Арсений Данилов - Adrenalin trash

— О, — сказал он, садясь на стул. — Уже нолито.

— А то, — сказал Андрей.

— Отлично, — сказал Олег. — Тогда нечего языками чесать. Желаю, чтобы все.

Выпили. Закусили. Задымили.

— Ну, — сказал Андрей.

— Что? — спросил Олег.

— Излагай, — сказал Андрей.

— А, — сказал Олег. — Сейчас изложу.

— Я, как говорится, весь внимание.

— Еще бы, — сказал Олег.

— Ну, — сказал Андрей.

— Короче, — сказал Олег. — По твоей теории, адреналин вообще нельзя добывать.

— Почему? — спросил Андрей.

— Потому, — сказал Олег, — что сейчас как раз мода на добычу адреналина. MTV-то смотришь?

— Смотрю, — сказал Андрей. — Кто ж его не смотрит.

— Правильно, — сказал Олег. — Так сейчас же самая мода. Экстремалы и все такое. Раньше альпинисты был, их еще поэт Высоцкий воспевал все, если помнишь.

Перед Андреем сразу возникла яркая картина — разобранный в большой комнате стол с бутылками и салатами, немногочисленные гости из родни средней удаленности и только что купленный проигрыватель, последнее достижение советской технологии, с квадратными серебряными колонками, поливающий стол, родителей, гостей и притаившегося в углу дивана семилетнего Андрея голосом, похожим на хороший графин из хрустального стекла с треснувшим горлышком.

— Помню, — сказал Андрей.

— Вот, — сказал Олег. — Раньше поэт Высоцкий воспевал альпинистов. Он-то, собственно, и сформулировал главный принцип. Типа лучше, чем от водки и сифилиса, или что-то в этом роде. А теперь MTV воспевает роллеров, сноубордеров и серфингистов. Вот кто спустился в адреналиновые шахты.

— Ну ты даешь, — сказал Андрей.

— В смысле? — сказал Олег.

— Как по писаному, — сказал Андрей. — Излагаешь красиво.

— А, — сказал Олег. — Хорошо, что хоть не по каканому.

Андрей хохотнул.

— Только объясняется все просто, — сказал Олег.

— Как? — спросил Андрей.

Олег придвинул к себе еще полную рюмку, несколько секунд молча на нее смотрел, потом, когда Андрей уже внутренне приготовился к очередному тосту, резко выпрямился и сказал:

— Как? Да как, просто. Кризисом перепроизводства.

— То есть? — спросил Андрей.

— Это же рынок, — сказал Олег. — Огромный. Сделанный за несколько лет из ничего. И держится на адреналине. Сколько уродов по весне выкатывают свои велосипеды и прыгают на них через помойки?

— Много, — сказал Андрей.

— Много, — сказал Олег и ткнул пальцем в потолок. — А ведь они их не сами лобзиком выпилили, так?

— Ну, так, — сказал Андрей. Он, конечно, уже все понял, но не хотел прерывать товарища, который с видимым удовольствием конструировал программную речь.

— Так это же только часть, — сказал Олег. — Причем маленькая. Им еще положены специальные штаны, очки, каски. Специальная музыка и специальные журналы. Куча всего. Тарзанки, прыжки с парашюта…

— С парашютом, — сказал Андрей.

— Насрать, — сказал Олег. — Реклама теперь специальная. Специальные телепередачи. Зимой сноуборд. Летом какое-нибудь дерьмо на колесах. Надо вкладывать деньги в шарико-подшипниковый бизнес. Они думают, что выделились. Хотя им просто вставили в голову специальный контейнер. Телевизор вставил. Они такое же быдло, как и все, скейтеры эти. Что им сказали, то и делают. Даже фанаты футбольные. У них же тоже адреналин, а к нему — куртка-пилот, шарф…

— Роза, — поправил Андрей, вспомнив недавний разговор с Костылем по этому поводу.

— …и бейсбольная бита, — сказал Олег. — В России теперь и бейсбольные биты продаются. Не имею цифр на руках, но думаю, что идут хорошо.

— Пожалуй, — согласился Андрей.

— Даже скины, — сказал Олег неожиданно громко и сразу покосился в сторону столика с молодыми. Парень был брит налысо, но на крики Олега внимания не обратил. — Даже им специальные штаны, ботинки, куртки и парикмахерские услуги.

— И пивко в придачу, — сказал Андрей.

— И пивко, — сказал Олег. — И все это непрерывно рекламируется. Причем хитро. Я тут все понял…

Он положил локти на стол и на несколько секунд замолчал.

— Что понял? — спросил Андрей.

— Да все, — сказал Олег. — По телевизору показывают драку на стадионе. Или суд над скинами. А какой-нибудь подросток в Мухосранске, которому так и хочется подгадить окружающим, решает, что это — настоящий протест. И бежит покупать куртку, розу там и все, что прилагается. И кто-то зарабатывает даже на нем, хотя и взять-то с него особо нечего.

— И это ты все у Ленина прочитал? — спросил Андрей.

— Ну почти, — сказал Олег.

— Ладно, — сказал Андрей. — Критическая часть твоей философии нам понятна. А где конструктив-то?

— Конструктив? — спросил Олег.

— Да, — сказал Андрей.

— А он должен быть? — спросил Олег.

— Должен, — сказал Андрей.

— Ладно, — сказал Олег. — Только выпьем.

— Логично, — сказал Андрей.

— За любовь, — сказал Олег, взяв рюмку.

От такого крутого виража у Андрея слегка закружилась голова.

— С чего это вдруг? — спросил он, взяв свою порцию.

— Не хочешь? — спросил Олег.

— Отчего же, — сказал Андрей. — Совсем напротив.

Выпили.

— Наш адреналин, конечно, на первый взгляд чище, — сказал Олег, вытирая губы и закуривая.

— А на второй? — спросил Андрей.

— А на второй… — сказал Олег. — В цене товара в магазине заложено и то, что найдутся бойцы вроде тебя. Так что тоже все оплачено. И тобой, когда ты там что-нибудь покупаешь.

— Ты что же, на святое замахнулся? — спросил Андрей. Ему хотелось пошутить, но на душе стало нехорошо.

— Надо расти, — сказал Олег.

— И как? — спросил Андрей.

— Показать? — спросил Олег.

— Попробуй, — сказал Андрей.

— Настоящий адреналин, — сказал Олег, доставая кошелек из висевшей на спинке стула крутки, — это подраться. Убить кого-нибудь. Предать товарища. И так далее. И — чтобы никакой корысти. Ни тебе, ни другим.

Он открыл кошелек и достал все бывшие там деньги. Андрей с трудом подавил желание их пересчитать.

— Или вот остаться без денег ночью посреди Москвы, — сказал Олег.

Он свернул из денег кулек, зажал его в левой руке, в правую взял зажигалку, и через секунду над столом появился маленький факел.

— Совсем, — сказал Олег. — Тогда даже добраться до дому, — голос его задрожал в такт покачиванию языков огня, — будет проблемой.

У Андрея пересохло в горле. Он внимательно смотрел за тем, как огонь ползает по измятым купюрам.

— Но даже в этом ничего нет, — говорил Олег почти шепотом. — Суть в том, что нам просто нечем заняться, и надо как-то развлечься. Вот, например, так.

От факела отвалился горящий кусок и упал на стол. Андрей вздрогнул.

— Хотя если знать природу денег, то ясно, — сказал Олег, — что и это ничего не значит. Каждая сожженная купюра автоматически увеличивает стоимость всех оставшихся на свой номинал.