Ирина Левитес - Зал потерянных шагов

Женя стала вспоминать выражения, применимые к данному случаю. Не наломать дров. Или не наступить на грабли. Или подстелить соломки. Женя развеселилась. Последнее утверждение звучало несколько двусмысленно.

— Почему вы смеетесь? — спросила любопытная Оксанка.

— Так. Всякие глупости в голову лезут. Ты полис взяла?

— Взяла. А там прием платный?

— Разберемся как-нибудь. Вот мы уже и приехали.

Женя с трудом втиснула машину в случайный просвет, образовавшийся в сплошном ряду машин, и заглушила мотор.

В коридоре ждали своей очереди женщины, в основном молодые. По мнению Жени, даже очень молодые, практически девчонки. Многие были округлыми в талии и сидели, инстинктивно приняв позу, наиболее удобную для себя и будущего ребенка. Она впервые заметила, какой у беременных женщин взгляд. Не вне себя, в окружающий мир. А внутрь себя, словно обращенный к еще не родившемуся существу.

Женя вспомнила, что тетка Евдокия Ивановна всегда употребляла иносказательное выражение о будущей матери: «женщина в ожидании». И только сейчас она поняла, насколько точными были эти устаревшие, давно вышедшие из употребления слова. В ожидании младенца. В ожидании чуда. В ожидании счастья. Или, быть может, в ожидании боли? Нет, не боли. Таких глаз — мягких, мудрых, нежных — у смятенного ожидания не бывает…

— Евгения Алексеевна, долго нам еще сидеть? — Оксанка нетерпеливо поглядывала на часы.

— Потерпи немного. Нас вызовут.

Дверь кабинета отворилась, выпуская пациентку, и вслед за ней выглянула Татьяна.

— Женя, заходите, — пригласила она.

Они вошли. Женя помедлила.

— Я лучше в коридоре подожду. Не буду вам мешать, — и вышла.

Необходимости в ее присутствии действительно не было. С Татьяной она предварительно поговорила по телефону, четко обрисовав ситуацию и попросив помочь по мере возможности.

Именно в тот момент, когда Оксанка осталась в кабинете, Женя начала беспокоиться о том, что, возможно, сейчас выяснится, что поздно пить боржоми. И нужно будет принимать более радикальные меры, нежели выбор методов предупреждения нежелательной беременности. Или, чего доброго, придется в сорок два года становиться бабушкой? О нет, только не это!

Оксанка выпорхнула, одарив Женю лучезарной улыбкой, по которой та сразу поняла, что повода для беспокойства нет, и облегченно вздохнула.

— Идите, там вас зовут, — заявила девчонка.

Женя вернулась в кабинет и села у стола Татьяны.

— Ну что, мамочка, волнения напрасны, — иронично протянула Татьяна и добавила, насмешливо улыбаясь: — бабушкой вам стать пока не грозит. Все в порядке. Препарат я назначила, как принимать — объяснила. Девочка смышленая. Думаю, проблем не будет.

— Слушай, я так перенервничала, — призналась Женя, — думала: все!.. Проворонила ворона вороненка.

— Да что ты, я не знаю! Нашла, из-за чего дергаться. Пустяки. Обычное дело. Твои хоть взрослые уже. А тут, представляешь, ко мне вчера пятнадцатилетнюю деваху мать привела. Направление на искусственное прерывание брать. Вот где действительно ужас. А у тебя все нормально. Парень взрослый. Невеста тоже. Красивая к тому же.

— Хорошо тебе говорить. А представь — в нашей ситуации только новорожденного не хватало.

— Ладно, мамочка, не надо нервничать. Раньше надо было думать.

— Когда это раньше? Я только неделю назад Мишку застукала.

— Раньше — это восемнадцать лет назад, — засмеялась Татьяна. — Когда своего Мишку на свет произвела. Уже тогда следовало ожидать, что когда-нибудь станешь бабушкой.

— Да ладно тебе, — примирительно сказала Женя. — Спасибо большое.

— Пожалуйста большое. Обращайтесь, если что. Кстати, а ты сама когда у меня на приеме была? Что-то я не припомню. Года два прошло, пожалуй?

— Пожалуй, да.

— Давай-ка я и тебя заодно посмотрю. Раз пришла. Иначе тебя на аркане не затянешь, вечно тебе некогда. Нет, Женя, разве можно так небрежно к себе относиться?

— Может, в другой раз, а? Так не хочется. И времени нет…

— Вот! — торжествующе воскликнула Татьяна, найдя в Жениных словах подтверждение своей правоты. — А я что говорю? Если у тебя сейчас времени нет, когда ты уже здесь, то откуда оно возьмется в другой раз? Раздевайся.

— Ладно, — нехотя протянула Женя, поняв, что сопротивление бесполезно.

После осмотра настроение Татьяны резко изменилось, приняв диаметрально противоположное направление. Ее обычно безмятежно-улыбчивое лицо стало озабоченным. Женя, чутко уловив эту внезапную метаморфозу, испуганно спросила:

— Что, у меня серьезное что-нибудь?

— Серьезнее не бывает, — обронила Татьяна и принялась выспрашивать Женю о некоторых физиологических подробностях.

Женя колебалась, неуверенно припоминала, сомневалась и наконец, запутавшись окончательно, виновато умолкла.

— Да что же это такое! — возмутилась Татьяна. — Элементарных вещей не помнишь! Я у тебя не дату битвы на Куликовом поле спрашиваю, в конце концов! Склероз у тебя, что ли? Я еще такого не видела. Доработалась, матушка. Скоро забудешь, как тебя зовут!

— Что у меня? — холодея от страшного предчувствия, непослушными губами еле вымолвила Женя.

— Беременность у тебя. И срок большой. Недель двадцать как минимум.

— Ну у тебя и шуточки, — засмеялась Женя, приняв абсурдное утверждение Татьяны за розыгрыш.

— Женя! Я не шучу. Это правда! — Татьяна в упор смотрела на непонятливую подругу, пытаясь заставить ее поверить в невероятную информацию.

— Откуда? — Женя потрясла головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение и вернуться в реальность.

— От верблюда! — популярно объяснила Татьяна Сергеевна.

— А… ошибки быть не может? — ухватилась Женя за спасительную соломинку.

— Я что, по-твоему, первый день работаю? Не ты первая, не ты последняя. Но в любом случае УЗИ надо сделать. Вот прямо сейчас и сделаем. Я с тобой пойду, не волнуйся. Все будет хорошо, — оптимистично подвела итог Татьяна. — Пошли!

В коридоре у окна нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Оксанка. Женя совсем забыла о ней. Все волнения и сомнения, связанные с сыном и его девочкой, мигом вылетели у Жени из головы, уступив место ужасной, внезапно свалившейся новости.

— Подожди меня здесь, — сухо обронила Женя, не вдаваясь в подробности, поскольку сил на объяснения, улыбки и прочие реверансы у нее не было.

Лежа на жесткой кушетке в кабинете функциональной диагностики, сквозь ощущения скольжения датчика по ее вымазанному какой-то липкой дрянью животу, Женя замерла в оцепенении.

Волны ледяного ужаса накатывали на нее, но она старательно отгоняла обрывочные мысли, судорожно пытаясь придумать, что же теперь делать. В глубине души она надеялась, что сейчас выяснится ошибка, и даже представляла себе, как Татьяна и сердитый доктор, сосредоточенно вглядывающийся в экран монитора, облегченно вздохнут, засмеются и скажут, что все в порядке. И нет никакого плода. Татьяне это только показалось. Потому что это невозможно! Этого просто не может быть!