Олег Лукошин - Первое грехопадение

— Ты понял меня или нет? — тряхнул я его ещё раз.

— Понял, — отозвался он.

Я смотрел на него и видел, что ни хрена он ничего не понял. И даже не хочет понимать. «А кого мне бояться?» — мелькнуло вдруг в голове. Новая волна ярости стремительно накатила на меня и сопротивляться ей не было сил. Я развернул пацана лицом и со всей дури врезал ему кулаком в живот.

— А-а-а!!! — выдохнул он.

— Что, нравится? — нагнувшись, шепнул я ему в ухо. — А дальше ещё лучше будет! Хоть одно слово им скажешь — башку отвинчу! Понял?

— Понял, — прохрипел он, и теперь я видел, что он действительно меня понял.

Несколько испуганных школьников смотрели на меня из-за забора.

— Кто этих девочек обидит, — сказал я им, — всех поубиваю.

Потом я обнял Лену с Мариной за плечи и повёл их домой. Я чувствовал, что они гордятся мной сейчас. Мне, однако, было не по себе. Проклюнулись угрызения совести. Эх ты, говорил мне внутренний голос, ребёнка избил. А ведь можно было и как-то иначе всё решить.

«Нельзя, — ответил я твёрдо, отмахиваясь от всех угрызений. — Раз он не понимает элементарных вещей, значит надо учить. Теперь будет знать, что и почём в этой жизни».

— Дядя Алёша, а он каждый день нас обижает, — смотрела на меня снизу вверх Марина.

— И другие тоже! — добавила Лена.

— Теперь не будут, — сказал я им. — А если кто попробует, сразу мне говорите.

Мы шли по залитой грязью улице. Приходилось делать виражи, чтобы обойти лужи. Девчонки держали меня за руки.

— Они нас безобразными называют, — продолжала жаловаться Марина. — Уродинами.

— Э-э, да что они понимают! — отвечал я. — Живут на краю света, в богом забытой дыре и ничего не знают, что в мире делается. А в мире сейчас безобразные девушки как раз самые модные. И в фильмах их все снимают, и в журналах фотографируют.

— Что, на самом деле? — спросила Лена, причём так серьёзно, что по спине моей пробежал холодок.

— Конечно! — кивнул я. — Я же везде бывал, всё видел. Было время, когда только красивых сниматься брали, но сейчас всё наоборот. Безобразные девочки снова в моде! Только их снимают, только им деньги платят.

— Что, совсем-совсем безобразные? — удивлённо смотрела на меня Лена. — Прям как мы?

— Да ещё страшнее! Вы по меркам шоу-бизнеса самые настоящие красавицы. Вот вырастите, моделями станете. Знаете, сколько модели денег зарабатывают?

— Сколько? — спросила Марина.

— Миллионы! И все их уважают, все им руки целуют. А вы печалитесь, что некрасивые… Вы радоваться этому должны! Я вам просто завидую. Потому что знаю, какой успех вас ждёт и какие деньги вы будете загребать. В безобразных девочках — вся привлекательность.

В тот вечер я делал с ними уроки. Знаний моих вполне хватило на все предметы, даже на английский язык. Я помогал им делать упражнения, задачи, решал примеры и неожиданно обнаружил в себе педагогические задатки.

— Вот смотри, — говорил я Лене, — первая бригада строителей за час уложила…

Лена была сообразительной. Ей даже подсказывать особо не приходилось. Мне показалось, что она ждала моего объяснения лишь как очередного знака внимания.

С Мариной дело шло тяжелее. Она лишь пожимала плечами и ковырялась в носу. Я сделал за неё все задания и заставил переписать в тетрадь. Она сделала это с огромным количеством ошибок.

— Дядя Алёша, — спросила меня Лена, — а вы с мамой поженитесь?

Вопрос поставил меня в тупик. Жениться на её матери я разумеется не собирался. Но говорить об этом девчонкам было бы неправильно.

— Это не от меня зависит, — ответил я уклончиво.

— От мамы?

— И от неё вряд ли.

— От чего же?

Я подбирал нужные слова.

— От обстоятельств.

— От обстоятельств… — разочарованно и не по-детски серьёзно произнесла она.

— Просто мы ещё слишком мало знаем друг друга, чтобы принимать такие решения.

— А я хочу папу! — сказала вдруг Марина, но тут же засмущалась меня, а ещё больше сестру. — Лена смотрела на неё необычайно сурово, с какой-то странной тоской на изуродованном лице.

Раздался звук открываемой двери и через мгновение на пороге, с сумками в руках, показалась хозяйка. Была она явно не в настроении, а увидев нас вместе за столом, как-то нехорошо этому удивилась.

— Вот они где, — сказала она, недружелюбно на нас посматривая, словно ревнуя меня к дочерям. — Милая семейка. Папаша и дочки.

Я не понимал причину её недовольства.

— Как дела у тебя? — спросил, чтобы сменить тему. — Что-то ты неважно выглядишь.

— Неважно! — завелась она вдруг. — А ты постой весь день на ветру, потаскай сумки, и посмотрю я, как ты будешь выглядеть.

Я попытался помочь ей закинуть сумки на печь. Маша раздражённо оттолкнула меня.

— Отойди на фиг. Помощник херов.

Я был неприятно удивлён её реакцией. Мария Сергеевна с каждой минутой заводилась всё сильнее.

— А полы-то вы не мыли что ли? — обнаружила она вдруг под ногами сор. — А? — сверкая глазами, возвышалась она над дочерьми.

Девочки пришибленно молчали.

— Чё молчишь? — дала она подзатыльник Лене. — Я тебе что говорила? К моему приходу полы намыть!

— Они не успели, — заступился я за девочек. — Мы уроки делали.

— Ах, вы уроки делали! А полы я за вас мыть должна?!

Она схватила дочерей за волосы. Девочки завизжали.

— Я весь день как проклятая пашу, — орала хозяйка, — а они прохлаждаются здесь! Сидят, улыбаются. Уроки у них!

Я оттащил её в сторону.

— Маша! — держал я её за руки. — Что с тобой?

От моего вопроса и пристального взгляда, которым я пытался образумить её, у хозяйки началась настоящая истерика.

— Пошёл на хер! — срываясь на визг, завопила она.

Потом, оттолкнув меня, схватила полотенце и стала лупить им дочерей. Лена тотчас же забралась на печь и спряталась там, забившись в угол. А вот с Мариной стало происходить что-то странное.

— А-а-а-а-а!!! — упав на пол, закричала она и затряслась какой-то нехорошей дрожью. Мать, не взирая на это, продолжала бить её.

Я схватил хозяйку и оттащил её в соседнюю комнату. Она вырывалась, царапала меня ногтями и визжала. Лишь после того, как я посадил её на стул и хорошенько встряхнул, она как-то обмякла и немного успокоилась. По крайней мере перестала вопить. Закрыв глаза ладонями, Маша заплакала.

Марина продолжала кататься по полу. Я поднял её и перенёс на кровать.

— Лена! — метнул я взгляд на прятавшуюся на печи девочку. — Что с ней делать? Может «скорую» вызвать?

— Не надо, — отозвалась она. — Сейчас пройдёт.

Вскоре Марина действительно перестала кричать. Лишь болезненно всхлипывала.

Всё произошедшее произвело на меня весьма удручающее впечатление. На душе было тяжело. Мне не хотелось оставаться сейчас в помещении. Убедившись, что Марине лучше, я захватил сигареты и стал одеваться.