Уолтер Керн - Мне бы в небо

— Я даже не уверена, что клиент вообще был, Рэй.

— Райан. Ничего страшного. Здесь темно.

— Это нелогично, — говорит Лиза. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Я сама под кайфом. Что такое «синяя бутылка»? Так это называл тот парень.

— Я редко выхожу на улицу. Не знаю.

— Для меня это чистой воды исследования и разработки. Никаких графиков, никаких встреч — просто живешь со странной проблемой и делишься своими мыслями по мере их поступления, пока они не прекратятся или ты не почувствуешь удовлетворение. Указания бессистемны — и все-таки ощущаешь невероятную потенциальную ярость, которая лишь ждет удобного момента, чтобы обрушиться и стереть тебя в порошок, как только ты оступишься, или неправильно сложишь цифры, или сделаешь какую-нибудь ошибку, которую просто обязан сделать, потому что никто не научил тебя оценивать достигнутое, тебе всего лишь сказали что-нибудь вроде «Старайся как следует» или «Мы знаем, что ты справишься, Лиза, нужно просто попытаться».

— Компенсация?

— Ты искренне перестаешь об этом беспокоиться. Поначалу это кажется ужасным, но даже простое поддержание себя в рабочей форме дорого обходится — терапия, велотренажер, хождение по антикварным магазинам, чтобы развеяться, обивка звуконепроницаемым материалом стен домашнего кабинета, чтобы никто не слышал, как ты швыряешь степлер или поешь во всю глотку…

— Горы денег. Я должен был это сказать, чтобы выдохнуть. И все-таки у меня один вопрос. Какова ваша продукция? Услуги?

— Я к тому и веду. Слышал о геномном проекте? Генетическая карта. Вот чем занимаются в «МифТек», не считая коммерции. Все варианты. Все комбинации. Они знают, что их не ждет «эврика». Такие вещи не падают с неба. Это будет штучная работа, размеренное наступление на всех фронтах. Целую вечность не займет, но и не будет быстро. Вот почему они не беспокоятся о выгоде. Пусть другие охотятся за быстрой наживой; долгие сроки — девиз «МифТек». Как только «МифТек» получит карту, как только запрет ее в сейф, все остальные станут их рабами. Деньги, которые, на наш взгляд, мы зарабатываем; деньги, которые, на наш взгляд, зарабатывают «Форд», «Пурина», «Бен и Джерри», «Лос-Анджелес таймс» — это всего лишь заем у будущего «МифТек», выплаченный нам в настоящем, чтобы мы могли питаться, пока они не достигнут цели и не сожрут всех нас. Мы — праздничные индейки на их птичьем дворе, и завтра наступит День благодарения.

— И все же им нужны начальные фонды. Кто будет вкладывать деньги?

— А кто не будет, Райан? Всякий инвестор, который понимает, что эта штука сработает, сознает, что останется ни с чем, если не встанет на нужную сторону.

— Не понимаю, как ты могла уйти из такой фирмы.

— Посмотри на меня и послушай. Подержи за руки. Я похожа на человека, который ушел? Конечно, можно уйти в другое место — черт возьми, они не против, им это даже нужно, — но на кого ты действительно работаешь? Пойми.

— А если ты разболтаешь какую-нибудь тайну, тебя не будут преследовать?

— Вижу, ты по-прежнему не понимаешь, что у них за продукция.

— Код. Идеальная всеобъемлющая схема.

Лиза отщипывает очередной фильтр и закуривает. Она откидывается на спинку стула, скрестив ноги. Смотрит на меня. Вздыхает.

— Между прочим, я тебе лапшу вешаю. Ты мне веришь, парень? Да. Это у тебя на лице написано.

— Думаю, нужно снять номер. Мы уже изрядно не в себе, а сейчас только шесть.

— Это страх кода. Страх того, что код действительно есть, что кто-нибудь другой его взломает, так что лучше выплескивай энергию сейчас, у нас или в одном из наших филиалов. Или, если ты богат, пришли чек. Чистый рэкет. Вымогательство, Райан. Обыкновенное вымогательство. Код — это блеф. «Осторожно, собака». Громкий голос Большого Брата.

— Можно ли тебе доверять?

— Нет. Впрочем, продолжай.

— Я лечу туда завтра.

— Зачем лететь? Ты и так уже там.

— Крейг был прав, это интуиция. Никто ничего мне не предлагал. Намеки. Знаки. Сигналы. Я знаю. Впрочем, нужно увидеть своими глазами. Какие последствия? Никаких.

— После всего, что я сказала, ты по-прежнему хочешь, чтобы они тобой интересовались. По-прежнему мечтаешь блеснуть на собеседовании, — говорит Лиза. — Это непривлекательно, Райан. Крайне непривлекательно.

— То, что ты сказала, наводит на мысль, что повсюду одинаково, чем бы я ни занимался. Поеду я или нет…

— Как «одинаково»? — спрашивает Лиза. — Тогда я возвращаюсь в отель.

— Результат.

— Больше тебя ничего не волнует? Результаты? Мужик, да они уже запустили щупальца тебе в мозг.

Она наклоняется с табурета, берет сумочку, выуживает губную помаду и подкрашивает губы. Лиза смотрит на меня, как будто я — зеркало, и морщится. Вот. Она готова. Лиза убирает помаду, застегивает сумочку, обретает равновесие на неустойчивых шпильках и уходит. Она определенно — их человек; туда-то она и идет. А мне по-прежнему предстоит свидание вечером, поэтому к черту Лизу. И Линду тоже. Райан Бингам мыслит наперед.

Алекс говорит, что хочет «сделать» Лас-Вегас. Она, видимо, штудировала путеводители. Как скучно. А может быть, она думает, что я — опытный, стреляный воробей, знаток здешних мест; пока Алекс прихорашивается у зеркала, я гоняю шары на бильярдном столе, мысленно прокручиваю пять оптимальных сценариев и выстраиваю по ранжиру, в зависимости от их значения в огромной схеме наркокультуры, десять величайших актов волшебства, феерию со львами, вычурные европейские цирки и экспортные, трехлетней давности, нью-йоркские моноспектакли.

— Где ты была целый день? — кричу я в ванную, меряя взглядом кривой волнистый кий. Я заставлю белый шар перескочить через оранжевый, ударю по красному, а тот, в свою очередь, вызовет масштабное расхождение симметричных лучей.

— Наблюдала за людьми. За лицами. Потрясающе.

— Ты зарабатываешь тем, что организуешь вечеринки и большие праздники, но при этом никогда не бывала в Лас-Вегасе? И ты преуспеваешь?

— Что?

— Это не тебе. Я просто бормочу.

— Можно мне еще немного времени? Всего пять минут.

— Что?

— Можно мне…

— Шучу, Алекс, шучу. Хотел бы я, чтоб ты была тут и видела, что я только что сделал.

Она плечом затворяет дверь, и слава богу, потому что теперь мне не видны пол ванной и лапы мистера Плюша, которые торчат из-за мусорного ведра. Я ставлю кий и выхожу из комнаты. Моя неизменная кульминация — последний удар, чудо на сукне стола, и оно не происходит дважды. Я ложусь навзничь на постель и восстанавливаю партию на обширном фоне бежевого потолка, покрытого таким количеством трещин, завитков и неровностей, что он как будто вот-вот начнет осыпаться или протечет. Завтра будет настоящий день, а сегодня нужно просто пережить, и мысль об этом способна превратить все в сплошные бонусы. Если я съем вкусную креветку. Если стяну еще таблетку декседрина. Если замечу в толпе спину Лизы и сделаю непристойный жест — или увижу, как Крейг Грегори проиграет хотя бы четвертак. Я могу считать эти несколько часов сплошным праздником и смотреть на Алекс как на ожившую Вирсавию — иначе я сам себя обворую. Вот почему человек должен устанавливать для себя ясные цели — когда начнется последний обратный отсчет, ведущий к исполнению мечты, особенно если это кажется неизбежным, он может резвиться в свое удовольствие, так как все авантюры отныне лишены риска.