Мухаммад-Казем Мазинани - Последний падишах

…Словно бы не пять, но пятьдесят лет прошло между твоим отъездом и возвращением. Ты поражаешься тому, как много здесь, в Иране, изменилось. И ты уже не прежний престолонаследник, и страна уже вовсе не та всеми забытая деревня. Преобразились целые города. Куда ни посмотри, увидишь новое: заасфальтированные проспекты, большие фабрики и дома, новые организации и учреждения, новые профессии, машины и механизмы…

На проспектах столицы — гул стоит. Автомобили потеснили экипажи, лошадей и ослов, а люди теснят друг друга. Словно невидимая сила уничтожает приметы старого и насаждает новое. Старинные особняки с воротами на усадьбу сносятся; черный великан, приводимый в движение нефтью, поглощает сады и старые улочки с переулками и на их место выплевывает асфальт. Вырастают многоэтажные здания. Образуются новые кварталы. Возникают новые проспекты и площади; и — школы, больницы, отели и магазины. Построено также несколько новых дворцов для тебя и других членов шахской семьи.

Ты еще не отдохнул от путешествия, а уже определены твои новые обязанности. Венценосному отцу хватило одного взгляда, чтобы понять: пять лет учебы прошли зря, и теперь наиболее подходящее место для тебя — офицерское училище. Там ты и военную науку пройдешь, и закалишь свой характер для предстоящих тяжелых времен…

Ты начинаешь новую жизнь. Теперь ты не хочешь быть прежним стеснительным мальчиком, всюду таскавшимся за отцом, как тень. Ты хочешь стоять на своих ногах и, используя приобретенный в Европе опыт, пользоваться еще и статусом шаха-наследника, не ограничивая себя так, как в Европе. И вот ты набриолинил волосы, оделся в шикарный костюм и в спортивной машине разъезжаешь по городу, встречаясь с девушками. Как начинающий ловец, ты — на приемах — раскидываешь сети и терпеливо ждешь, пока в них попадется красотка, с которой можно затеять любовную игру. Тем не менее ты все еще неловок и неопытен. Ты знаешь также, что и «те, кому надо», не дремлют, донося обо всем отцу. Доносчиков вы с сестрой Ашраф в шутку называете воронами. Но ты надеешься, что отец будет смотреть на твои похождения сквозь пальцы. Он, однако, лучше тебя знает, как и где можно перекрыть воду. У него другие планы: как отец он готовится отпраздновать одно из главных торжеств своей жизни, а именно — женитьбу сына… Наследника.

Как наследник престола в мусульманской стране, ты имеешь право на четырех законных жен и на любое количество жен временных.

— Забудь свои европейские штучки! Ты — валиахд в стране, где монархов с двенадцатилетнего возраста, с помощью гаремов, приучали властвовать. Пока наследник шахских кровей получит трон, запасали — так сказать, «на черный день» — наследников помоложе; некоторые и до стариков доживали в наследниках, обзаводились даже внуками и правнуками. Потому что знали, что нужно любой ценой сохранить для семьи власть. Так что выбрось из головы саму мысль о холостых развлечениях! Падишах без наследников плохо кончит: можно сказать со стопроцентной уверенностью, что он будет убит! Владение страной — это не шутка и не игра. Будущее никому не известно. И если тебе когда-нибудь понадобится зрелый наследник, готовый управлять Ираном, что тогда будешь делать — локти кусать? Или посадишь на трон свою сестру-близняшку?

И вскоре тебе внезапно объявят, что тебя помолвили. Хотя ты ни разу своей нареченной красавицы не видел. Однако это неважно. Вместе с семьей и придворными и с богатыми дарами вы совершаете официальный визит в Египет: чтобы увидеть сестру тамошнего молодого короля и сразу сделать ей предложение. И когда ты видишь эту девушку, дыхание у тебя перехватывает, а руки и ноги словно отнимаются. Она изумительно красива: с лицом, как у пери, голубоглазая. С каштановыми волосами и пурпурными изогнутыми губами, она похожа на звезду Голливуда… Говорят, она немного замкнута и высокомерна, но это, с твоей точки зрения, не проблема. Такая красавица и должна быть горда и одинока.

Вы гуляете на берегу Нила и делитесь мыслями и планами. Ни она, ни ты не можете пользоваться в разговоре родным языком, и это — первая преграда, воздвигшаяся между вами. Но вы так понравились друг другу, что ничто иное не имеет значения. Словно ваше обручение было решено предвечно, на небесах…

Все делается с молниеносной скоростью, и ты не успеваешь опомниться, как уже несколько месяцев женат — причем все сильнее ощущаешь, что женитьба ваша была не плодом любви, но скорее протокольным мероприятием, согласованным между иранской и египетской монархиями. Вы с ней живете вместе, но словно бы в далеких один от другого мирах; и, хотя она — как, наверное, все девушки — быстро привыкла к замужнему положению и вошла в роль, ты в душе по-прежнему остаешься стеснительным мальчиком и ни на крупицу не чувствуешь себя мужем и главой семьи. Конечно, ты свои обязанности мужа выполняешь хорошо, но все время пребываешь в тени отца. Ты словно не достиг еще полного развития — как тот плод, который растет в тени, а потому пока не доспел.

После твоей женитьбы отец стал больше посвящать тебя в дела страны, и ты теперь почти ежедневно с ним видишься. А египетская жена проводит время со свекровью и с твоими сестрами, и иногда кажется тебе прекрасной заморской птицей, присланной в подарок из далекой страны. А когда она забеременела, предупредительность по отношению к ней сделалась вообще безграничной. Твой отец особенно о ней переживает и заказывает для нее калорийную пишу, и не приведи Аллах, если его невестку кто-то обидит. Однако изнеженную и утонченную египетскую принцессу не так-то легко ублажить, и она не ко всякой еде притронется. Халва и питательные блюда оставляют ее равнодушной, и вообще она говорит, что от иранской кухни ей становится плохо…

Наконец твоя жена, чей округлившийся живот заключает сейчас в себе всю надежду шахской династии, ложится в больницу. Начинаются родовые схватки, и египетская принцесса стонет и стенает на непонятном языке, представляющем собой смесь арабского, фарси и французского, а потом громко кричит до тех пор, пока на свет не появляется ребеночек и не испускает свой первый крик, однако же…

Улыбки застывают на губах. Родилась девочка. Когда акушерка сообщает тебе эту новость, она от смущения не поднимает глаз. Нерадостная радостная весть…

Новорожденную подают тебе на руки. Ты целуешь ее в лобик и всматриваешься в сморщенное синеватое личико. Взгляд глазок еще неосмыслен, но сильное сходство с тобой очевидно. Сколь печальна будет твоя жизнь, дорогая девочка! Лишь потому, что на свет вместо наследника появилась ты, с твоей женской, а не шахской судьбой…

У самого тебя не хватает смелости сообщить эту новость отцу: ты поручаешь это другим, потому что боишься его гневной реакции, и таковая не заставляет себя ждать. Услышав новость, отец в раздражении сметает со стола все письменные принадлежности и осыпает проклятьями несчастную судьбу своей династии. За что столь зловещее наказание? Он даже всей душой убежден, что за это падишах будет либо убит, либо окажется в ссылке.