Дуглас Кеннеди - Женщина из Пятого округа

— Я наградил тебя? Ошибаетесь, madame . Это женское заболевание, которое передается мужчине. — Я не был уверен в том, что говорю правду. — И поскольку я не сплю со всей округой…

— Заткнись!

— …я подцепил это от тебя. И кто знает, где подцепила ты. Может, твой муж…

— Убирайся, — сказала она

— Только после того, как ты увидишь вот это, — сказал я и протянул ей скомканную записку, которую Омар и сунул мне под дверь.

Янна развернула клочок, пробежала глазами и верну, мне.

— Ну и свинья…

— Тебе придется поговорить с мужем, как только вернется.

— Можешь не сомневаться, я поговорю. И я еще скажу, что Омар изнасиловал меня и наградил этой заразой.

— Насчет этого я бы подумал…

Если она настолько сгустит краски, для Омара это будет смертным приговором.

— Надеюсь, Недим убьет его, — сказала Янна — Но, если ты не уберешься сейчас же, я скажу ему, что и ты пытался приставать ко мне.

Я вгляделся в ее искаженное яростью лицо и понял, что не стоит продолжать дискуссию.

Ночью, уставившись в экран своего лэптопа, я задавался вопросом: почему я обладаю таким уникальным талантом злить женщин? Или, что больше соответствовало моменту, почему я вечно умудряюсь все испортить? Но постепенно все эти глупые мыслишки были вытеснены другой, куда более серьезной: Омар. Сукин сын демонстрировал готовность нагадить мне по любому поводу. Но план, который придумала Маргит, мог обернуться… его смертью. Впрочем, мгновенная смерть была бы самым мягким наказанием, если представить, что муж Янны со своими головорезами доберется до того, кто «изнасиловал» его жену и «наградил» ее дурной болезнью. Искаженный моральный аспект этой ситуации — не подвергаю ли я опасности того, кто угрожает опасностью мне? — не давал мне покоя.

Надо ли говорить, что в ту ночь я не написал ни строчки. На рассвете я вышел на улицу и побрел в свою chambre de bonne , прикупив по дороге круассаны.

По лестнице я поднимался едва ли не вприпрыжку — мочевой пузырь едва не лопался от выпитой за ночь воды (предписание доктора). Поэтому, не заходя в комнату, я сразу завернул в туалет.

Открыв дверь, я в ужасе отпрыгнул назад. Передо мной был Омар. Его тело неуклюже распласталось на стульчаке. Горло было перерезано. Повсюду была кровь. Изо рта покойника торчал ершик для унитаза.

Инспектор Жан-Мари Кутар был обрюзгшим; лет пятидесяти с небольшим, невысокого роста — пять футов шесть дюймов, как я определил на глазок; двойной подбородок, выдающийся вперед живот и красное, будто распаренное, лицо. Его одежда была эклектична: спортивная клетчатая куртка, серые брюки, полосатая рубашка в пятнах от еды, шелковый галстук с разноцветным орнаментом. Отсутствие интереса к моде вполне сочеталось с его общим нездоровым видом. В уголке рта была зажата сигарета — казалось, что он дымил ею в надежде проснуться. Было начало восьмого утра, и инспектор выглядел так, будто его вытащили прямо из постели.

К моменту прибытия полиции у двери туалета было уже не протолкнуться. Двое копов в штатском, двое судебных медиков в белых халатах и латексных перчатках, фотограф и врач, осматривавший гротескное месиво, которое являл собой Омар. Потом появились еще двое полицейских в штатском, одним из них и был Кутар.

Но первыми на место происшествия прибыли копы в форме, тоже двое. Они появились через десять минут после того, как я, выбежав на улицу, позвонил в полицию из телефонной будки в конце улицы. Сделал я это, исключительно повинуясь инстинкту. Потом меня осенило: они будут спрашивать, где я был в момент преступления. Поскольку я не мог рассказать о своей работе, я бегом поднялся к себе, разобрал постель и примял подушку, пытаясь создать видимость, будто полночи мирно проспал в своей комнате. Все это время я лихорадочно соображал, какое алиби с моей стороны будет выглядеть наиболее правдоподобным.

Мне пришлось снова спуститься вниз, чтобы впустить полицию: двух молодых сержантов. Они проследовали за мной наверх и едва не рухнули в обморок при виде залитого кровью тела. Вызвав подкрепление, один из них занял пост снаружи, чтобы никто не мог покинуть здание. Другой прошел со мной в комнату и попросил документы. Когда я предъявил американский паспорт, он посмотрел на меня вопросительно.

— Почему вы здесь живете?

— Здесь дешево.

Коп стал задавать полагающиеся в таких случаях вопросы. В котором часу я обнаружил тело? Где я был прошлой ночью? ( «Я не мог заснуть, поэтому вышел прогуляться». ) Во сколько это было? ( «Около двух ночи» .) Куда я ходил? ( «Я прошелся вдоль канала Сен-Мартен, потом перешел на другой берег и отправился вдоль Сены к Нотр-Дам, оттуда повернул назад и по дороге зашел в местную булочную за круассанами» .) Был ли я знаком с покойным? ( «Шапочное знакомство». ) Нет ли у меня предположений, бы мог это сделать? ( «Понятия не имею». )

После блицопроса меня попросили подождать прибытия инспектора. Паспорт коп оставил у себя. Мое алиби казалось хлипким, узких мест в нем было предостаточно, по крайней мере, продавец из булочной мог подтвердить, что я и в самом деле заходил к нему в шесть часов утра.

Не в силах побороть беспокойство, я улегся под одеяла. Перед глазами стоял убитый Омар. Брызги крови по всем туалету… глубокая рана, зияющая на горле… спущенные брюки — должно быть, в момент нападения справлял большую нужду… Судя по всему, убивали его двое: один держал жертву, а другой засовывал в рот ершик, на манер кляпа, после чего полоснул по шее. Может Янне удалось позвонить той ночью мужу в Турцию и рассказать об «изнасиловании», а тот дал знать своим дружкам, которые…

Нет, это невозможно — ведь Янна сказала, что Недин возвращается в Париж ночным рейсом. Это означало, что с ним никак нельзя было связаться. Так что мужа Янны пришлось исключить. Но кто же тогда? Зная Омара, можно было утверждать, что врагов он нажил предостаточно.

И именно об этом в первую очередь спросил у мои инспектор Кутар.

— У покойного были конфликты с кем-нибудь?

Я догадывался, что этот вопрос непременно возник потом и решил притвориться полным олухом.

— Я его не знал.

— Даже притом, что он был вашим соседом?

— Мы не разговаривали.

— Вы жили на одном этаже, делили один туалет.

— Можно пользоваться коммунальным туалетом и все равно не общаться.

Кутар полез в карман куртки и извлек мой паспорт, старался не выдать своего удивления. Он пролистал страницы паспорта, задержавшись на отметках о въезде, которых было всего две.

— Вы въехали во Францию 28 декабря прошлого года, через Канаду.

— Совершенно верно. У меня была пересадка в Монреале.

— А откуда вы вылетели?