Tarjei Vesaas - Pticy

- Давай больше не будем говорить об этом.

- Я тоже так думаю,— согласилась Хеге.

27

Лодку свою Маттис залатал, законопатил, и на ней снова можно было плавать. В то лето он много рыбачил, иногда вытас­кивал несколько жалких рыбешек, но больше просто плавал по бескрайнему озеру, к берегам, которых раньше не видел. Грести у него получалось — мысли непосредственно передавались вес­лам, не создавая помех, как бывало, когда он работал на берегу.

Этим летом на озере что-то изменилось. Ингер и Анна боль­ше не показывались на его безбрежном просторе. Встретиться с ними не было никакой надежды... и все-таки, кто знает. Почему бы им не выплыть вдруг из какого-нибудь заливчика? Или из-за какого-нибудь мыса? Большего и не требовалось.

Маттис заплывал далеко, чтобы его отовсюду было видно.

Они не показывались.

Дома он остановился перед Хеге.

- Ты тоже уже не такая, как раньше?

Она не ответила. Но слова его ей не понравились, это он видел.

- А по-твоему, я должна измениться? — наконец сказала она.

Он не спускал с нее глаз.

- Кто знает,— ответил он.— Похоже, что так. Можно я по­смотрю тебе в глаза?

Этого Хеге не позволила. Чего она опасалась? Его охватил страх. Может, это касается его?

- Только не бросай меня! — выпалил он.

Теперь она подняла глаза.

- Нет, Маттис, я тебя не брошу. Ведь я уже давно могла бы это сделать.

Обычно этого бывало достаточно, чтобы он успокоился, но сего­дня все было иначе. Он не находил себе места. И еще это вяза­ние!

- Отложи хоть на минуту свое вязание! — Он схватил кофту и швырнул ее на стол. Потом схватил Хеге за руку.

В глазах у нее мелькнул испуг.

- Что с тобой?

- Только не бросай меня!

В голове у него пронеслись неясные мысли: молния ударила в дерево Хеге. Он сам так решил, чтобы спасти свою жизнь. И может, поэтому Хеге находится сейчас в смертельной опасно­сти. Маттис схватил ее за руку и заставил встать. Она не противилась, словно понимала, что рано или поздно этот взрыв неминуемо должен был грянуть.

- Идем!

Она пошла с ним.

На дворе он «сказал испуганно и нерешительно:

- Нет, здесь нам тоже нельзя оставаться. Нам надо далеко. Очень далеко.

Хеге невозмутимо сказала:

- Мы не можем просто так взять и уйти, сперва надо приго­товить еды в дорогу и всякое такое.

- Как это?

Его поразил ее спокойный голос.

- Пойми, если мы пойдем далеко, к этому надо подгото­виться.

Она говорила так, словно в том, что они пойдут куда-то вме­сте, нет ничего необычного. В своей тревоге он поверил ей. Потом он понял, что глупо было даже предлагать это.

- Давай пройдемся хоть недалеко, если нельзя иначе! — взмолился он.— Тут, рядом, если нельзя иначе!

Хеге опять не стала противиться и сразу согласилась:

- Пошли.

Маттиса терзали угрызения совести.

- Ты еще не знаешь, что я с тобой сделал,— сказал он.— Но это очень опасно, Ты должна быть осторожной, чтобы сохранить свою жизнь.

Хеге невольно вздрогнула.

- Замолчи, ради бога! Ты сегодня не в себе. Мы с тобой будем жить еще долго, и ты и я.

- Но ведь это уже сделано,— с трудом произнес Маттис.— Я только не могу рассказать этого.

Таким Хеге его еще не видела, он был так жалок. Теперь уже она схватила его за руку.

- Идем же,— сказала она.— Я пойду с тобой. Не стой так.

Не раздумывая, они направились к ельнику, лежащему между озером и дорогой, туда вела узкая тропинка.

Но Маттис должен был продолжать тот разговор, ему хотелось объяснить, что его мучит.

- Я сам виноват, но я не могу рассказать тебе об этом, все так и есть, поверь мне.

- Ну и пусть,— успокоила его Хеге.— Я не хочу ничего знать. Считай, что все в порядке. Ясно? И покончим на этом.

- Правда? — обрадовался он.

Они шли быстро, словно куда-то спешили. Маттиса подгоняло раскаяние, Хеге еле поспевала за ним. Они миновали болотце, где Маттис переписывался с вальдшнепом на птичьем языке. Маттис ни словом не обмолвился об этом. Хеге все испортила бы, если б усомнилась в их переписке.

Оставив за спиной болото, они углубились в лес, здесь трава уже не росла, лишь бурая хвоя да островки зеленого моха по­крывали голую землю.

- Давай постоим,— попросила Хеге, ощутив царившую тут тишину.

Маттис наконец остановился. И тоже сразу ощутил эту изу­мительную тишину.

- Где мы? — в растерянности спросил он.

- Недалеко от дома,— терпеливо сказала Хеге.— В нашем лесу. Неужели ты не узнаешь это место?

Он даже не смотрел.

- Мне больно,— сказал он вместо этого.— Я очень раскаи­ваюсь в одной вещи.

- Маттис, ты слышал, что я сказала? Все в порядке. И по­кончим на этом.

- Да, но...

- Ни слова больше, я же тебе сказала, что все в порядке.

- Но это не так,— упорствовал Маттис.

- Садись сюда на кочку! — вдруг сказала Хеге, она была в растерянности. Они как раз остановились возле круглой мшистой кочки.

Маттис покорно плюхнулся на нее. Раз Хеге так хочет — сила и власть на ее стороне.

- Ты меня совсем загнал,— сказала она, садясь рядом и тя­жело переводя дыхание.

Маттис не ответил, он как-то притих. Они сидели на неболь­шой мшистой кочке. В лесу не слышно было ви звука, и их гром­ко стучащие сердца постепенно успокоились. Маттис молчал, по­тому что здесь, на кочке, в голову ему пришли новые мысли, куда приятнее тех, что привели его сюда.

- Вот бы ты была девушкой,— вырвалось у него, но он тут же оборвал себя.— Глупости! Ты и есть девушка. Я подумал: другой девушкой.

- Хватит уже,— одернула его Хеге.— Что с, тобой сегодня творится? Успокойся.

Ей показалось, что Маттис уже оправился от своих терзаний, и она невольно вернулась к своему обычному немного ворчливому и наставительному тону. Но Маттис пресек это.

- Ты так испугалась, что не смела даже взглянуть на меня,— сказал он, чтобы прогнать мысли о девушке.

- Испугалась? Тебя? Да я тебя боюсь не больше, чем кошку. И ты это прекрасно знаешь. Давай посидим здесь и забудем о вся­ких угрызениях.

Хеге была строгая и властная. Она прибавила:

- Тебе решительно не в чем раскаиваться, Маттис. Пусть рас­каиваются другие.

Маттис почувствовал облегчение во всем теле. Вот уж кого действительно можно назвать умной, так это Хеге. Никто не уме­ет, как она, снять с человека тяжесть. Он сказал с благодарно­стью:

- Как хорошо, Хеге.— И прибавил: — Здесь, на кочке.

У Хеге был такой вид, словно она тоже считала, что все пре­красно.

- Мы еще придем сюда,— сказал Маттис.

Но кочка была уже не нужна, и потому строгая Хеге сказала:

- Ну, пошли.

Однако повела она себя необычно: вместо того чтобы поспе­шить домой к своей кофте, она предложила:

- Надо немного отдохнуть после этого. Мы с тобой оба по­рядком измучились.

Маттис просиял — это было так неожиданно с ее стороны.