Она смотрит на меня с нескрываемой жалостью.

– Пришлось, – вздыхаю я. – Прижали меня так, что было не отвертеться.

– Чем тебя могли прижать, Вадька? – спрашивает она. Теперь уже безо всякой злости. Теперь она готова спасать своего мужчину любыми средствами. – Ты что, опять в карты играешь?

Ну, вспомнила! Продул я как-то в преферанс сто с лишним долларов – заметную тогда для нас сумму.

– Нет, не играю, – успокаиваю я ее.

– А что же делаешь? – теперь уже с ужасом спрашивает она. А ведь придется рассказывать. Правду – так до конца.

– Лен, я гаишников грабил. С Витьком. А потом он меня сдал этим. Новым.

– Как это? – не понимает моя Ленка, как это можно ограбить гаишников ?

– Нарывался на штраф, давал взятку и снимал на скрытую камеру. Они мне платили. Помнишь, твое первое платье? А потом поймали и продали в рабство.

Ленкино лицо кривится. Сейчас заплачет. Она уже ненавидит свое первое дорогое платье.

Я обнимаю ее, глажу по пушистым мягким волосам.

– Ленка, милая, прости меня, идиота! Мне так хотелось сделать тебя счастливой!

Вот теперь она плачет по-настоящему, навзрыд.

Я сграбастываю ее руками, прижимаю к себе, целую в волосы и несу на тахту – она в моей мастерской тоже есть. Там укладываю на спину и успокаиваю любимую самым естественным образом.

– Что же теперь будет, а? – жалобно спрашивает она, даже колготки не натянув – так и болтаются на одной ноге. На лице – непросохшие дорожки слез.

Вот как я ее напугал.

– Вадь, давай сдадимся, а? – заглядывает она мне в лицо.

– Кому? – сначала не понимаю я.

– В милицию. В КГБ. Кому там сдаются в таких случаях? – Теперь она гладит меня, как маленького, по волосам. – Я тебя ждать буду, ты не волнуйся. Поближе перееду и буду ждать.

Ох, какая же я сволочь!

– Нет, Леночка. Сдаваться я не буду. Это очень серьезные люди. У них миллионный бизнес.

– И что? – не понимает мой архитектор.

– Они меня и в тюрьме найдут. Чтоб я молчал. Слишком большие деньги подвисают. А еще я за тебя боюсь. Они ж меня через тебя ловить станут.

– И что же нам делать?

Она не делит нас. Она спрашивает, что нам делать.

А что нам делать? Бежать.

Я объясняю свой план.

Надо удрать на Юг, там пересидеть два-три года, пока буча не уляжется. За это время мои «продукты» либо всплывут, либо все устаканится без потрясений. А там уже будет новая реальность. Не думаю, что они станут мстить мне всю оставшуюся жизнь.

Вот таков мой план.

Его можно было бы осуществить и полгода назад, но тогда я был без накоплений и еще не настолько напуган перспективами, как сейчас.

– Хорошо, – после некоторого раздумья соглашается подруга. – Поедем. Только не на Юг, а на Север.

– Почему? – удивляюсь я.

На Юге гораздо теплее, чем на Севере. И потом, все знают про мою любовь к Югу. Я даже Жоржа стал меньше ненавидеть, когда он вывез меня на Средиземное море.

– Все знают про твою любовь к Югу, – словно читает мои мысли Ленка. – Поэтому надо ехать на Север. У меня тетка в Медвежьегорске. У нее другая фамилия. Да и искать нас на Севере никто не будет.

Вот дает Ленка! Она уже абсолютно спокойна. Решение принято – вперед и с песней. И про Север – мудро, хоть и не люблю я его. Ведь сначала меня будут искать по местам былой славы. А вся она прорисована в Краснодарском крае, откуда я приехал в Москву и куда я поначалу и собрался. И где меня знает большое количество народу, очень большое. Что не есть в данной ситуации хорошо.

– На Север, так на Север, – соглашаюсь я. – Давай сегодня же и уедем. Они в любой момент могут прервать со мной контракт, так что тянуть не стоит.

– Как прервать контракт? – бледнеет она.

– Самым неестественным образом, – тупо шучу я. Вот же идиот, только добавил испуга.

– Тогда едем прямо сейчас! – Она вскакивает, забыв про колготину.

Мы смеемся. Вот же странно устроен человек!

– Я сейчас поеду за билетами, – говорит Ленка, приведя себя в порядок. – Дел у меня никаких важных нет. Диплом в деканате получу позже. – Моя подруга теперь тоже – дипломированный специалист!

– Не нужно билетов, – останавливаю я.

– Почему? – не понимает она.

– Потому что у меня нет паспорта.

– А где он?

– У них.

Ленка мрачнеет.

– Я из-за этого до сих пор тебе предложение не сделал, – говорю я.

– Только из-за этого? – расцветает она.

– Исключительно.

Она смотрит на меня такими глазами, что я огромным усилием воли отказываюсь от повторения наших упражнений на тахте. Черт его знает, когда вздумает прийти этот Жорж или его накачанный помощник? Подставлять Ленку под лишние риски я не имею права. И нелишних я ей нарыл уже достаточно.

– На машине поедем, – говорю я ей. – Машина куплена на Вовку Говорова, доверенность нотариальная на меня и тебя. Я, в общем-то, готовился потихоньку. А где этот твой Медвежьегорск?

– В Прионежье. На северном берегу озера.

– Круто!

Это и в самом деле круто. Я уже хочу на Север. Какие там, наверное, пейзажи! Надо будет набрать красок и холстов у Жоржа, эта тварь не обеднеет, а мне – экономия.

– Ой! Господи!

Я прослеживаю Ленкин взгляд. Она смотрит на мольберт.

– Здорово? – спрашиваю я.

– Очень, – выдыхает она. – Знаешь, все, что ни делается, – к лучшему. Там тебя ничего не будет отвлекать. Будешь только писать, ты же у меня талант.

– А есть мы что будем – грибы и ягоды?

– И их тоже, – смеется она. – Я буду работать. А через три года вернемся в Москву. С картинами.

– И с ребенком, – добавляю я. Ленка краснеет. Странные они все же люди.

Еще через часов пять мы уже едем по Ярославскому шоссе на машине, полной барахла. Подъезжаем к Переславлю-Залесскому.

Настроение не праздничное: час назад позвонила Ленкина соседка, сказала, что приходили два спортивных человека, долго звонили в дверь, а потом настойчиво ею интересовались у соседей.

Быстро они.

Значит, Жорж действительно заходил в мастерскую и прочитал мою записку. Я все же попытался их письменно успокоить: «Ничего не знаю, ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».