Павел Карпов - Юность Ашира

— Попробуешь изобретать, тогда узнаешь, как ловить зайца на арбе.

Сережа отошел от кровати.

— На арбе погонишься за зайцем, не только арбу сломаешь, но и голову, — негромко произнес он. Но все-таки любопытство взяло верх, и Сережа вернулся к мученику. — Что же ты, ремесленник, решил изобрести?

Ишь чего захотел простодущный Сережа — чтобы изобретатель так сразу и открыл ему свою тайну!

— Придет время — узнаешь…

Эта загадочность еще больше разожгла любопытство Сережи. Он видел, что Ашир важничает, но не обиделся на него.

— Даже мне не хочешь сказать? Может быть, я сумею тебе помочь?

Но Ашир был неподатлив на уговоры.

— Никому не скажу раньше времени. Узнаешь.

— А когда?

— Скоро… Скоро весь завод узнает.

— Подожду, не беда!

— Молчит — стало быть нельзя говорить, значит и обижаться не надо.

— Что ж, порадуюсь вместе с тобой удаче, — только и ответил дружку Серело. Он не стал ему мешать, взял из-под подушки книгу и пошел в комнату.

Ашир лежал в глубокой задумчивости. Ветерок лениво шевелил, будто пересчитывал виноградные разлапистые листья, — потрогает одну лозу, собьется со счета и начинает сначала. Возле водопроводного крана гремела посудой хозяйка.

— Тише, мама, — предупредил ее Серело.

— Уж не стряслось ли у — нашего Ашира чего-нибудь дома? — обеспокоенно спросила Анна Сергеевна.

Что ей ответил Сережа, Ашир не расслышал, но у крана стало тихо.

Убирая мастерскую, слесаря каждый день находили на полу испорченные винты, обрубки железа, шестерни с отбитыми зубьями— следы изобретательства Ашира. Сам он упорно молчал об этом, хоронясь даже от товарищей по работе. Над чем он ломал голову, трудно было догадаться, инструментальный ящик у него всегда был заперт, он не любил давать другим свой инструмент, но и чужого не брал. Может быть, в инструментальном ящике и прятал Ашир свою диковинку, которой хотел всех удивить?

Но, как бы то ни было, он не обманул Сергея — о его изобретении скоро узнал весь завод.

…Гудок был спокойный, бодрящий, не больше минуты поговорил он с людьми — сказал, что хотел, пригласив к короткому отдыху, и умолк, растворился в безветреном просторе солнечного дня. Люди поспешили к проходной, в столовую, кто жил поблизости — домой, чтобы закусить, освежиться под душем, а потом с новыми силами взяться за работу. Немногие остались в затихших цехах и заводском садике.

Но не прошло и четверти часа после начала обеденного перерыва, как нежданно раздался второй гудок. Он ревел надрывно, захлебываясь, и от его надсадного рева, звенели в окнах стекла. К тревожному гудку присоединился визгливый голос сирены, потом ударил колокол.

К заводу со всех сторон бежали люди, не понимая причины тревоги. В проходной строго проверяли пропуска, там образовалась сутолока, зачем-то открыли ворота.

Светлана, не помня себя от страха, вбежала во двор и сразу увидела дым в окнах подсобного цеха. Там работали пожарные машины. Наконец разъяренный голос гудка стал стихать и совсем умолк. Но возле цеха все еще толпились люди, и трудно было понять, что происходило внутри. Теперь вместо дыма из окон повалили белесые клубы пара.

Толкаясь локтями и плечами, Светлана протиснулась вперед и, как громом оглушенная, увидела Ашира. Она не столько узнала его, сколько догадалась, что это был он, — мокрый, грязный с нот до головы, в изодранной рубашке, с перекосившимся лицом, Ашир стоял молчаливый и уничтоженный в тесном кругу людей, угрюмо глядя себе под ноги. Парторг Чарыев, стоявший к Аширу ближе всех, послал было за врачом.

— Не надо, Давлетов не пострадал, — ответили ему.

— Как же не пострадал? — не своим голосом закричала Светлана, — Он едва на ногах держится, надо врача!

— Такому и врач не поможет, — проговорил кто-то неприязненно за ее спиной. — Самовольничать не надо…

Не оглядываясь, она узнала Максима Зубенко и умолкла. Неужели это Ашир оказался виновником тревоги? Не хотелось в это верить.

Появился Николай Коноплев и взял Ашира под руку. Люди молча расступились, и оба они прошли по узкому живому коридору в сторону заводоуправления.

Светлана не стала никого расспрашивать, как и что случилось. Ей было почему-то стыдно смотреть людям в глаза, ее душили слезы. Вместе с подоспевшим к ней Сережей она молча вошла в садик, тяжело опустилась на скамейку, не удержалась и заплакала. Сережа не находил слов, чтобы успокоить ее. Он лишь твердил одно и то же:

— Не беда, Света, все будет хорошо…

Вдруг Светлана вскочила со скамейки, выпрямилась и, даже не утерев слезы, воскликнула:

— Нет, это беда… большая беда! В товарища веришь, а он…

Светлана не договорила и опять села на скамью.

— Иди, Сережа, я тебя очень прошу, иди, — сказала она еле слышно. — Я хочу побыть одна.

Случилось то, чего никак не ожидал и сам Ашир.

На мысль смастерить приспособление для резки проволоки его навел давний разговор с Коноплевым. Сначала Ашир задался целью сделать большие ножницы, вроде тех, какие он видел у жестянщиков. Но вскоре он отбросил эту мысль и начал думать над тем, как бы сконструировать станочек, чтобы на нем можно было без молотка рубить не только проволоку, но и прутья потолще.

Ашир решил все сделать в одиночку. Иногда очень хотелось с кем-нибудь посоветоваться, порой он заходил втупик, однако все сомнения и неудачи изобретатель таил в глубине души. Тем большая слава ждет его впереди.

Все шло хорошо, готовые части будущего станка, которому он еще не успел подобрать названия, постепенно прибывали в инструментальном ящике. Оставалось только сварить основание, и станок можно испытывать.

Газосварочные аппараты он видел в подсобном цехе. Несколько раз Ашир заходил туда и присматривался к их работе. Кроме того, он уже имел кое-какие познания в сварочном деле. Все казалось таким простым, легко достижимым. Главное, улучить момент, когда аппараты не заняты.

И вот сегодня, в обеденный перерыв, Ашир зашел в подсобный цех и начал действовать. Все обошлось бы тихо, спокойно, не случись беды: по неосторожности он направил в сторону опасный кинжал огня. Вспыхнул деревянный ящик, за ним другой. Ашир бросился тушить пламя и чуть сам не пострадал. Хорошо, что во-время подоспели люди и предотвратили пожар, — чего доброго начали бы рваться кислородные баллоны.

На заводе заговорили про изобретателя, но совсем не так, как он того хотел. К счастью, на следующий же день это происшествие если и не забылось, то заслонилось большим и радостным событием для всего заводского коллектива.

Стрелка на электрических часах приостановится и подпрыгнет, отсчитает секунды и опять скакнет. В тот день сотни глаз особенно внимательно следили за этой черненькой прыгуньей — она все подчинила себе. Стараясь не отставать от нее, вращались станки в токарном цехе, в кузнице ухал, сотрясая землю, механический молот, завывая гудели форсунки в литейной.