Эдуард Тополь - Любовь, пираты и... (сборник)

И вот ровно три месяца я ежедневно, как на службе, отсиживал в этой библиотеке по десять – двенадцать часов. Я прочел не просто все, а абсолютно все, что было опубликовано за последние двести лет по-русски и по-английски о жизни эскимосов. Все книги, отчеты географических экспедиций Мильтона, Миллера и Георги, журнальные и газетные публикации. Я не пропускал ничего, буквально утюжа полки с литературой по эскимосам – как советским, так и американским. И все интересное, что мне попадалось, все этнографические и прочие подробности жизни и быта эскимосов я старательно переписывал в свои блокноты. Можно сказать, что я просто заливал свои баки этим материалом, ожидая, когда – то ли от переполнения, то ли от какой-нибудь искры – весь этот материал вспыхнет во мне единым замыслом.

И что вы думаете? В конце третьего месяца, когда жена решила, что я завел роман с какой-то студенткой Колумбийского университета (а там и правда было в кого влюбиться!..), так вот, в конце третьего месяца моего заточения в библиотеке Колумбийского университета я наткнулся на маленькую ветхую книжонку «Ненецкие сказки и былины» издания 1933 года. И в этой книжке прочел былину о семи ненецких братьях-богатырях и их семи сестрах. Однажды, вернувшись с охоты, братья обнаружили, что враги разрушили их чумы, угнали их оленей, а над сестрами надругались. Братья вскочили на ездовых оленей, догнали врагов и… Цитирую: «Сколько врагов было, всех перебили. У живых уши и хотэ отрезали и заставили их эти хотэ съесть. Так наши отцы за свою кровь и позор мстили, так сыновья и делают!»

Когда я прочел эти строки, я пришел домой и сказал:

– Всё, у меня есть фабула романа, завтра я сажусь его писать.

И действительно, эти три строки о жестокой и оригинальной ненецкой мести стали пружиной всего романа, они как бы «навернули» на себя весь остальной экзотический материал. Книга вышла сразу не то на четырнадцати, не то на шестнадцати языках, иные американские критики в своих восторгах по поводу этой экзотики заходили так далеко, что приписывали книге «смак прозы Хемингуэя»…

Теперь несколько слов о бытовых вопросах нашего ремесла.

Конечно, в истории полно примеров самых экстравагантных манер писательской работы. Кто-то может писать только стоя, кто-то – лежа, еще кто-то – лишь под кайфом, четвертый – ночью.

Я рассказываю здесь о себе.

Я позволяю себе работать только днем, с утра, после восьмичасового сна, зарядки, душа и фруктового салата. То есть я должен быть чист, выбрит, бодр и заряжен энергией и глюкозой, как боксер перед выходом на ринг. При этом я всегда вспоминаю своего друга бостонского экстрасенса Александра Тетельбойма, который в 1989 году вытащил меня с того света. Как-то мы с ним разговорились о его диете и образе жизни, он сказал:

– Знаете, я лечу людей своей энергией. Поэтому я должен быть абсолютно здоровым человеком, и моя энергия, которую я передаю людям, должна быть абсолютно чистая. Я обязан соблюдать здоровую диету, не пить, не курить, заниматься спортом…

Так вот, я считаю, что текст любого автора заряжен его энергетикой. Ведь даже самим порядком слов и музыкой каждого слова я могу регулировать дыхание читателя. Ну а если признать, что наши тексты несут читателю нашу энергетику, то мы, авторы, действительно обязаны быть здоровы, мы не имеем права садиться за работу подшофе или в раздраженном состоянии…

При этом крайне желательно еще и обогатить эту энергетику озоном, солнцем, то есть работать не в городе, насыщенном нервной и чаще всего негативной энергетикой постоянного людского стресса, а за городом, на море или в лесу. Я, например, родился в городе и вообще считаю себя горожанином. Но работа в лесу – самая плодотворная, это я проверял многократно. Порой, когда эпизод не шел, я даже становился под лесной дуб и на манер древних витязей просил у него энергию, подзарядку. И – можете представить – получал!..

Сегодня в русскую литературу проникает западная манера употреблять в тексте матерные выражения. Я и сам этим пользуюсь иногда в диалогах, когда вынужден передать характер речи российских чиновников. Воспитанный в духе реализма, я и стремлюсь к оптимальному реализму, и я не знаю в России чиновников, которые не употребляют мат в своих разговорах. Хотя в моей авторской ремарке я всегда пытаюсь компенсировать эту грязь чистотой и образностью слога. Потому что, на мой взгляд (и по мнению многих экстрасенсов), – мат, матерные ругательства заряжены негативной, грязной энергетикой. Именно потому многие читатели порой говорят: «Это отталкивающая книга!» Их отталкивает грязная энергетика самого текста…

Еще одна рекомендация – работать без спешки. Я понимаю, что начинающим писателям нужно зарабатывать на жизнь, что они спешат сдать рукопись… Нет! Работать нужно так, словно ты уже миллионер и можешь себе позволить над каждой главой и над каждой страницей сидеть столько, сколько нужно, чтобы затем, перечтя свой текст, ты мог сказать себе: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» То есть вещь должна писать себя сама, и нельзя ее подхлестывать, торопить – даже если ты живешь, как я в 1974-м, на рубль в день. И вещью этой нужно заниматься полностью, роман, мне кажется, нельзя написать урывками, между делом. Даже гениальный Ф.М., решив писать «Бедные люди», в 26 лет уволился с работы, снял комнату и полтора года занимался только этой работой…

На этом я пока закончу свои назидания или откровения – это уж как кому покажется. В заключение напомню только об одном. Как сказано в Святом Писании, в начале было Слово . Следовательно, и Он, Всевышний, в каком-то смысле был литератором. И то, что земля, небо и все остальное были созданы по слову Его, свидетельствует о силе слова, его – практически – божественном и мистическом могуществе. Словом можно творить жизнь, землю, небо, звезды.

Но словом можно и убивать.

Я призываю вас не делать этого – ни словом, ни кинокадром, ни помыслом…

– Вторую мировую войну выиграли танки, – сказал мне мой друг Артур Пинхасов. – Эта истина общеизвестна, но если говорить точнее, то эту войну выиграл танк Т-34. История создания этого танка – это история фантастического соревнования – буквально не на жизнь, а на смерть! – советских конструкторских команд Михаила Кошкина и Жореса Котина и немецких Фердинанда Порше и Эрвина Андерса. Причем соревнование это началось задолго до войны, в тридцатые годы, а своей кульминации достигло в 1942—1943-м, когда в этой гонке приняли участие Сталин, Молотов, Берия и нарком оборонной промышленности Малышев в Москве и Гитлер, Геббельс, Геринг и Роммель в Берлине…