Наталья Штурм - Солнце в скобках

Ты красивая, изящная на сцене, воплощение мужской мечты – трогательная, беззащитная роза. Возможно, я бы и дальше продолжал греться в лучах твоей славы и находиться под твоей защитой. Но в нашем дуэте хоть у кого-то должна быть добрая душа...

А теперь история... Когда много лет назад погибла моя Ника, я так страдал, что тяжело заболел. Сердце не выдержало. И тогда один врач-экспериментатор из Израиля предложил мне имплантировать искусственное сердце. Благодаря этой пересадке я выжил. Но с того момента потерял способность любить.

Когда я познакомился с тобой в пансионате и ты призналась мне в своих чувствах, я услышал, как механизм сердца начал отбивать удары громче, веселее, и принял это за любовь . Хотя скорее всего это стучалось тщеславие.

Но потом я увидел эту девочку, Веронику, и забыл, что я давно уже не человек, а робот. Ощущение, что мне послан еще один шанс пережить жизнь набело, не оставляет меня. И я должен им воспользоваться, другого шанса уже не будет. Мой имплант стал требовать подзарядки. Отсутствие батареек и аппарата, который нужно постоянно носить с собой, – это и было новаторским изобретением израильского ученого. Много лет я жил с искусственным имплантом на автономном питании. И никто не знал о моей тайне. У меня нет пульса. Ты заметила это и... промолчала.

Моей подзарядкой сможет стать Вероника. Она никому не нужна, кроме меня. А мне она жизненно необходима.

Вот об этом я и хотел тебе рассказать в тот первый день нашей близости. На койке в бумажных трусиках лежала такая близкая и такая далекая звезда. И такая одинокая...

Буду помнить тебя всегда.

Твой Иван.

Он закончил письмо и оставил его на столе.

Снова лег на узкую кровать, вытащил из-под головы слишком пухлую подушку, кинул ее в ноги, чтобы не мешалась, и, скрестив руки на груди, уснул сном праведника.

Механический стук в цехе не мешал, а напротив, делал сон еще более глубоким. Иван привык к звукам, оттикивающим его жизненные часы. Он спал глубоко и ровно.

Дверь открылась, и в комнату вошел человек в спортивном костюме, в перчатках и в бейсболке, надвинутой на самые глаза. В руках у него была деревянная скалка для раскатывания теста.

Человек приблизился к спящему Ивану и несколько секунд внимательно смотрел ему в лицо. Потом осторожно, чтобы не разбудить, взял из-под ног подушку, сгруппировался, но передумал, оценив спортивную фигуру массажиста. Раскатка для теста была понадежней и, примерив на глаз траекторию удара, он со всей силы обрушил скалку на голову спящего. Иван вскрикнул и схватился за голову, его безумный от боли взгляд остановился на убийце.

– Ты?

Человек схватил подушку, всем телом бросился на массажиста и стал душить. Он оседлал теряющего сознание Ивана и что есть силы навалился на подушку, под которой бился слабеющий Иван. Он пытался ухватить убийцу за шею, рвал на нем одежду, колотил ногами, стараясь сбросить с себя, но в том, с какой ненавистью действовал убийца, прослеживалась личная мотивация. Он убивал не на жизнь, а на смерть.

Иван затих. Человек не сразу отпустил свою жертву. Еще несколько минут он лежал на жертве, изо всех сил прижимая подушку к его лицу. Наконец он слез с Ивана и какое-то мгновение стоял в нерешительности, боясь убрать оружие убийства с лица массажиста.

На лице Ивана застыло удивление... Словно он не мог поверить в то, что случилось. Рот оскален в последнем неистовом желании глотка воздуха. Белые ровные зубы блестели здоровьем. Легкая рыжая небритость слегка оцарапала руку убийцы, когда он провел по лицу Ивана, чтобы прикрыть ему рот. Шея судорожно стянута, крылья носа раздулись. Глаза были раскрыты в отчаянном удивлении, а нижние веки напряжены и наполнены слезами.

Еще некоторое время человек продолжал смотреть в стеклянные глаза Ивана, мысленно прощаясь с ним. Провел ладонью по глазам сверху вниз, но выражение мертвого лица все равно сохранило удивление – брови зафиксировали состояние души в момент кончины. Они были чуть приподняты, поэтому лицо осталось одухотворенным, именно таким, когда его мужское обаяние в сочетании с физической привлекательностью манило и порождало влечение у женщин. Даже мертвый он был красив.

Убийца подошел к столу, взял письмо, адресованное Розе, прочел и, аккуратно свернув, положил в карман.

И неожиданно, кинув быстрый взгляд на лицо Ивана, метнулся в пустой молчащий цех, схватил со стола делитель для теста, подбежал к Ивану и дважды крест-накрест резанул им по лицу трупа.

Окинул взглядом разоренную кровать со следами борьбы, окровавленную скалку, резак и измазанную кровью подушку, перекрестился и вылез в окно.

Рабочий цеха обнаружил труп и сообщил подъехавшей полиции приметы девушки. От страха он живописно рассказал и даже продемонстрировал, как она в панике убегала из комнаты для отдыха и кричала: «Боже, какой ужас!»

На место преступления немедленно выехали районный прокурор, эксперт, начальник местного ОВД, оперативники...

Толпу возле магазина быстро разогнали, оставив для показаний только работников магазина.

– Скажите, а вы не обратили внимание – может, кто-то еще заходил в комнату? – делал пометки в протоколе следователь.

Рабочий трясся и угодливо твердил:

– Точно никто не заходил! Никто, никто! Я бы увидел! Нет, никуда не отлучался, все время был на рабочем месте. Только эта девушка, на танцовщицу похожа, худая такая, одни кости!

От него сильно пахло пивом, но никто на это внимание не обратил – сами стресс снимают алкоголем, что уж от гражданских лиц ожидать...

Внезапно в цех прорвался какой-то мужчина, который порывался пожаловаться прокурору на некачественное общественное питание.

– Я только что сломал зуб об этот чертов круассан! Если вы не компенсируете мне травму, я подам на вас в суд!

Мужчина в одной руке держал сломанный кусок зуба, а в другой надкусанный круассан и крышку от бутылки пива.

Но никто не обратил на него внимание, и в достаточно грубой форме он был выпихнут оперативниками на улицу.

У входа поставили охрану, чтобы больше никакие городские сумасшедшие не мешали следствию.

Оперативно-следственная группа выдвинула первые версии. Скорее всего убитый стал жертвой ревности молодой любовницы.

– Обрати внимание на глубокие порезы лица – убийца явно хотел изуродовать жертву. Тут прослеживается месть за измену, – говорил один следак другому, указывая на изрезанное лицо трупа.

– Вряд ли у бабы, тем более молодой, хватит сил задушить здорового мужика, – сомневался следователь, рассматривая измазанную в крови подушку.

По пятнам на скалке быстро восстановили картину преступления.