Эльмира Нетесова - Судьбы в капкане

— А может, попробовать зацепиться где-нибудь в городе? — простонала Юлька, добавив:

— Как неохота обратно. В последние каникулы уже невмоготу было. Никакой развлекашки кроме телика и компьютера. Раньше столько лохов, отморозков было, а теперь только старая плесень. Даже закадрить не с кем, пофлиртовать! И для чего мы там нужны? Старухам клизьмы ставить? Они тюбаш делают.

— Ой, девчата! У нас тоже раньше было много людей. А теперь обезлюдело. Молодые уезжают, старые помирают, — отмахнулась Анжела и вдруг рассмеялась:

— Раньше в каждом доме по десятку детей рождалось. Вот где было забот у фельдшеров! До ночи всех не обойти. Детей тьма. Зато нынче на улицах пусто. Ни одного ребенка, сплошные собаки и коты под ногами шмыгают.

— Да ладно вам ныть! Вон у нас в Прохладном много народу. Полный интернационал, а мне туда лучше не показываться. Свой отец прикончит, за ослушание пришибет. А спросить бы его, для чего он меня на свет выпустил? Что видела я у них? Вечные молитвы да посты! Не верю, что это нужно Богу! А попробуй, скажи о том вслух? Ну разве Господу надо, чтоб я за старого мужика замуж пошла? — возмущалась Сюзана.

Именно она вскоре стала пользоваться самым большим спросом у мужиков города. Ее увозили среди ночи на дорогих иномарках и возвращали домой, загруженную подарками, гостинцами, цветами. В ее сумочке никогда не переводились деньги. На ней были самые дорогие и красивые украшения. Ей целовали руки у подъезда дома, девку умоляли о следующей встрече. Она больше всех приносила в дом и щедро расплачивалась с Катей. Сюзана одевалась так, что ни одна другая женщина города не могла и помечтать о таком. Она хорошела с каждым днем. И девки, глядя на нее, вздыхали не без зависти. Ей некогда было отдыхать. Ее брали нарасхват, едва она успевала освободиться. Отбив многих хахалей у девок, Сюзана посмеивалась и говорила, что стала суперзвездой секса в городе. Ее знали все, у кого в карманах водились деньги. Девка и впрямь была хороша. Ей жгуче завидовали все бабы подъезда и дома. Их мужья — солидные мужики, завидев Сюзану, останавливались, оторопело смотрели ей вслед и, воровато оглядевшись по сторонам, бежали за нею, даже не оглянувшись на жен, наблюдавших за ними из окон. Девка будто магнитом притягивала к себе мужчин. Она не смотрела на их внешность и возраст. Главное, чтобы хахали могли достойно с нею рассчитаться. Остальное не волновало.

Клиенты Сюзаны были нетерпеливыми и часто нарушали запрет Кати появляться в ее квартире. Они врывались даже среди ночи. Случалось, подъехав к дому, подолгу сигналили под окном и тогда на балконы выскакивали разъяренные соседи. Они ругали хахалей так, что стекла в окнах дрожали. Грозили облить машины бензином и поджечь, обещали вызвать милицию. На иных угрозы действовали. Они уезжали, но на их место вскоре появлялись другие.

Катя при всем желании не смогла бы сдержать этот поток мужиков, желавших Сюзану. Ее хотели все. А Кате девка платила так, что та не могла открыть рот, робела, не хотела лишаться своего навара.

Михаил теперь редко ночевал дома. Чаще проводил время у Фатимы. Его не интересовали квартирантки. Он был рад тому, что мать не требовала с него денег и парень как хотел распоряжался зарплатой.

И только Лянку не интересовали ни клиенты, ни хахали. Ей иногда перепадали обноски от девок. Лянкины успехи и неудачи никого не интересовали, к ней охладели и девчонка жила серой, неприметной мышкой, никого не беспокоя, не надоедая, ни к кому не лезла на глаза. Она видела, как Катя по ночам пересчитывает деньги, складывает их в коробки и прячет в антресоли, потом довольно улыбаясь крестится и ложится спать.

— Зачем ей столько денег? — думала Лянка и тяжело вздыхала, вспоминая, что у нее совсем порвались сапоги и ей скоро не в чем будет выйти на улицу.

А через несколько дней взялась Юлька убирать в прихожей, наткнулась на Лянкины сапоги, показала их Кате. Та позвала девчонку из кухни, дала ей денег и сказала, поджав губы:

— Уже самой пора зарабатывать. Совсем большая стала, а все на моей шее сидишь. Глянь, как девки вкалывают. И себя обеспечивают, и мне помогают, а ты все в мои руки заглядываешь. Пора самостоятельно учиться жить!

Лянку будто кипятком ошпарили. Она сунула деньги обратно в руки Кате, вышла на кухню. Баба, пожав плечами, сунула деньги под подушку, обругав про себя Лянку за гонор и плохой характер. Она так и не поняла, за что обиделась та, ведь ей сказала правду.

Ляна раньше всех заметила, как стала меняться Катя. Чем больше она получала денег, тем жаднее становилась.

Все девки платили ей с каждого клиента свою долю. Ведь она дала хахалей. Катю кормили, ее купали, стирали и гладили, убирали в квартире, все бесплатно. И Катя привыкла к такой жизни. Она растолстела, вконец обнаглела и вела себя как заправская бандерша, не считаясь ни с кем.

А как-то ночью, уже устроившись в постели, сказала Мишке, внезапно решившему заночевать дома:

— Ты когда вспомнишь обо мне, совсем забросил. На продукты не даешь, даже за квартплату забыл совсем. А свет, газ, воду и телефон кто проплатит?

— Мам, я дома почти не живу. Ты даже не приметила. Один раз в неделю тебя навещаю. Ведь не без копейки живешь, чего попрекаешь. Совсем выдавишь из дома! Уйду!

— Не велика потеря! — услышал в ответ.

— Вот так?! — удивился Мишка, встал, оделся и, никому ничего не сказав, вышел в ночь, плотно закрыв за собою дверь.

Катя даже не подумала остановить сына. Не выглянула в окно, чтоб посмотреть, куда он пошел на ночь глядя. Ждут ли его где-нибудь? Она винила сына в неблагодарности.

Для чего баба копила деньги, кому их собирала, не знала сама.

Мишке? Нет, она даже не думала о том.

— Прогуляет, пропьет, растранжирит на баб, вот таких как эти! А я по крохам собирала, по копейке, да кто оценит? Мишка? Он уже мужик! Раньше знал цену копейке. Теперь отлегло от задницы, жеребцом носится. И не стыдно ему говорить мне, что дома раз в неделю появляется. Вот негодяй! А где его носит? Может, у него уже баба есть? И не только жена, но и ребенок? Иначе где бегает, к кому теперь сбежал средь ночи? Значит, сыскал какую-то сучку, и та оторвала от меня сына. Но почему он сам о ней молчит? Наверное, взял с ребенком или какую-нибудь криворылую старше себя. Но нет! Не может быть! На бедной никогда не женится. Знает цену нужде. Скорей всего, побежал к друзьям. Побегает с недельку и вернется. Куда денется? Меня ему никто не заменит, — успокаивает себя баба.

Звонок в дверь разорвал тишину квартиры. Это опять хахали, Сюзанку требуют, а где ее взять, если девку на всю неделю откупили в коттедж два брата, известные всему городу богачи. От них ее никакими пряниками не выманить. Других дать?