Стивен Ликок - Охотники за долларами

В разных местах вестибюля, в особых нишах, стояли бронзовые бюсты мужей с римскими лицами и оголенными шеями, с плеч которых ниспадали тоги.

— Кто это? — спросил Томлинсон, рассматривая бюсты.

— Основатели и жертвователи университета, — ответил

При этих словах у Томлинсона замерло сердце. Ибо он понял, к какому классу людей надо было принадлежать, чтобы быть принятым в число жертвователей.

— Великолепная группа людей, не правда ли? — сказал президент. — Мы все благоговеем перед ними. Вот бюст последнего из них, мистера Хогрурша, человека с исключительно отзывчивым сердцем, — и он указал пальцем на фигуру с лавровым венком на голове и с надписью: Gulielmus Hogroorsh, Litt. Doc. — Он составил себе громадное состояние, подвизаясь в промышленности, и чтобы запечатлеть свою благодарность обществу, воздвиг на крыше этого здания анемометр, прибор для измерения силы ветра. При этом он поставил только одно условие, а именно чтобы в еженедельно печатаемых бюллетенях университета его имя стояло непосредственно под сводкой силы ветра.

— А что это написано под его фамилией? — спросил Томлинсон.

— Litt. Doc? — спросил президент. — Доктор словесных наук — наша почетная степень. Мы всегда с радостью преподносим ее — по постановлению факультета — нашим жертвователям.

Здесь доктор Бумер и доктор Бойстер сделали полуоборот и принялись спокойно, но пристально смотреть на финансового чародея.

— Да, мистер Томлинсон, — сказал президент, когда они вышли из здания, — вы, без сомнения, начинаете понимать наше тяжелое положение. Деньги, деньги и деньги — вот что нам нужно. Если бы у меня были деньги, я в две недели разрушил бы это здание до основания.

Из центрального корпуса они втроем прошли в музей, где Томлинсону был показан огромный скелет «диплодокус максимус»’а, с предупреждением, чтобы он не смешивал его с «динозаурус перфектус»’ом; кости последнего можно было бы, конечно, приобрести, если бы нашелся человек с отзывчивым сердцем, который, придя в университет, сказал бы прямо: «Господа, чем могу быть вам

Из музея они направились в библиотеку, стены которой были увешаны портретами (во весь роет) основателей и благотворителей, которые либо стояли в длинных красивых одеяниях, держа в руках свитки, либо сидели с пером в руке перед развернутыми листами пергамента; на заднем фоне неизменно красовался греческий храм с зигзагообразной молнией.

Здесь тоже выяснился вопиющий недостаток средств и острая нужда в благотворителе, который, придя в университет, сказал бы прямо: «Господа, чем могу быть вам полезен?» Ибо здание библиотеки было построено двадцать лет назад и уже не соответствовало своему назначению; его необходимо было взорвать динамитом и сровнять с землей.

Чем больше видел и слышал Томлинсон, тем мрачнее становилось его настроение. Красные одеяния и свитки доконали его.

Из библиотеки все трое направились в огромное здание, где помещался промышленно-механический факультет.

Из всех его частей более всего заинтересовало финансового чародея электрическое отделение. И на этот раз голос его зазвучал уверенно, когда он, смотря прямо в лицо доктору Бумеру, начал:

— Вот как, — воскликнул Бумер с чувством глубокого уважения и облегчения, — у вас сын?

В его словах чувствовалось полное торжество. Теперь, мы, дескать, знаем, на чем вас можно поймать, — и он обменялся многозначительным взглядом с профессором греческого языка.

В продолжение пяти минут президент Томлинсон и доктор Бойстер серьезно обсуждали вопрос, на каких условиях и каким путем Фред мог быть принят на промышленно-технический факультет. Но, конечно, о действительных условиях, на которых они согласны были зачислить Фреда в университет, не было сказано ни слова.

Только в одну дверь факультета, тяжелую дубовую дверь в конце коридора с надписью: «Геологическая и металлургическая лаборатория», они не проникли, так как на ней висела записка: «Занят, прошу не беспокоить».

Доктор Бумер взглянул на записку и сказал:

— Да, Гилдас, должно быть, занят своими анализами.

Не будем ему мешать.

Президент всегда был горд, когда оказывалось, что профессор чем-либо занят; это производило хорошее впечатление.

Но если бы президент Бумер знал, что происходило за дубовой дверью геологической и металлургической лаборатории, он был бы очень встревожен.

Ибо здесь почтенный профессор геологии Гилдас снова сидел при голубом свете горелок за своими анализами, от которых зависела судьба «Объединенного общества Эри-золото» и всего того, что было связано с ним.

Профессор Гилдас производил анализ лежавших перед ним проб и по окончании исследования укладывал каждую из них в отдельную белую коробочку, старательно подписывая иод ней изящным почерком: «Колчедан настоящий».

Сзади профессора работал молодой лаборант, студент последи его курс

— Что вы нашли? — спросил он.

— Сернистое железо, — ответил профессор, — или железистый колчедан. По цвету и по виду он очень похож на золото. И действительно, во все века… — продолжал он, впадая в роль лектора.

— Он ценен? — перебил его лаборант.

— Ценен, — сказал профессор. — Ах да, вы ведь имеете в виду с коммерческой точки зрения? Нисколько. Гораздо менее ценен, чем, например, простая глина… Он ничего не стоит.

На минуту воцарилось молчание.

Затем Гилдас заговорил снова.

— Странно только то, что в первых присланных мне образцах заключалось настоящее золото, — в этом не может быть никакого сомнения. Это самый интересный вопрос. Эти господа, вошедшие в предприятие, потеряют, конечно, свои деньги, и я должен буду отказаться от очень приличного вознаграждения, которое они мне предложили за мои услуги. Но основной факт, и наиболее любопытный, состоит вот в чем: мы видим здесь, без сомнения, случайное отложение — «карман», как говорят горняки, — чистого золота в девонской формации. Но раз это установлено, мы должны пересмотреть всю принятую в науке теорию вулканического и плутонического происхождения скал. Я готовлю доклад об этом для геологического съезда и надеюсь прочесть его на ближайшем заседании.

Молодой лаборант взглянул на профессора, прищурив

— На вашем месте я не стал бы этого делать, — сказал он.

Молодой лаборант не имел никаких, но крайней мере практических, сведений по геологии, так как происходил из очень богатой и известной в городе семьи, и геология ему была не нужна; но, будучи сметливым молодым человеком, он хорошо понимал роль денег и характер деловых людей.

— А почему — нет? — спросил профессор.

— Почему? Да разве вы не понимаете, что произошло?

— С кем? — удивился Гилдас:

— Да с первыми же присланными вам образцами, когда кучка дельцов заинтересовалась ими и задумала сорганизовать общество. Разве вы не понимаете? Кто-нибудь из них подменил образцы.