Зое Вальдес - Детка

В «Камило Сьенфуэгос» удается убить двух зайцев разом: купить спасительную пилюлю и прокладки в нагрузку. За время ожидания кровь Детки Реглиты просочилась сквозь дырявые джинсы на кожаное сиденье «мерседеса». Исступленный и уже наполовину раскаявшийся, что вернулся на прекрасную Кубышку, Уан трет сидение спиртом; небольшое пятно все же остается, но сгустков нет. Регле необходимо поменять одежду. К тому же Уан в любом случае решил поехать в дипломатник, чтобы приобрести соответствующее платье и выходные туфли, гак как Кука Мартинес вместе с дочерью будут сопровождать его этим вечером во дворец Революции, где проводится торжественный прием, посвященный церемонии вручения билета члена кубинской коммунистической партии Нитисе Вильяинтерпол великосветской даме, воцарившейся на свинячей кубинской кухне. Уан знает, что ему не избежать поездки во дворец: только что незримая рука опустила в карман его пиджака пригласительный билет. Приоткрыв карман и искоса взглянув на приглашение, он прочел текст, набранный рельефными золотыми буквами на белом картоне.

Они садятся в машину, Мария Регла подстилает под себя картонку из-под яиц, чтобы снова не изгваздать сиденье. На полной скорости, изнемогшие от жары, они несутся в «Мэзон», что на углу четырнадцатой и седьмой улиц в Мирамаре. Переступить порог этого заведения – все равно что получить пропуск в рай. Накрахмаленный с ног до головы господин открывает и закрывает входную дверь. Униженно улыбнувшись Уану, он сморщивает губы в подобии улыбки, адресованной Куке Мартинес и Марии Регле, которая вошла со шлейфом мух вокруг бедер, потом вновь переводит взгляд на Уана и спрашивает, есть ли у девочки удостоверение. Уан с готовностью отвечает, что в этом нет никакой необходимости, ничего показывать не надо – это его дочь. Величественный мажордом не совсем уверенно соглашается, думая про себя, что дети у этих иностранцев настоящие свиньи, одно слово – хиппи, и что, будь его воля, отправил бы он их всех рубить тростник. А может, это не дочка, а любовница? Пропустив посетителей, он продолжает пребывать в раздумьях о мероприятиях, которые необходимо провести, чтобы страна вышла наконец из состояния недоразвитости.

Мария Регла жадным взглядом окидывает роскошные платья – экстравагантные до глупости – из разного рода тюля и прочих невообразимых тканей, полку с кожаными портфелями, украшенными позолоченными и посеребренными уголками и плакетками, вечерние туфли и, наконец, не выдержав, бежит к одному из отделов, перед тем бросив на отца предсмертный умоляющий взгляд. Он ободряюще подмигивает ей и предлагает не спеша выбрать все, что ей необходимо. Кука Мартинес, оцепенев от робости, скукоживается, как перезрелая вишня. Укрывшись за спиной Уана, она ужимками и жестами просит дочку быть скромнее и выбрать только то, что действительно необходимо, чтобы сменить запачканные кровью и обсиженные мухами брюки. Уан легонько подталкивает Карукиту вперед. Подведя ее прямо к вешалке, он показывает ей платье из черной «тюленьей кожи», расшитое синими лентами, и просит, чтобы Кука примерила его. Кука думает, что даже в бреду не надела бы такое безобразие. Свои мысли она выражает следующим образом:

– Даже если мне заплатят за примерку, все равно не надену это позорище.

– Да, вижу вкусы твои изменились. В «Монмартре», помнится, на тебе было нечто подобное.

Кука силится вспомнить тот давний вечер. И правда. Симпатичное было платьице, только немножко широковато в груди и на бедрах, потому что принадлежало оно кому-то из ее подруг, Мечу или Пучу. Воспоминание трогает ее, и она соглашается, но мерить все равно не хочет – до вечера, пусть это будет сюрприз. Ее возлюбленный мучитель ржет, как конь. Она тоже смеется, обнажая лиловые десны, все в паутине мелких сосудов, – смеется так, что становятся видны миндалины. Внезапно Уан вспоминает о чем-то, хлопает себя по лбу левой рукой, а правой шарит в кармане брюк. Тут же, не без гордости он достает вставную челюсть, которая сегодня залетела к ним во время урагана и он ловко поймал ее на лету.

– Кукита, детка, это для тебя. Надевай. Как видишь, я не только сам вернулся, но и вернул тебе зубы.

– С ума сошел. Даже если мне сейчас подадут голубиный бифштекс, я все равно не воспользуюсь этой челюстью. Черт знает, от какого мертвеца эти зубы.

– Какие мертвецы, Карука? Просто кто-то спал с открытым окном, а челюсть спокойно стояла рядом на столике в стакане с водой.

– Тем хуже, теперь меня будет мучить совесть за то, что по моей вине кто-то остался без зубов.

– Скажи лучше – по вине урагана. Надевай, надевай, а если кто-то потребует обратно – вернешь, и все дела.

Старуха с сомнением разглядывает челюсть и находит, что сделана она хорошо и выглядит прилично. Уан прав, она возьмет ее как бы взаймы, а, если кто-нибудь станет справляться насчет потерянной челюсти, вернет не раздумывая. Она подходит к зеркалу, примеряет челюсть, улыбается новой улыбкой – совсем другой человек! Двадцать лет, тысячи бед – как с плеч долой. У другого зеркала, словно Алиса в стране чудес, окруженная роем мух, Мария Регла примеряет одно платье за другим. В конце концов Уан накупает духов, немыслимых сережек, самого разного рода сумочек, пару лаковых туфель для Кукиты и тринадцать различных моделей обувки для дочки, домашнее и выходное платье для старухи и еще пятнадцать – сшитых на особый заказ, с мини-юбками, макси-юбками и всякими прочими причиндалами – для Детки. Кука Мартинес чувствует, что сейчас сгорит со стыда. Такая простушка была Реглита девочкой, а теперь вот подросла, стала смазливой и кокетливой. Уан собирается расплачиваться золотой кредитной карточкой – понятное дело, женщины кусают губы, ожидая, что сейчас непременно произойдет скандал.

– Реглита, верни все сейчас же. И мое тоже возьми, Уан. Нам ничего не нужно, не волнуйся. Если бы я знала, до какой степени у него плохо с деньгами, что и наличных-то нет, а только какие-то чеки, я бы не разрешила тебе даже войти, – говорит Кука Мартинес глубоко озабоченным тоном.

– Да что с тобой такое, успокойся. Не будь глупышкой, это банковская карточка, я имею право ею пользоваться, это те же деньги.

Он останавливает пристыженную Реглиту, которая уже приготовилась вернуть все, что набрала.

Продавщица, занятая другими счетами, не обращает на карточку никакого внимания. Увидев ее, она взвизгивает, словно ее ужалила муха цеце:

– Ой, девочки, кажется этот милый молодой человек решил осложнить мне жизнь, – говорит она своим приятельницам из соседних отделов. – Придется тебе, дружочек, подождать немного. На всем острове только три машинки для проверки кредитных карточек. Теперь узнавай, где ближайшая, а потом беги оформляй. Нет, скажу я вам, эти туристы – редкие скупердяи, таскаются со своими карточками, вместо того, чтобы расплачиваться как все приличные люди!