Дуглас Кеннеди - Женщина из Пятого округа

— Я никуда не уеду.

— Рад слышать. Потому что, в случае если вы все-таки попытаетесь исчезнуть, у вас будут очень большие проблемы. Собственно, мы вам не позволим исчезнут… если, конечно, вы не заставите нас сделать так, чтоб вы исчезли.

Плотно сжатые губы Сезера скривились в подобие улыбки. Я почувствовал, как по спине стекает пот.

— Вы понимаете, о чем я вам говорю, мсье Рикс?

Я кивнул.

— Очень хорошо. Ну, если вы это понимаете, то должны понимать и то, что все ваши передвижения нам хорошо известны. Продолжайте жить, как жили — книжные магазины, кинотеатры, кафе, ваша женщина в Пятом округе, ночная работа, — и, уверяю вас, проблем не будет. Попытаетесь сбежать — броситесь к вокзалу или купите фальшивые документы, — ответ будет немедленным и жестоким. Мы договорились?

Я снова кивнул.

— Я хочу услышать от вас: «Я понимаю».

— Я понимаю.

— Очень хорошо. И еще я хочу, чтобы вы заверил меня в том, что, если полиция снова будет вас допрашивать, вы немедленно сообщите мне, какие вопросы вам задавали.

— Считайте, что вы получили мои заверения, — сказал я, чувствуя себя пешкой. Хотя меня так и подмывало добавить: если тебя так волнует, что я скажу в полиции, какого черта ты подставил меня в качестве главною подозреваемого? Впрочем, я понял: подставив меня под подозрение, он хотел подыграть полиции и вдобавок держать меня под контролем.

— Значит, между нами полное взаимопонимание? — спросил Сезер.

— Да, — ответил я.

— Вот и отлично. И последнее: что касается той идиотки, которую вы трахнули, — Янны. Боюсь, ее муж уже в курсе, что она наставила ему рога с вами. Ему сообщили и о том, что несколько дней назад вы посетили клинику вам диагностировали болезнь, передающуюся половым путем..

— Скотина…

— Столь нелестные высказывания не могут не огорчить… А я не люблю, когда меня огорчают. Да, муж Янны убьет вас… но только если я попрошу его об этом. Он такой же, как Омар, — тупое животное. Но он знает свое место. Так что еще раз повторю: можете не бояться его, он вас не тронет, если только не получит приказ.

— Мне не нужны неприятности, — услышал я свой голос.

— Ну, значит, их и не будет… до тех пор пока сами не нарветесь. Доброго дня, мсье Рикс.

Сезер сделал знак качку, и тот, похлопав меня по плечу, указал на дверь. Я вышел, спустился вниз по лестнице… Больше всего мне хотелось броситься через двор на улицу и добежать до комиссариата, но я понимал, что подобным поступком лишь развяжу руки этим подонкам. Сезер найдет способ предоставить убедительные доказательства, что именно я убил Омара, а копы с радостью хватятся за них. Полиции нужно во что бы то ни стало закрыть дело — и проще всего свалить вину на меня.

Думай, думай.

Но сейчас я мог думать только о том, как я устал и как хочу спать.

Поэтому я отправился к себе в комнату и основательно накачал себя снотворным, поскольку знал, что без двойной порции зопиклона сна мне не видать. Я не стал заводить будильник. Вместо него меня разбудил громкий стук в дверь.

— Американец! Американец! — кричал знакомый голос.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать где я нахожусь, и бросить взгляд на часы. Половина пятого…. Черт, черт, черт…. Через полчаса встреча с Маргит.

— Американец! Американец!

И снова удары в дверь.

Пошатываясь, я встал с постели — голова все еще была в тумане — и открыл дверь.

На пороге стоял Борода, вид у него был разгневанный.

— Куда ты пропал, черт возьми?

— Что? — спросил я.

— Ты всегда забирал деньги в половине третьего. Сегодня ты не пришел…

— Проспал.

— Больше так не делай, — сказал он, швырнул на пол конверт с деньгами, развернулся и ушел.

Я поднял конверт, вернулся к кровати. Сон как рукой сняло, его сменила тревожная мысль: теперь они точно следят за мной. Любые перемены в моем графике становятся известны в доли секунды.

Через десять минут я уже был одет и выходил из двери. По пути к metro я трижды оборачивался. Никого . Но они были рядом. Они знали о каждом моем шаге.

Проходя мимо заведения, которым управляла Янна, и допустил ошибку, заглянув в окно. Турчанка стояла за стойкой бара. Наши взгляды встретились — и я сразу догадался, что дело плохо. Уже в следующее мгновение она выбежала на улицу и завопила мне вслед. И у нее были на то причины. Ее лицо выглядело так, будто по нему проехались катком. Под глазами черно, над бровями ссадины, правая щека приобрела чернильно-пурпурный оттенок.

— Ты кретин, — кричала она. — Я послушалась твоего совета и наговорила ему про Омара. Посмотри, что он сделал со мной. Ему кто-то уже стукнул, что ты тоже трахал меня.

— Мне очень жаль…

— Жаль?! Этот ублюдок чуть не убил меня… и теперь собирается убить тебя. Вот твой хваленый план…

— Ты должна заявить в полицию…

— И распрощаться с жизнью? Ты ничего не понимаешь, американец. Ничего . Теперь тебе лучше бежать. Далеко. Иначе плохо кончишь. Как Омар.

— Это он убил Омара?

— Нет. Я рассказала ему только утром, когда он приехал. Омар к тому времени был уже мертв. Но он знал о смерти Омара, знал ! Так же, как знал и то, что я, дура, трахалась с тобой. Вот это я никак в толк не возьму… откуда он узнал про нас…

Потому что Сезер наверняка позвонил ему в Турцию и все рассказал. Может, он наплел и про Омара, и муж Янны перед посадкой в самолет позвонил кому надо… Может, поэтому Омар той же ночью получил свою трахеотомию?

— …и почему он до сих пор не убил тебя…

— Просто я стараюсь не попадаться ему на глаза, — сказал я.

— Тебе не кажется, американец, что вокруг тебя слишком много дерьма?

С этим я не мог поспорить.

— Мне правда жаль, что ты в такой плохой форме…

— Как только мне полегчает, я сама забью его до смерти.

Было уже без двадцати шесть, когда я наконец добрался до квартиры Маргит. Она явно была недовольна.

— Тебе не стоит так опаздывать, — начала она с порога. На ней был черный шелковый пеньюар, и он был призывно распахнут.

— Я могу объяснить…

— Не надо объяснять. — Она взяла меня за руку, увлекая в квартиру. — Лучше займись со мной сексом.

— Я не могу, — сказал я, высвобождая руку.

— Цену себе набиваешь? — игриво произнесла она, прижимаясь ко мне лобком.

— Не в том дело…

— Тогда заткнись.

Наклонила мою голову, Маргит попыталась дотянуться до меня губами. Но я вырвался.

— Просто не могу, — сказал я.

— Нет, можешь, — не унималась она, нащупывая мой член.

— Остановись же!

Мой тон заставил ее замереть. Потом она пожала плечами и направилась к дивану в гостиной. Там она закурила и сказала:

— Попробую угадать: ты влюбился…

— Я подцепил не слишком приятное заболевание.