Ольга Погодина-Кузьмина - Адамово яблоко (журнальный вариант)

— Лучше бы я не встречал тебя никогда! Лучше бы я умер! — всхлипнул Игорь, почти не понимая, что говорит.

Тот оборвал его:

— От дурного характера не умирают. Прекрати истерику и проводи меня.

— Пожалуйста, не уходи сейчас, — пробормотал Игорь в отчаянии, весь внутренне сжимаясь от стыда. Слезы, наконец, потекли по лицу, и он ничего не мог с этим сделать, только размазывал их руками.

— Завтра позвоню, — сказал Георгий, и дверь за ним захлопнулась.

Компаньоны заняли отдельный кабинет с окнами на Неву.

— Чем кормят? — спросил Георгий после приветствий.

— Национальное русское блюдо — напицца, — хмыкнул Марков.

— Хорошие тигровые креветочки, леберкес, карпаччо из лосося, — застрочил как из пулемета молодой официант.

— А все остальное — нехорошее? — уточнил лукавый Эрнест.

— Так за всё хорошее, Эрик, надо платить. А за нехорошее — переплачивать втрое, — заметил Георгий.

Юноша заулыбался в ответ, стрельнув глазами.

Когда сделали заказ, Марков вынул из кармана узкую коробку полированного дерева, открыл, с гордым видом представляя публике охотничий нож с резной костяной рукояткой в виде головы грифона.

— Эрик, ты у нас глубокий эстет. Как тебе?

— Саша, я — мелкий, — отозвался Карпцов. — Это Георгий Максимович у нас арбитр изящества.

Тот передал нож Георгию. Казимир тоже придвинулся, с любопытством разглядывая вещицу.

— Эскимос поймал маржу, и воткнул в неё ножу… Где взял?

— Да, вот нашли мне ребята резчика, — похвастался Марков. — Это тестю к юбилею презент. Я ещё хочу в глаза по рубину всадить и у черенка золотую вставку.

— А вроде ножи дарить плохая примета, — вспомнил Эрик.

— Да ерунда, всегда дарили ножи. Он охотник, любит всю эту символику.

— Надо просто денег попросить, как бы за выкуп. Десятку или сотню, символически, — посоветовал Казимир. — Я верю в приметы. Например, кошка дорогу перебежит, обязательно будет какая-нибудь неприятность. Поставки завязнут или техника сломается. Или на благотворительность придут просить так, что не отвяжешься.

— Как это — не отвяжешься? — возмутился Марков. — Да им только начни давать! У нас есть социальный бюджет — и всё, закрыли тему!

Казимир покачал головой.

— Ну, ребенок больной. Как тут пошлешь?

— Слушай, а вот почему все эти умирающие младенцы хотят лечиться только в Германии или в Швейцарии? Здесь-то им чем плохо? — взвился Саша. — И у нас врачи все эти операции делают, вполне за скромные суммы. Может, если ты такой добренький, и меня в Цюрихе подлечишь — у меня суставы, позвоночник, нервы пошаливают…

— Ну-ну, ребята, — Эрнест примирительно приобнял обоих. — У меня, кстати, новости для вас. Одна хорошая, одна плохая.

— Начнем с плохой, — решил Георгий.

— Похоже, сформировано решение, что в Комитет сядет Шверник. Там хотят совсем нейтрального человека. Филиппов слетит, против него корнеевские и Москва. А Шверник андроид, но показал себя на «Морском фасаде». Так что скоро у нас будет лицо, действительно принимающее решения.

— Это уже факт или гипотеза? — уточнил Марков. — Откуда информашка?

— Поступает в режиме онлайн, — уклончиво ответил Эрик.

— А хорошая? — спросил Георгий.

— Есть выход на этого деятеля. Вменяемые люди. Знают про него больше, чем он сам. Одним словом, смотрите и решайте, что делать. Я готов делиться идеями.

Георгий заметил, что Казимир уже продолжительное время смотрит на его грудь.

— Слушай, почему у тебя галстук никогда не заворачивается? — спросил тот неожиданно.

— Показываю, — Эрнест дал ему пощупать свой. — Надо туда бросить железный рубль.

— У меня галстуки дорогие, — пояснил Георгий. — Этот я купил в Париже.

— Спасибо. А я что, по-твоему, у цыганки на рынке беру?

— Ребята, давайте к нашим баранам, меня жена беременная ждет, — просительно взглянув на Георгия, напомнил Эрнест. — Хотелось бы бонусы расписать по закрытым проектам. И я тут предлагаю обновить договор совместного доверительного по «Альмагесту», там много дырок. Хорошо бы зафиксировать нужные опции сейчас, а не когда непонятно что начнется.

— Ну, Сирожи тоже не пальцем сделаны, — справедливо возразил Марков. — Мы дырки заткнем, они расковыряют.

— Надо бы как-то их замотивировать. Но это уже не моя компетенция. Я предлагаю варианты. Я говорил, что надо вносить изменения в устав.

— Надоело уже слышать про эти варианты, — вдруг раскипятился Саша. — Что мы можем-то? Пожелать им гнойных трещин в анальном проходе? Пока я вижу, что у Сирожей будет двадцать пять против ваших восемнадцати по привам. А куда мадам Козырева повернет, она сама не знает. У неё каждый день новые решения. Уже надо к палубе себя привязывать, такая качка на корабле.

— Саша, Иисус любит тебя, — проговорил Георгий, отправляя в рот кружок колбасы. — Но все остальные считают тебя засранцем.

— А мне не смешно, — заявил Марков с непривычной для него серьезностью. — Мне тут птичка на хвосте принесла, что их дружок Бардин мутит дела с народными умельцами из общества «Регион». Если кто не знает, это все громкие дела по рейдерским захватам.

— И что? — спросил Георгий, наливая себе и компаньонам водки.

— А ты не чувствуешь полета траектории? У меня на такие вещи нюх.

— Ну, я бы не стал пока конкретизировать, — осторожно возразил ему Эрнест. — Хотя такого течения событий нельзя исключать…

Марков начал загибать пальцы:

— В налоговой нам заменили человека — это раз, документы застряли в комитете — это два, по стройкам комиссия какая-то левая ездит, с непонятной стороны. И акции скупаются активно — это уже звонок. Я понимаю, что прицел — тоже чья-то точка зрения, но если без шуток… Реально тревожно, амигос.

Его обрюзгшее за последние недели, поутратившее самоуверенность лицо выражало неподдельное беспокойство. И Георгий решил, что должен, наконец, объявить компаньонам новость, которая обещала изменить всё текущее и будущее положение вещей.

— А что будем делать, если Сирожи пропихнут своего председателя? — продолжал Марков, кусая ус и нервно постукивая по столешнице пальцами. — Это будет уже фига не с маслом, а с вазелином.

— Не пропихнут, — проговорил Георгий Максимович, разливая водку. — У меня есть сообщение, которое имеет отношение к данному вопросу и к позиционированию последующих дел.

Их лица обратились к нему с напряженным ожиданием.

— Я готов официально объявить о нашем бракосочетании с Марьяной Козыревой. Счастливое событие состоится в конце апреля, пока уточняем день. Само собой, присутствующие приглашены. Таким образом Марьяна, Васкунец и Шубин будут голосовать мою кандидатуру. Думаю, мы выйдем с перевесом и сможем нормально всё решить. Так что предлагаю выпить за любовь, за мир во всем мире и за Изумрудный город, до которого мы наконец-таки дошли.