Дуглас Кеннеди - Женщина из Пятого округа

— Сколько же ты там прожил?

— Шесть недель.

— И что ты делал, все это время?

— Не помню.

— Понимаю.

— Это правда. Я спал каждый день до полудня, завтракал всегда в одной и той же забегаловке, никогда не покупал газет, потому что боялся прочитать что-то о себе, не проверял электронную почту… Много времени я проводил в кинотеатрах. Покупал в комиссионных книжки в мягких переплетах, выпивал в барах по соседству с отелем, потом полночи смотрел свой дерьмовый телевизор. Думаю, я пребывал в состоянии ступора. Никогда в жизни мне не доводилось испытывать таких эмоциональных встрясок… Я тупо проживал день за днем, словно ходячий мертвец, пока однажды вечером не вернулся к себе в номер после очередного киномарафона. Дежурный портье сказал мне, что утром приходил какой-то парень, спрашивал меня. «Мне он показался похожим на судебного пристава, — сказал портье и добавил, что парень наверняка вернется завтра рано утром — Потому что эти говнюки всегда так делают». Я поднялся к себе и позвонил Дугу. Он спросил, какого черта я не ответил ни на одно из его электронных писем. Как оказалось, отец все-таки исполнил свою угрозу и подал в суд на колледж. Колледж в свою очередь решил — по настоянию Робсона, кто бы сомневался, — предъявить мне иск за причинение ущерба репутации учебного заведения, серьезное нарушение профессиональной этики, ну и прочее. Он наняли частного детектива, чтобы найти меня. «Если ты мне звонишь, значит, сыщик уже выследил тебя» , сказал Дуг. Когда я объяснил, что, похоже, мне собираются вручить повестку в суд, он посоветовал немедленно бежать. «Сейчас же убирайся из страны, в противном случае будь готов к тому, что в суде тебя уничтожат». Поэтому я сказал: «Хорошо, я вылетаю ближайшим рейсом в Париж».

— И как только ты добрался сюда…

— Я восстановил контакт с Меган — мы стали переписываться, пока ее мать не обнаружила это и не положила нашей переписке конец. Я узнал, что колледжу удалось заключить мировое соглашение с отцом Шелли. Ему заплатили какие-то отступные, и иск в отношении меня решили отозвать. Узнал я и то, что Совет директоров колледжа отклонил предложение Робсона, который собирался преследовать меня до самой смерти.

— Да, этот человек действительно имеет на тебя зуб…

— Это ужасно. Ему недостаточно того, что он сломал мою карьеру. Полагаю, он не успокоится, пока не увидит меня окончательно уничтоженным.

— А что, если бы ты смог отомстить ему…

— Я не хочу мести.

— Нет, хочешь. И двозможно, и Шелли была бы жива. Какое наказание за причиненный вред ты бы счел справедливым?

— Ты хочешь, чтобы я пофантазировал ело тут не только в тебе. Если бы он не организовал утечку информации в прессу, на этот счет? — спросил я.

— Конечно. Представь самое худшее, что могло бы случиться с этим подонком.

— Скажем, в его компьютере нашли бы огромную коллекцию детского порно…

— Это было бы здорово. А если бы тебе захотелось найти достойное наказание для своей бывшей жены…

— Слушай, давай не будем доводить до абсурда…

— Да брось ты, это же пустой треп!

— Ну, если бы она потеряла работу…

— Ты бы почувствовал себя отомщенным?

— Зачем ты затеяла эту игру?

— Чтобы помочь тебе.

— Помочь мне… как? Психологически?

— Разговор по душам — лекарство, конечно, хорошее, особенно когда речь идет о снятии приступа злости, печали. Но он не залечивает рану полностью.

— А что залечивает?

Маргит пожала плечами.

— Тебе пора идти. Мы продолжим этот разговор через три дня, если тебя это устроит.

— Конечно.

— В следующий раз мы могли бы даже заняться сексом… Наверное, к тому времени ты уже не будешь чувствовать себя таким виноватым из-за истории с барменшей. Кстати, не забудь убедить ее рассказать мужу о том, как жестоко с ней обошелся Омар.

— Я с ужасом думаю об этом…

— Ты лучше с ужасом думай о том, как тебе намнут бока. A tres bientot … [137] До очень скорой встречи.

Я сделал все, как сказала Маргит, — поговорил с Янной, изложив ей свой план. Ближе к утру я отказался от мысли отправиться к Бороде и наплести ему какую-нибудь историю о том, что мне нужно на несколько дней уехать из города «по личному делу». Я все-таки решил остаться и посмотреть, как будут развиваться события…

Это напоминало игру в русскую рулетку. Безусловно, она опасна, но есть шансы, и причем неплохие — шесть к одному, что тебе не вышибут мозги.

Открыв лэптоп, я взялся за работу. Мой роман уже перевалил за четыре сотни страниц. Сомнения, преследовавшие меня в самом начале писательского пути, сменились твердым ощущением, что сюжет вырисовывается. И это тоже была еще одна причина, по которой мне не хотелось бежать. В сырой мрачноватой комнате я мог спокойно набивать слова, шаг за шагом продвигаясь вперед. Если я вдруг покину эту комнату, процесс может остановиться. Вот почему я был настроен приходить сюда каждую ночь, пока не закончу роман. А уж потом можно собрать вещички и исчезнуть. До тех пор пока…

Кажется, кто-то кричит внизу?

Крик был пронзительным, тревожным. В нем угадывалось что-то звериное — как будто дикое животное угодило в капкан. Но уже в следующее мгновение все стихло, потом я услышал тот же голос, он молил о чем-то, но другие голоса перекрывали его. И вдруг…

На этот раз крик был агонизирующим, в нем отчетливо угадывалась боль.

Я вскочил из-заУбедившись в этом, я осмелился спуститься на несколько ступенек. В сознание ворвался шепот: «Ты в своем уме?» Я бросился наверх, закрыл дверь и снова задвинул засов — все это я постарался проделать бесшумно. Но когда щеколда встала место, все равно раздался характерный щелчок. Через минуту вопли возобновились и вскоре сменились истерикой, в которой повторялось одно слово: «Йок! Йок! Йок!» , слышны были и другие голоса. Криков стало слишком много, потом раздался душераздирающим визг… и воцарилась глубокая зловещая тишина. стола и открыл засов, но крики уже стихли. Коридор внизу был пустынным.

Я сидел за столом, покусывая палец и чувствуя себя беспомощным. Не двигайся, не двигайся. Если услышишь шаги на лестнице, хватай лэптоп и бросайся к аварийному выходу. Знать бы еще, куда он выведет на самом деле…

Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать. Все это время я таращился на пустой экран. Двадцать пять минут. Тишина. И вдруг я услышал, как внизу хлопнула дверь. В подворотню вышел какой-то мужчина. Он показался мне коротышкой; на нем была куртка с капюшоном, полностью скрывающим лицо. В одной руке у него была метла. На черта она ему сдалась? Только я задался этим вопросом, как коротышка ударил черенком по наружной видеокамере. Я невольно отпрянул — казалось он целится прямо в меня. От первого удара по экрану побежали волнистые полоски. Вторым ударом он разнес линзу, и экран погас. Вскоре я расслышал шепот и натужное пыхтение — можно было предположить, что по коридору волокут что-то тяжелое. На секунду звуки стихли, потом возобновились. Проверяли, свободен ли путь, прежде чем выгрузить тело? Внизу глухо стукнула входная дверь.