Энн Ветемаа - Лист Мёбиуса

Затем словесные вожжи перехватила тощая леди. А на нее огромное впечатление произвела история с тростью мистера Апплетона. Конечно, она нас позабавила (Да, подумал Пент и вспомнил о смеющемся кролике…), но все-таки эта приготавливающая бумагу машина достаточно «Dangerous» [24] Опасная (англ.). : если бы вместо трости мистера Апплетона под ужасные валы попала его рука, что бы тогда было? Она снова обнажила свои десны, и Пент вдруг подумал — а черт ее знает! — может, дама расхохоталась бы еще пуще. У вас часто бывают несчастные случаи? Не разумнее было бы огородить эти жуткие машины металлической сеткой?

Пент объяснил (теперь, конечно, с помощью переводчицы), что бумагоделательная машина действительно весьма грозная штука, особенно для людей, не прошедших инструктажа по технике безопасности. Если бы члены уважаемой делегации поближе познакомились с рабочими, то, вероятно, заметили бы, что у некоторых не хватает пальца, особенно у рабочих старшего поколения. (Тут Пент заметил, что директор встревожился.) Именно у старых рабочих, потому что в стесненных условиях буржуазного строя, а тем более в период немецкой оккупации, здоровье рабочих ни во что не ставили. Директор снова расплылся в улыбке, однако ей не суждено было задержаться надолго, потому что химик Пент сказал далее, что в последнее время серьезных несчастных случаев не было, если не считать одного. Да, одного, который, однако, очень сильно на него подействовал.

Жердеподобная леди тут же вытащила блокнот и архидлиннющую, отлично уместившуюся между ее пальцами «ballpoint pen» [25] Шариковая ручка (англ.). и в глазах ее вспыхнул огонек, пожалуй, свидетельствовавший о том, что несчастные случаи (вероятно, не только на производстве) представляют для нее большой, возможно, даже выходящий за пределы ее служебного задания интерес…

— Это случилось с милым маленьким «kitten» [26] Котенком (англ.). , — пояснил Пент.

Ручка замерла в руке у дамы.

— Kitten? — огонек в ее глазах потух. Конечно, котенок это весьма несущественно, она, наверное, предпочла бы услышать нечто вроде того, что машина оторвала кому-нибудь голову, впрочем, определенный интерес все-таки сохранился.

Да, миленькая маленькая кошечка каким-то образом оказалась на кожухе машины и безжалостный валик ухватил ее за хвост.

— Terrible… [27] Ужасно (англ.). — отреагировала дама и поинтересовалась, что же произошло дальше.

— Ein Klecks [28] Клякса (нем.). Здесь: мокрое место. , — ответил Пент. Ноздри под тонкой переносицей дамы дрогнули, как у старого кавалерийского коня, почуявшего запах пороха. (Сравнение, кажется, заимствовано из прадедушкиного романа, но, по всей вероятности, способно произвести впечатление и в наши дни.) Дама все тщательно записала.

А теперь Пент счел необходимым завершить рассказ о печальном происшествии — действительно имевшем место! — сообщением о принятых мерах. Товарищ директор, большой любитель музыки, человек с тонкой душевной организацией, после этого мрачного инцидента приказал забрать металлической сеткой все ведущие в цех отверстия («кошачьи норы»). Ничего подобного больше не случится! Что же касается рабочих, то с ними постоянно проводятся занятия по технике безопасности не только возле бумагоделательной машины, но и в других местах — возле смесительного бассейна и суперкаландра.

— А там тоже могут произойти несчастья? — полюбопытствовала дама, приподняв брови; как видно, несчастный котенок явился для нее hors d'?uvre [29] Закуска (фр.). — закуской, после которой должно последовать нечто более существенное.

Пенту пришлось рассказать еще об одном случае — о скальпированной девушке. Гораздо более жадно, чем бумагоделательная машина, заглатывает своими валами суперкаландр, тот самый, что придает бумаге глянец. Когда-то давным-давно в самом деле был такой случай: волосы одной работницы попали в валки — но уж тут целиком была ее собственная вина, потому что к этой машине даже соблюдающие инструкцию мужчины не подходят без кепки. Однако история закончилась весьма благополучно, поскольку девушка дополняла свои не слишком густые от природы волосы накладной косой. Эту-то косу машина и заглотила. Однако Пент не упомянул о благополучном завершении истории, уточнил лишь, что это несчастье случилось тоже в условиях буржуазного строя, не заботившегося о здоровье рабочих.

Когда же Пент поведал еще, так сказать, для удовлетворения аппетита кровожадной дамы о мужчине, который упал ночью в ванну с кислотой и чью личность установили только по пряжке от ремня (было такое несчастье пару десятилетий назад на каком-то химкомбинате, производящем серную кислоту), та, кажется, более или менее насытилась.

— Каково положение верующих? Их подвергают дискриминации? И вообще принимают ли верующих на работу? Представителей каких религий и сект у вас больше всего?

Этим градом вопросов разразился тихий мужчина средних лет, настолько неприметный в своем темном костюме, что Пент до сих пор как бы не видел его вовсе. Переводчица «Интуриста» представила его как человека, «связанного с Ватиканом». Вон оно что!.. К счастью, в каждом вопросе присутствует ответ: было ясно, что патера, или кто он, собственно, такой, едва ли интересуют успехи воинствующего атеизма. Так наивно мог подумать разве лишь многоуважаемый директор.

Тут Пент вполне серьезно рассказал о свободе совести, о том, что коммунисты никому не позволяют осквернять алтарь души. Если верующие к тому же хорошие работники, их очень уважают на фабрике, поскольку в большинстве своем это люди трезвые и исполнительные.

Среди рабочих многие исповедуют лютеранство, вдохновенно импровизировал Пент, а некоторые поляки и литовцы вроде бы признают догматы римско-католической церкви. Русские рабочие в основном — как же это называется? ах да — православные, часть из них предпочитает креститься тремя перстами, другие убеждены в преимуществе двуперстного варианта; администрация фабрики относится одинаково терпимо к воззрениям тех и других, не отдавая никому предпочтения. Есть еще баптисты, методисты и анабаптисты… Пент старался изо всех сил, дабы припомнить все новые и новые секты. Среди молодых кое-кто интересуется буддизмом, а супружеская паpa Файнгольдов отдала свои сердца Яхве и трепещет перед ним, как то принято и положено. Свое перечисление он закончил — правда, с некоторым замешательством — одним мормоном, при этом переводчица «Интуриста» фыркнула в платочек.

— А атеисты? Есть ли представители такой секты?

Пент испугался: очевидно, он перестарался в своем усердии и нарисовал картину, которая может смутить кого угодно — длинная процессия верующих торжественно, неся хоругви, приближается к проходной; часть товарищей истово крестятся тремя перстами, часть осеняет себя двуперстием, буддист, погрузившись в нирвану, порой бормочет: «От mani padme hum» и теребит цветок лотоса; мормон… А этот что должен делать? Да ведь мормоны, кажется, многоженцы. Ну, значит идет мормон, одной рукой поддерживает Люсю, а другой взял под локоток Лейду… Но, черт возьми, может быть, я что-то путаю?