Наталья Штурм - Солнце в скобках

Па-де-де третьего акта возносило героиню на вершину счастья. Свадебное торжество с любимым, нежным, прекрасным принцем из сказки и на сцене, и в жизни.

Танцор, тот самый парень, который получил на конкурсе первое место, был необыкновенно красив. Как с обложки западных журналов мод. Его лицо обладало тонкими чертами возвышенной красоты, совершенства и порока. Изломанные черные брови, впалые скулы на идеальном бледном лице, узкие, словно полуприкрытые от неги глаза и пухлые вывороченные для поцелуя губы. Широкие плечи, узкая талия, скульптурные ноги и царственная стать.

Их роман-вспышка горел ровно и благородно. Глядя на них, все восторгались – нет пары красивее. И скорая свадьба будет апофеозом их любви.

«Мой принц Дезире!» – называла его Вероника, а он ее конечно же Авророй. Их счастье светилось волшебным сиянием на сцене, и после спектакля их чувства оставались на той же высокой ноте, просто не в сказочных костюмах.

Молодожены поселились в огромной маминой квартире. И им казалось, что все мамины вещи, старинные картины, уютная плетеная мебель танцуют вместе с ними вальс восторга, весны и вечной любви...

...Концертмейстер приготовил ноты и нацелился хищными пальцами на клавиши.

– Извините! Я только отвечу на бабушкин звонок! – молитвенно сложила ручки Вероника и схватила требовательный телефон.

– Да, бабака, я сейчас на репетиции, не могу говорить, позвоню позже! – на одном дыхании проговорила девушка, собираясь разъединить.

– Вероничка моя, солнышко! – ласково врезалась бабушка. – Только минутку, я тебя долго не задержу! Сделай мне, пожалуйста, ключ от своей квартиры – пока ты на репетиции, я могу приехать убраться, приготовить вам что-нибудь. Вы же, зайки мои, голодные целыми днями носитесь, а я и продукты принесу, и цветы полью.

Бабушка жила в квартире у Лады и Максима Михайловича, и они абсолютно ладили. Лада занималась бизнесом, расширяя сеть круассанных по всей стране, Максим Михайлович в основном сидел дома, покуривая трубку и раскладывая пасьянс. Бабушка следила за хозяйством, но могла и в бридж составить компанию.

– Вы, мама, берегли бы себя – вон таблеточками увлекаетесь, – вскользь замечал Тузов, раскладывая карты.

– Ой, да мне, Максимчик, это такую радость приносит! Я давно уже разучилась смеяться. А тут приму таблеточку, и все мысли дурные из головы вылетают. Знаешь, как страшно иногда бывает. Все думаю, что я не так делала? Почему самые близкие так жестоки? Вот вы вроде посторонние люди, а ближе самых родных. Вероничка, она ребенок еще, многого не понимает, и моя задача хоть ее не проворонить, уберечь от ошибок. Пока еще ноги передвигаю, буду беречь ее, помогать.

... Вероника молча выслушала бабушкино предложение и, не раздумывая, ответила:

– Нет. Спасибо. Но – нет.

– Почему же, внученька?! Я так люблю тебя!

– Прости, бабушка, но это моя жизнь.

Она и сама не знала, почему так ответила. Что-то напомнило ей какую-то давнюю историю, в которой тоже был принц, и ключ, и большая родительская любовь... Но что именно она не вспомнила, да и надо ли? Зачем прошлое ворошить...