Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

Жена отважней мужа перед смертью…

Свята и редка та жена, в которой живут эти три, как дерево о трех стволах…

Аллах всех сотворил равными на земле…

Аллах не хочет разницы между людьми…

И между мужами и женами тоже…

Но вот у жены выступают, выбегают две груди, а у мужа один зебб-фаллос…

Но вот во время соединенья, соитья муж берет в ладони две груди жены, а жена ногами, лоном вбирает зебб мужа…

И где теперь разница между ними?

И потому соитье — это святое уничтоженье разницы меж мужем и женой, между человеками…

И как теперь отличить мужа от жены?

Так хотел Всевышний, который сотворил всех равными на земле.

И нет для Него ни жен, ни мужей, а есть божьи человеки…

И уничтожая в соитье разницу меж собой — умножаются и продолжаются человеки…

Так совершается Божья Воля…

О, сладкая, вожделенная, необъятно сладимая халва, бездна в ногах жен!

Как не стремиться туда мужу, если он вышел оттуда?..

Как не любить гнездо рожденья своего?..

Как не лелеять кибитку, мазанку-люльку-зыбку детства сладчайшего, первоначального, птенцового своего?

Самое прекрасное в молодости — девичий близкий смех на ночной реке…

Самое печальное в старости — девичий дальний смех на ночной реке…

Любовь и секс — враги.

Любовь — это таинственная рыба, струящаяся в хрустальной реке, — кто знает вольные пути ее?..

Секс — это та же рыба в кипящем масле казана…

На свете нет любви сильней, чем любовь матери и сына!..

В этой любви все сошлось! все объединилось! Все переплелось — любовь мужа и жены, любовь к дитя, любовь сильного к слабому, любовь к Богу, давшему скоротечному человеку это бессмертное чувство…

Бог — родитель человеков… Как мать!..

Воистину так! Бог до людей, как мать до детей…

О Боже! Не зря самые великие иконы — это иконы, где живут, дышат, склоняются друг к другу Богородица и Богомладенец!..

Тут земная, тленная любовь переходит, переливается в неземную Вечную любовь…

О Боже! не может быть, чтобы эта Любовь ушла, растворилась навеки на земле, а не отразилась, не осталась, не продлилась вечно в Вечности! в небесах!

Среди непостижимого Царствия Небесного!..

Которое ждет щедро всех людей — и грешных, и безгрешных…

А матери — не умирают, а переселяются заживо в Рай…

Рай — это Сады матерей… Это Сады любви…

В молодости только тело девы, жены влечет нас, а в зрелости и в старости еще более влечет, горчит, сладит оно…

О Боже!.. Когда же приходит час женской души? А не тленного лакомого неистового тела ее?

И что’ тело жены опять побеждает, искушает ее душу и душу мужа?..

Одно тело уморяет две души?..

Муж в любви — зверь, а жена в любви — мать…

Муж в любви — водопад, а жена в любви — заводь…

Мудрец сказал:

— Что делает глухую гранитную скалу в варзобском ущелье уязвимой? живой? текучей?.. как все живое?.. смертной?..

…Трещина, от которой монолитная глухая скала рассыплется и изникнет, и станет песком текучим волнующимся заживо…

О человек!..

А твоя погибель от бархатной лоснящейся жены податливой текучей, как песок…

От святой трещины тела лакомого ее… да! да!

Ойеооо!

Смертная скала…

Смертная жена…

Мудрец сказал:

— У входа в женское лоно — толпятся, маются вся Мировая Культура, вся Мировая История…

Да и вся жизнь…

Там бездонная тайна рожденья… и вселенская тайна смерти…

Мудрец сказал:

— В молодости и зрелости, когда муж алчет только тела жены — дом его и ночи его полны обольстительных, упоительных дев и жен…

И мой дом был полон.

А на склоне лет, когда я, наконец, понял, что такое любовь, что такое — душа — стрекозиная, веющая, причудливая бабочка-душа жены, и любуюсь, упиваюсь каждым жестом, улыбкой, движеньем, изгибом, извивом жены — дом мой пуст…

Или женам и девам нужно только тленное тело мужа младого, а не вечная душа?..

Секс — это обглоданный скелет любви…

Жена — это бешеный, капризный, весенний ручей, бегущий, спадающий с талых, лазоревых, снежных гор, — кто знает извилистые, бешеные, святые пути его?

Кто может поймать, удержать его?..

А мы, слепцы, пытаемся…

Ручей бежит из дрожащих рук… к другим рукам… неудержимый…

Старый мудрец сказал:

— Когда я вижу молодую сахарную стреловидную деву — то находит на меня странный звук, похожий на слабый мелкий ленный плеск вина в огромном бухарском кумгане-кувшине, который яростно тщетно трясут, но едва слышен шум вина на дне…

Ушло вино…

Ушли дни мои хмельные…

Лишь тонкий донный плеск от них остался…

Первая жена дается тебе в юности твоей, чтобы она проводила тебя — юного, трепетного — в суровую жизнь и разделила святой пожар чресел твоих…

Последняя жена дается тебе в старости твоей, чтобы она проводила тебя в смерть…

А Святые Отцы даются тебе всегда, чтобы они проводили тебя, грешного и заблудшего, мимолетного, в Вечное Царствие Небесное…

Самая сладкая смерть на земле — это смерть в родной хрустальной горной реке!..

Пусть съедят тебя рыбы, а не черви…

Пусть оплачут, омоют тебя волны… саваны хрустальные…

Волны — самые древние… самые вольные… самые веселые певучие плакальщицы…

Я люблю их вечную песнь… то о жизни… то о смерти…

Никто никогда не умирает один — с каждым умирающим человеком каждый раз умирают все люди… все человечество…

О, умирающий… пожалей не себя, а людей…

Молодость — быстротекущее время

Старость — мимотекущее время

Вечность — всетекущее время, но вечности нет без смерти,

Когда стрела попадает в птицу — она кричит не от боли, а от радости…

…Все беды человеков пришли оттого, что люди ушли далеко от родного дома, от родного дувала, от родного языка!..

Блажен человек умирающий в доме, в народе, в языке, где он родился!

И блажен, выходящий из этого мира в те врата, в которые вошел!..

Будьте прокляты все ослы, все лошади, все машины, все самолеты, все поезда, уводящие человека от родного гнезда…

Только на защиту отечества и на помощь страждущему должен человек уходить от отчего дома…

Каракалпакская мудрость говорит: «Вот ты сделал сорок шагов от родного дома — и ты уже сирота в мире…»

Но кто будет любить человечество, если все останутся в домах своих… и перестанут пылить все дороги мира…