Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

— Sorry, — вежливо отреагировал служащий, — no electronic translators. Он указал на огромный ящик, в котором лежали груды аппаратуры, отобранной у новоприбывших, и продолжил:

— Вивчайте украiнську мову, шановний!

Сказано это было весьма вежливо и корректно, но Филимон кончиками пальцев ощутил тянущиеся от служаки флюиды то ли злорадства, то ли раздражения, да и взгляд его буравил собеседника безо всякого стеснения и сочувствия.

Фил молча протянул ему последнюю модель суперпереводчика и двинулся по коридору, повинуясь властному персту регулировщика.

Он слабо себе представлял, как будет понимать все происходящее вокруг без электронного помощника. Филимон готовился к отъезду и ходил на курсы украинского языка, но практики у него не было никакой, а украинский упрямо путался в его голове с бабушкиным русским. Оказавшись в комнате вместе с большей частью пассажиров рейса № 1313, Фил с огорчением констатировал, что с трудом улавливает смысл того, о чем говорил официальный представитель агентства «Ной».

Беседовал с эмигрантами высокий худой конопатый оратор с полным отсутствием всяких эмоций на лице и со скоростью речи, явно превышающей правила хорошего тона.

— То не есть бардзо велiка проблема! — тарахтел конопатый. — Я сам ехам ещем другiм мiесяцем тому з Польщi i, вшiстко поедно, вже знаю багато украiнських слiв. Онi в мене ещем плутаются, але вонi вже усе тутам.

Представитель постучал себя по голове, и ситуация зеркально повторила старый анекдот про умного японца. Фил не удержался от невыносимого, почти моцартовского желания поставить последнюю ноту в музыкальной фразе и вспомнил последнюю фразу анекдота.

— В жопе! — негромко произнес он, и комната грохнула дружным нервным смехом.

— Цо пан мувiть? — поинтересовался полиглот и злобно глянул на пошляка.

Переводить никто не решился, и инструктаж пошел дальше на таком же шипящем английском, на каком господин говорил по-украински. Он быстро собрал американские паспорта и вручил всем электронные ключи-карточки от номеров гостиницы, в которую, на первых порах, должны были поселиться новоприбывшие. Дальше всех дружным стадом погнали к пограничным и таможенным коридорам, и началась тягучая процедура въезда в страну.

Пограничники вели себя спокойно и деловито, а свора таможенников задавала кучу стандартных вопросов о наличии в багаже оружия, наркотиков, а также пищевых продуктов. Особо усердствовал усатый детина с хитрым, кошачим выражением лица и тремя лычками в петлицах. Сурово глядя в глаза каждого, кто подходил к его стойке, он спрашивал:

— Гамбургери е?

Получив отрицательный ответ, он широко улыбался и однотипно грозился:

— Буде вам i сало, буде i маца!

Когда же в одном из чемоданов он обнаружил завалявшийся "Вig Маc", то возмущению его не было предела. Брезгливо швырнув символ американской цивилизации в мусорник, он долго объяснял перепуганному насмерть мужчине, что, в принципе, он, офицер таможни, после обнаружения контрабанды может его вообще не пустить в Украину, а должен оправить нарушителя обратным рейсом в Нью-Йорк, столицу гамбургеров. Поиздевавшись над беднягой всласть, он вытряхнул на пол содержимое чемоданов полуживого от страха обжоры и забыл о его существовании навсегда.

Фил попал именно к усатому, вдобавок перед самой стойкой он увидел живую и любопытную морду собаки-ищейки, которая немедленно сунула нос в Филимонов карман.

Таможенник насторожился и задал предписанный вопрос о наркотиках.

Во избежание дальнейших расспросов Фил вытащил из кармана золотистые таблетки и положил коробочку на барьер. Внимательно прищурившись на капсулы, усатый слез со стула и грациозной рысью рванул в одну из комнат.

— Приехали! — шепнул про себя Филимон и приготовился к самому худшему.

После длинной, томительной паузы таможенник выглянул из комнаты и поманил Фила корявым пальцем:

— Ходiть сюди!

Сделав несколько шагов по направлению к нему, Филимон почему- то подумал о том, что сейчас обязательно увидит Давида, и оказался совершенно прав — тот сидел за столом в форме офицера таможенной службы и пересматривал всякую конфискованную дребедень.

— С благополучным приездом вас, — широко улыбнулся он вошедшему и протянул коробочку с пилюлями, — получите ваш багаж! Как прошел полет?

Фил увидел еще один стул и, не дожидаясь приглашения, присел напротив:

— Вашими молитвами. Советую повторить маршрут лично.

— Но, но, но! — широко расставленными ладонями Давид оттолкнул от себя саму идею. — Я давным-давно не летаю самолетами!

— Все больше на метле? — усмехнулся Фил.

— Давайте оставим игру в нечистую силу! — вальяжно раскинулся на стуле Давид. — Вы взрослый образованный человек и знаете, что все в этом мире объяснимо: за вами следит сложнейшая аппаратура, а я опередил вас на космоплане. Даже то, что вы увидели пролетая над Бермудами, объясняется, прежде всего, самими Бермудами и препаратом, который помогает обострить ваше восприятие ноосферы.

— Никто больше в самолете не принимал ваших пилюль, — горячо возразил Фил, — однако.

— Что — «однако»? — невежливо перебил собеседника Давид. — Вы спросите у попутчиков, что произошло над Бермудами, и они ответят вам — ничего! Так, мелочи! Кому-то стало душновато, кому-то лифчик грудь сдавил, кому-то дурной сон приснился. Кода-нибудь я вам объясню подробнее этот механизм, но даю гарантию — никто из ваших попутчиков ничего не помнит. Для большинства людей общение с ноосферой заканчивается исключительно на уровне либо хорошего, либо дурного самочувствия. Исключение составляют творческие личности, но и они запоминают информацию через систему образов и ассоциаций.

— Но запоминают! — подскочил на стуле Филимон, но продолжить не успел.

— Да, да, да! — вновь перебил его Давид. — Лучше всех это воспринимают гении и сумасшедшие. Но! Первые никогда не сознаются в своих видениях, вторым — просто никто не верит. Попробуйте рассказать кому-нибудь о нашем эксперименте! Уверяю вас, простудитесь в психушке!

Да, кстати, ближе к делу, — он пробежался пальцами по мини-компьютеру, — я не совсем понял что за чудовище снилось мальчику?

Фил подумал о том, что самое время послать этот эксперимент подальше, и вероятно, сделал бы это. Но некий внутренний толчок заставил его сдержаться.

— «Бабай», — четко произнес он после долгой паузы.

— Ну, это понятно — все русские ругательства и страхи имеют монгольские корни, — забормотал про себя Давид, вбивая в компьютер некую информацию, — но лестница, откуда эта лестница вверх, ведущая вниз?

— Я вам не мешаю? — поинтересовался Филимон.

— Временами, — захлопнул чемоданчик-компьютер Давид, — очевидно мы уменьшим дозу — вы слишком эмоциональны. Попробуем так: одну капсулу в три дня!