Ольга Погодина-Кузьмина - Адамово яблоко (журнальный вариант)

Несколько минут они лежали, приходя в себя. Затем Игорь всё так же молча встал и ушел в ванную. Георгий тоже поднялся, начал одеваться.

— Эти твои таблетки отправляются в унитаз, — сказал он мальчику, когда тот вернулся.

— Да ради бога, — ответил тот.

Вынув из бумажника пару купюр, Георгий положил их на тумбочку.

— Это на дорогу и на первое время. Потом снимешь с кредитки.

Ничего не сказав, тот закурил новую сигарету.

— Ну, я поеду, — проговорил Георгий.

В глазах Игоря мелькнуло выражение, которого Георгий не видел у него раньше — так комсомольцы в советских фильмах смотрели на фашистских палачей. И по законам жанра он почувствовал именно то, что должен испытывать мучающий свою жертву гестаповец — возбуждение, бессильную злость и ощущение неправедности своего дела, которому он, тем не менее, призван служить.

Было странно оказаться в этой роли, ещё наслаждаясь телесной легкостью и ясностью, ещё ощущая на себе его запах. Но в этот момент они вместе словно перешагнули за невидимый экран, где уже не было двух горячих любовников, а были мучитель и жертва, и цветок, гибнущий под гусеницей танка, и Вагнер, и сумерки богов.

Стряхнув наваждение, Георгий вышел в прихожую, надел пальто.

— Иди сюда, — позвал он, и Игорь подошел, уже без геройства и презрения во взгляде, а какой-то взъерошенный и измученный, словно попавший в капкан и отупелый от страдания зверек. Георгий обнял его, потрепал по волосам.

— Давай-ка, бодрее. Всё не так плохо, заяц. А будет ещё лучше. Ну, поцелуй меня.

— Пока, — отстраняясь, ответил Игорь, и Георгий не стал настаивать — просто снова приобнял его и вышел на лестницу.

Уже на улице он почувствовал облегчение — было сделано то, что нужно было сделать, на это потребовалось не так много душевных затрат. Игорь капризничал в меру, а яркий оргазм словно ставил полновесную точку в этой истории, продолжение которой если и следовало, то уже совсем иным порядком.

Георгий Максимович сел в машину, включил музыку и тронулся с места.

Он чувствовал щекой холодное и липкое, а голову словно пилили ножовкой. Ещё мучило это тонкое сипение, с присвистом, как из пробитого шланга. Сиплый свист всё усиливался и, наконец, расчленился на короткие звуки — хи-хи-хи…

Открыв глаза, Игорь обнаружил себя в незнакомой комнате. Он лежал в кровати, а на стуле перед ним сидел обрюзглый старик с лживо-добродушным лоснящимся лицом. Старик смеялся и покачивал ногой в красном носке.

— Ай-ай… Такой очаровательный цветочек, и уже такой поросенок! Шампанского? Холодненькое.

Приподнявшись, Игорь понял, что спал лицом в собственной рвоте. Он сбросил на пол испачканную подушку, вытерся краем простыни и недоверчиво взглянул на бокал шипучки, который протягивал ему незнакомец.

— Где я? — спросил он, тщетно пытаясь отыскать в памяти хоть какое-то объяснение происходящему.

— У друзей, мой ангел, у своих новых друзей, — ответил старик и положил руку Игорю на ляжку.

Игорь с отвращением сбросил его руку, сообразив вдруг, что лежит раздетый — в одних трусах.

— Где моя одежда?

— Твои вещи в стирке! — отозвался странный, словно птичий голос, и тут же в комнату влетело причудливое существо в атласном лиловом халате, в спадающих на плечи темных кудрях — как рисуют прекрасных демонов.

Это был парень, высокий и плечистый, но гладкая ткань обтягивала две выпуклости на его груди. Пропорции лица тоже были неправильными: слишком большие бархатные глаза, слишком короткий нос, слишком четко вырезанные губы. Игорь вспомнил изображения полуженщин-полуптиц на раме зеркала в приемной Дорошевского, но тут же сообразил, что все эти странности — просто результат косметических операций.

— Проснулся? Ну как ты, котинька? О, господи… срочно в отбеливатель!

Парень натянул на руки желтые хозяйственные перчатки, собрал испачканное белье. Принес и бросил на кровать чистую футболку и шорты.

— Одень пока это, красота. Твои шмотки я прополоскала и в машинку закинула, потому что ты вся изблевалась вчера… Я тебе потом из своего гардероба одолжу. Мы же с тобой одного роста? Или я повыше?

— Для начала малышу нужно выпить кофе, — деловито потребовал старик, не сводивший с Игоря глаз, цепких, как рыболовные крючки.

Старик тоже был какой-то неправдоподобный, фальшивый, словно переделанная в человека росомаха. Игорю показалось, что он уже где-то видел его раньше.

— А где мои вещи — ключи, телефон? — спросил Игорь настороженно.

Лиловый парень с обиженным видом принес пакет, выложил перед ним ключи, часы, бумажник.

— Что мы, по-твоему, какие-то воровки? Как будто мне это надо — тащить тебя, отмывать. Телефона у тебя не было, уж не знаю, где ты его посеял. Ты же никакущий в клуб заявился. Вот и делай людям добро!

Укор был справедливым, Игорь поспешил извиниться.

— Я не это имел в виду… Спасибо вам за помощь.

— Господи, солнце, о чем ты говоришь! — тут же забыл обиду лиловый. — Такие как мы должны держаться друг за друга. Для меня это закон.

От шампанского защипало в носу, но стало немного легче. Игорь смог натянуть майку и шорты. Старик хотел помочь ему встать, но он отстранился, даже не стараясь скрыть неприязни. Ему вдруг пришло в голову, что ночью незнакомые люди что-то делали с его безвольным телом, и от этого стало совсем не по себе.

Он вышел в коридор, дернул первую попавшуюся дверь, чувствуя приступ тошноты. Парень с сиськами поддержал его.

— Стой, стой! Не туда, сюда!..

Над унитазом Игоря вырвало шампанским и горькой слизью. Парень захлопотал вокруг.

— Ну как ты? Лучше? Бедненький!.. Вот здесь можно умыться, вот полотенце…

В ванной, увидав отражение своего бледного, зеленоватого лица среди сиреневых утят и флаконов с духами, Игорь вдруг вспомнил, как стоял у зеркала в клубном туалете. Постепенно всплывали смутные картины вчерашней ночи — огни над барной стойкой, танцпол, тени у стен… Словно это было в дурном сне, он вспомнил, как разбил о стол бутылку и, размахивая «розочкой», двинулся на битву с какими-то визжащими людьми.

— А вы кто? — наконец, решился он спросить парня в лиловом халате.

— О, господи! Что, совсем ничего не помнишь? И меня не помнишь? Я — Филиппина! Ну, Филипп! Мы вчера познакомились в клубе. Если б я за тебя не вписалась… Ты же там ужас что творил!

— А как я здесь оказался?

— Да я же тебя и притащила! Иди, выпей кофе, а то снова стошнит. Потом расскажу, как всё было, у меня наволочки в отбеливателе.

Игорь прошел в довольно просторную кухню, обставленную стандартной мебелью из «Икеи». Там у плиты варил кофе новый персонаж — заспанный парнишка лет двадцати, невысокий и складный, в одних мятых боксерах, спущенных на бедра. В зубах у него дымилась сигарета.