Тарас Бурмистров - Курортный Детектив

Так или иначе, дом в любом случае стоило посетить. Уже подойдя к калитке и открывая ее, Лунин, похолодев от ужаса и чувства мистического совпадения, вспомнил последнюю деталь, довершавшую эту картину.

Несчастная жертва у него в кабинете перед тем, как испустить дух, произнесла фамилию Славика — что это могло быть еще, кроме как имя убийцы? Он отказывался думать об этом, и может быть, именно это и имел в виду Чечетов, когда говорил о том, что человеческая природа не в силах вместить в себя большие степени зла, и мысли об этом просто вытесняются из сознания. Все это было на редкость несообразно.

Потянув на себя дверь, он вошел внутрь. Двор выглядел запущенным, по-видимому, им давно уже никто не занимался. Никаких признаков жизни не видно было в доме.

Лунин помедлил немного на крыльце, но все-таки решил войти. Смутные и смешанные чувства охватили его. Меньше всего здесь можно было ожидать встретить Славика, жив он или мертв. Но его присутствие как-то чувствовалось в доме, место казалось не пустым, а одушевленным. Он посмотрел еще раз на темные окна с деревянными рамами, и повернул ручку на двери. Та открылась, впустив его в дом.

Эта обстановка была знакома ему: как и сказал он Чечетову, он жил здесь некоторое время, пользуясь гостеприимством Славика. Времени с тех пор прошло много, но внутренний вид дома почти не изменился. На подоконниках были все те же — или другие, но очень похожие — кактусы, повсюду валялись разбросанные книги, в основном научные, но немного и художественных. В одной из комнат, как и раньше, была лаборатория, тоже почти не поменявшаяся, только коллекция порошков и колб явно пополнилась. Лунину казалось, что он попал в свою собственную прошлую жизнь, протекшую давно и уже почти позабытую.

Преодолевая чувство неловкости, возникавшее от того, что он как будто вторгался при этом и в чужую жизнь, он начал осматривать дом. Лунин делал это детально, его небольшая практика в качестве детектива все-таки выработала в нем определенные привычки и навыки. Рассеянность и капризы мысли были уместны в философских работах, но здесь надо было все делать методично и аккуратно.

Если отвлечься от того, что они были знакомы со Славиком, можно было сделать вывод, что это дом типичного молодого ученого. Как ни старался в свое время Лунин увлечь Шмелева литературой, далеко это увлечение так и не пошло. Несколько книг, однако, осталось в доме еще с того времени, в основном модернистские европейские романы, написанные между двумя мировыми войнами, и кое-что из русской классики. Убийств в этих книгах, особенно из второго ряда, было множество, но ничего связанного с реальными преступлениями в городе Лунину тут не попадалось.

Открыв один из ящиков стола в рабочей комнате, Лунин, к большому своему удивлению, обнаружил там пачку своих собственных бумаг того времени. Это были какие-то дневниковые заметки, наброски философских размышлений, какие-то выписки. Он и забыл уже, что что-то здесь оставил.

Читать свои старые записи было странно: это моментально погружало его ум в то состояние, в котором он был тогда, и которое давно оставил. Теперь его сознание было заметно шире, внутренний взгляд зорче, после долгой работы по психопрактике — но парадоксальным образом это привело к застреванию на месте, а не дальнейшему продвижению. Тогда работа, по крайней мере, двигалась — а теперь стояла на месте.

Проведя в доме почти полдня, и увидев, что за окнами уже темнеет, он решил сделать перерыв. На кухне была пачка чая и какое-то засохшее печенье. Поставив чайник, Лунин посидел немного в тишине и одиночестве, не думая ни о чем определенном. С удовольствием отхлебнув горячего чая, он подумал, что чувство близящейся разгадки, как видно, обмануло его. Чечетов в очередной раз оказался прав: ни к какому существенному продвижению посещение этого печального дома его не привело.

В это время в дверь постучали. Это был тихий и осторожный стук, и сразу вслед за этим дверь стала открываться. Лунин замер от неожиданности, и тут, к некоторому своему облегчению, увидел на пороге своего сотрудника, Юраева. Вид у того, как обычно, был бледный и какой-то слегка потерянный.

— Филипп! — воскликнул Лунин. — Фу, как ты меня напугал.

— Можно войти? — спросил Юраев.

— Конечно, можно, — ответил Лунин. — Как ты узнал, что я здесь?

— Мне об этом сказал Чечетов. Я подумал, может быть что-нибудь нужно. Может, я могу чем-то помочь.

— Проходи, я сейчас тебе чаю налью. Тут, конечно, полная неустроенность… Но уж как есть.

— Ничего страшного, я привык ко всему, — скромно сказал Юраев.

Некоторое время они пили чай в молчании. Гость время от времени поглядывал в окно.

— Так что, тут еще осталось для меня какое-то дело? — спросил он наконец.

— Нет, я уже все закончил. Дом осмотрен полностью.

— И как, нашлось что-нибудь интересное?

— Нет, ничего. Можно сказать, зря потраченное время.

— А как вообще дела с поиском убийцы?

— Твоя теория насчет заговора провалилась, — с легким смешком сказал Лунин. — Хотя красивая теория, ничего не скажешь. Мне в самом деле понравилось.

Юраев ничего не сказал на это и снова посмотрел в окно. Там была совсем уже непроглядная темень.

— Но тем не менее мне кажется, — в каком-то приливе вдохновения сказал Лунин, — что я почти нашел убийцу.

— И кто же это? — спросил Юраев с каким-то равнодушием, как будто этот вопрос его не особо волновал.

— Пока я ничего не буду говорить об этом, — ответил Лунин. — В любом случае убийца еще на свободе. Но факты складываются так, что никаких сомнений не остается.

— Хорошо бы его поймали поскорее, — сказал Юраев. — Все-таки это какие-то слишком жесткие убийства.

— Жесткие — не то слово, — с улыбкой сказал Лунин. — Тут уж, кажется, ко всему привыкли, но все же это выходит за какие-то рамки.

— А убийства все такие, — неожиданно сказал Юраев. — Когда смерть происходит на войне, мы оправдываем это какой-то высшей логикой. А по сути, это ведь совершенно то же самое.

— Не ожидал от тебя философствований, — все так же улыбаясь, сказал Лунин. — Но ведь общественное восприятие — это и есть высшее оправдание, ты так не считаешь? Если что-то все считают приемлемым или неприемлемым…

— А почему вы решили осмотреть дом именно Шмелева? — вдруг спросил Юраев.

— Слушай, давай на «ты». Все эти церемонии… Одно же дело делаем, сотрудничаем, можно сказать.

— Хорошо, — сдержанно ответил Юраев. — Просто у меня тоже по этому поводу были кое-какие мысли.

— Ну-ну, — сказал Лунин. — И какие же? Интересно послушать.

— Убийца явно как-то связан со Шмелевым… Это все время бросается в глаза. Шмелев начал расследование, об этом немного говорили в городе. И такое ощущение, что если бы не болезнь, он бы довел его до конца.