Мари-Од Мюрай - Oh, Boy!

— Да она не сбежала, — успокоил ее Барт. — Это я ее увел. Уж больно там противно, в этом приюте.

Лоранс смотрела на него, потеряв дар речи.

— Вы знаете, что директор вызвал полицию?

— Зачем? — спросил Барт, оторвавшись наконец от экрана.

— Но, Бартельми, когда пропадает маленькая девочка, все ведь беспокоятся, с ума сходят. Всякий разумный человек сообщает в полицию!

Судья начала спокойно, но потом тормоза у нее отказали.

— Ну вот, приехали, — безнадежно простонал Барт. — Опять на меня ругаются. То ругаются, что я не забочусь о Моргане. Забочусь — тоже ругаются.

— Ну а что делать, чтобы заставить вас понять? — вскипела судья.

— Да все я понимаю! Вы хотите назначить опекуном Жозиану.

— Это у вас навязчивая идея, — констатировала Лоранс. — Разумеется, я скорее доверю девочек Жозиане! Вы совершенно безответственный человек.

— Вы говорите, как Жозиана! Это женский заговор! — заорал Барт.

Внезапно, словно автомобильная сигнализация, заревела Моргана.

— Я… я… я хочу остаться у Барта!

Лоранс кинулась утешать девочку.

— Ну конечно, моя маленькая, не плачь. Мы устроим все так, чтобы вам с Венецией было хорошо.

— Я люблю Ба-а-а-рта!

— Ну да, о’кей, любишь, все поняли, — сказал Бартельми, встряхивая ее за плечи. — Но если ты не вырубишь свою сирену, я тебя в окошко вышвырну!

Моргана еще раз-другой всхлипнула и затихла.

— Видали? Я нашел способ, как сделать, чтобы она перестала, — похвастался Барт. — Надо встряхивать.

— А с вами что надо сделать, чтобы вы перестали? — спросила судья.

Барт, казалось, всерьез задумался над вопросом. Лоранс воспользовалась моментом, чтобы позвонить Бенедикт.

— Я у Бартельми. Девочка, как я и думала, сбежала к нему…

Она лгала, чтобы выгородить Барта. Молодой человек неслышно подкрался к ней, пока она беседовала с социальной сотрудницей, шепнул ей на ухо: «Спасибо», и поцеловал в шею. Но все впустую. На следующий день Бенедикт пришла за девочкой, чтобы отвезти ее к Жозиане Морлеван. Г-жа офтальмолог согласилась приютить обеих сестер. Она знала, что это повышает ее шансы стать опекуншей.

Барт легко утешился в разлуке с Морганой. Теперь он мог свободно искать замену Лео. Он разработал нечто вроде отборочного теста, состоящего из нескольких пунктов, первым из которых был вопрос: «Вы любите тапенаду?».

— А вам не кажется, что стоило бы поискать работу? — намекнула однажды Эме во время очередной отлучки представителя бельевой фирмы.

— Кто ищет, тот ведь, чего доброго, найдет, — заметил Барт.

— Вы что, вообще не хотите нигде работать? — забеспокоилась соседка.

— Ну почему же вообще нигде, — возразил Барт. — Просто мне надо, чтобы работа была не бей лежачего. Например, испытывать компьютерные игры.

Он подумал и предусмотрительно добавил:

— На полставки.

Эме огорчилась. Она переживала за Бартельми.

— Вас так невесть куда занесет, Барт.

Молодой человек рассмеялся. Он щелкнул Эме по животу:

— А вас разнесет как бочку. Распространитель бюстгальтеров-то как, согласен?

— Он еще не знает. — Эме вздрогнула и прикрыла руками живот. — Этого я хочу сохранить.

Барт неодобрительно скривился. Хорошенькая же ей предстоит взбучка.

— Вы ему готовите супчик по моему рецепту?

— Тс-с…

Зазвонил телефон. Барт успокоил соседку:

— Это мне, насчет свидания сегодня вечером.

Но это была Жозиана.

— Oh, boy! — испугался Бартельми. — У девчонок ветрянка, и ты хочешь спихнуть их мне?

— Они совершенно здоровы. Спрашивают, можно ли им с тобой повидаться. Я сказала, что позвоню и спрошу.

— Повидаться?

— Да. С тобой, — раздраженно отчеканила Жозиана. — Ты, насколько я поняла, суперчемпион в какой-то, как ее там, то ли «Сара», то ли «Клара Лофт»…

Барт прыснул:

— «Лара Крофт»!

Жозиана умолчала о том, что уступила девочкам лишь после того, как Моргана включила на полную мощность свою сирену, а Венеция нарисовала целый легион чертей.

— Я привезу их к тебе в 18:00, а после ужина заберу, — объявила Жозиана с неосознанным деспотизмом старшей сестры. — Жди.

— Но… но…

Она повесила трубку, не дав Барту слова сказать, так что ему оставалось только срывать зло на своем телефоне:

— У меня же вечером свидание! Совсем баба оборзела!

— Так вы перенесите свидание, — посоветовала Эме.

— Это ж мужчина моей мечты, — в отчаянии сетовал Барт. — Высокий такой блондин. Швед. А может, американец. К тому же я не знаю, куда ему звонить. Я ничего не понял, что он мне говорил.

В 18:00 с военной точностью явилась Жозиана с девочками. Венеция кинулась к Барту на шею с криком: «Поцеловать!», в то время как Моргана, молитвенно сложив руки, смотрела на него с безмолвным обожанием. Жозиана острее чем когда-либо ощутила себя жертвой несправедливости.

— Привет, Эме! — закричали девочки, увидев в гостиной соседку.

Жозиана не стала вникать в эту новую загадку и поспешила удалиться.

— Играть, играть! — требовала Венеция.

Моргана потянула Барта за рукав:

— Ты был сегодня у Симеона?

— Да, у него все отлично! — ответил Барт, подражая энтузиазму Жоффре. — Как поест — блюет, но это хороший симптом. Значит, лечение действует. Когда помрет, тогда уж никаких симптомов.

— Барт, — тихонько одернула его Эме.

Сестренки смотрели на него, приоткрыв рты в горестном изумлении.

— Но доктор Жоффре дал мне название одного лекарства, чтобы я купил его Симеону в аптеке, — спохватился Бартельми. — Такая штука, от которой человек становится сильным как супермен. Это лекарство принимают велогонщики, чтобы победить в «Тур де Франс».

Венеция с трудом могла представить себе Симеона в роли велогонщика, но все-таки заулыбалась. Моргана смотрела в пол.

— Я, — тихо сказала она, поднимая голову, — половинка Симеона.

И показала раскрытую левую ладонь в подтверждение этих странных слов.

— Я хочу его видеть, — добавила она.

Ей не дали увидеть умершую мать. Теперь она хотела видеть живого Симеона.

— Увидишь, — пообещал Барт. — Я попрошу доктора Жоффре.

Жоффре не внушал ему такого страха, как профессор Мойвуазен. Однако он очень сомневался, что врач даст согласие. Детям вход в отделение был запрещен во избежание инфекции.

В 19:00 с такой же военной точностью явилось новое увлечение Барта. Им оказался блондин очень высокого роста, прямой как палка, с лицом, испещренным оспинами от подростковых прыщей.

— Хэлло, Джек! — приветствовал его Бартельми. — Девочки, это Джек. Мой приятель.

— God bless you! — провозгласил гость, и лицо его перечеркнула улыбка. — My name is Mike.

— По-моему, он не Джек, а Майк, — сообщила Моргана, изучавшая английский.

— Yes, Mike, — подтвердил молодой человек. — Я не много хорошо говорить француски.