Тим Скоренко - Рассказы

Когда Анны не было рядом, а работа могла потерпеть, я предавался своему хобби. Я брал сумку с припасами и уходил в горы.

Тут нужно кое-что пояснить. Наша деревня — последняя перед Альпикскими скалами, практически непроходимой грядой. Горы защищают долину от холодных северных ветров и отчасти от осадков. Поэтому здесь почти круглый год тепло. Если идти от деревни на юг, поселения будут встречаться всё чаще и чаще, а через шесть дней можно выйти к городу Бергену. Если же идти на север, вы не встретите там ни души — разве что редких охотников. Растительность на каменистой почве постепенно сходит на нет, количество животных уменьшается. Уже через полдня пути только редкий кустарник продирается через камень. Ущелья дышат паром, потому что недра земли подступают близко к поверхности, и вода здесь горячая, точно огонь. По утрам мир покрывается росой и туманом, но уже через час высыхает, камни начинают жечь пятки даже через подошвы башмаков.

Я — следопыт, знаток этих мест. Мне нравилось ходить по каменной пустыне, карабкаться на уступы, дышать горячей влагой и перебираться через горные потоки. Это волшебный мир, каждая травинка, случайно оказавшаяся здесь, кажется чудом, а луч Солнца, продравшийся через слой облаков, становится благословением.

Со временем, всё дальше углубляясь в горы, я выучил наизусть каждый камешек, каждую тропинку. Иногда я находил очень красивые камни и делал из них украшения, которые дарил Анне или продавал другим женщинам деревни. Иногда за моими работами приезжали и из других деревень.

Однажды моё увлечение пригодилось в деле. У семейства Бурбаг пропал младший сын, непоседа Ханс. Он поссорился со старшим братом и «в отместку» ушёл в горы. «Навсегда!» — крикнул он, выбегая через ворота. «Ну и катись!» — ответил ему брат. «Он ведь упорный, он ведь и в самом деле пошёл в горы и наверняка заблудился…» — рыдала мать.

Я отправился своим привычным маршрутом уже через несколько минут после того, как услышал рыдания матери. Ханса я нашёл спустя три часа: он, продрогший и промокший, сидел на каменном выступе скалы в двух метрах над землёй и плакал. Мальчик увидел гигантскую сколопендру и испугался. Сколопендры каким-то чудом выживают в этой местности. Их длина достигает метра, тело покрыто мерзостной слизью, а количество лап не поддаётся подсчёту. Мало кто знает, но сколопендр вполне можно есть. По крайней мере, если снять с них панцирь и извлечь внутренние органы, то можно наскрести несколько порций вполне приличного мяса, напоминающего куриное, но с горчинкой.

Я привёл Ханса к матери и с тех пор всегда был в доме Бурбаг желанным гостем. Впоследствии я ещё несколько раз применял свои способности следопыта. Это создало мне некоторую славу, что и послужило отправной точкой для всех последующих событий.

Однажды, туманным осенним днём, в деревню пришли охотники на дракона.

Дракон был местной легендой в той степени, в какой может быть легендой то, что все видели своими глазами. Точнее, утверждали, что видели. Один говорил, что заметил дракона пролетающим над скальными отрогами, другой — что дракон оставил отпечатки на его заднем дворе (что удивительно — отпечатки и в самом деле были, четырёхпалые, растопыренные, в четыре раза больше человеческих).

Впрочем, никто толком не мог сказать, как дракон выглядит и где живёт. Он не пролетал над деревней, не грабил курятники, не сжигал дома. Просто где-то неподалёку был дракон, и все настолько привыкли к этому, что относились к его присутствию весьма обыденно. В видении жителей деревни дракон был столь же естественной деталью, сколь может быть кухонный стол, яблоня в саду или плуг в сарае. Дракон стал частью обстановки, элементом окружающего мира.

Его боялись, конечно, его боялись. Во многом именно по этой причине люди не стремились в горы, редко ходили на охоту в северном направлении, тем более никогда не селились там. Страх перед драконом взращивали старики, рассказывая жуткие истории о том, как дракон нападает ночью на одиноких путешественников. Он не ест их, говорили старики, но оттаскивает в свою пещеру. Там он отрывает человеку, например, ногу, а рану прижигает, чтобы жертва оставалась живой, а мясо — свежим. На следующий день он может съесть, к примеру, руку.

В основном, такие истории рассчитывались на то, что дети будут опасаться и не будут убегать в горы подобно Хансу. Но истории, нацеленные на детей, попадали и во взрослых.

Охотники на дракона появлялись примерно раз в полгода. Слух о диковинном создании доходил до города, там находилось два-три авантюриста, они увешивались оружием с головы до ног и уходили в горы. Чаще всего они возвращались ни с чем. Погибло лишь несколько — по неосторожности. Одного укусила горная гадюка, один сорвался со скалы и сломал позвоночник, ещё один умудрился получить шальную пулю от своего же сотоварища.

На этот раз их было двенадцать. Так много охотников за раз не появлялось в нашей деревне ещё никогда. Они шли по главной улице, запыленные, уставшие, а женщины стояли у дверей домов и молча смотрели на них. У них были тяжёлые мужские лица, подёрнутые печалью и дерзостью глаза, волевые рты. Арбалеты и ружья были приторочены к их поясам, широкополые шляпы бросали тени на их лбы, они шли молча, не обращая внимание ни на кого вокруг.

Навстречу к ним вышел кузнец Спава. Большой, черномазый, с рыжей нечесаной бородой, он стоял перед ними и, казалось, перегораживал своей необъятной грудью всю дорогу. Один из двенадцати, в старинной обтрёпанной по краям шляпе с облезлым пером вышел вперёд и глухо произнёс:

— Нам просто нужен проводник.

Они не собирались обирать деревню или приставать к нашим женщинам: это было понятно сразу. На лицах у них была написана решительность в достижении своей цели. Ничего, кроме дракона, их не интересовало.

— Это к Вуфу, — сказал Спава и показал на мой дом.

Таким образом, я оказался среди них, этих смелых и безрассудных людей с мрачными лицами и горячими чёрными глазами.

Во время нашего путешествия я неплохо узнал каждого из них. У каждого была своя история, своя печать на совести или на сердце.

Предводителя звали Марц. Он никогда ничего не говорил о своём прошлом, но другой авантюрист, похожий на лису Ингир, тайком рассказал мне кое-то что о Марце. Когда тот был молодым, он вёл очень нездоровый образ жизни. К двадцати пяти годам его руки были обагрены кровью как минимум тридцати человек. Марц убивал за деньги. В какой-то момент его поймали и отправили на виселицу. Как он избежал смерти, Ингир не знал, но после спасения он бросил своё злое ремесло и занялся чёрным кладоискательством. Именно он организовал экспедицию, он нашёл покупателей на различные части дракона (при том, что никто не знал, как выглядит чудовище).