Дуглас Кеннеди - Искушение Дэвида Армитажа

— Это не смешно.

— Да нет, смешно, потому что сейчас он и стал всеобщим посмешищем. Шоу-бизнес распял этого ублюдка.

— Это сравнение в духе Голливуда — как будто ты лягнул громилу на улице в пах… и все пришли в восторг.

— Я ничего особенного не сделал. Только рассказал правду.

— Ну да, и ты заслужил награду за силу воли и характер, не говоря уже о том, что ты вообще отличный парень.

— Ты, часом, цинизмом не грешишь?

— Я? Цинизмом? Как ты можешь говорить такие вещи! Но вот что я тебе скажу, Дэвид: я, мать твою, почувствовала большое облегчение. Мне думается, что ты в этой ситуации победил.

— Мы еще не полностью выбрались из дерьма, — заметил я.

В то же утро, позже, в мой офис с весьма довольным видом заглянула Трейси:

— Я только что проверила прессу, Дэвид. Упоминание о колонке Макколла, а также о том, что «Лос-Анджелес Таймс» разоблачила его как неудавшегося писателя, есть в «Нью-Йорк Таймс», «Вашингтон Пост» и «США сегодня». «Сан-Франциско Кроникл» тоже дала маленькую статейку. Откликнулись местные газеты в Санта-Барбаре, Сан-Диего и Сакраменто. Но все эти публикации явно в твою пользу… благодаря Уильяму Уанамейкеру. Кстати, не стоит ли нам послать ему скромный презент от твоего имени в знак признательности?

— Он действительно любит оружие, чучела бегемотов и всю эту хрень в стиле позднего Хемингуэя?

— Да, есть у него такая страсть. Но если ты думаешь, что мы собираемся послать ему базуку…

— Как насчет ящика хорошего виски? Он ведь все еще здорово поддает?

— Ага, и обязательно закуривает «Лаки Страйк» во время каждого интервью, только чтобы показать, как он ненавидит всех этих калифорнийских радетелей за здоровье. Так что я согласна, что ящик виски будет очень кстати. Какую марку предпочитаешь?

— Пусть оно будет не меньше пятнадцатилетней выдержки.

— Будет сделано. А что ты хочешь, чтобы было написано на карточке?

Я немного подумал, потом сказал:

— Как насчет… «Спасибо»?

— Пожалуй, достаточно.

— Да, и пока мы в теме… спасибо тебе, Трейси. Ты все сделала блестяще. И действительно спасла мою задницу.

Трейси улыбнулась.

— Это моя работа, — сказала она.

— Но мы еще не совсем с этим покончили, верно?

— Давай скажем так: от своих шпионов в «Леджит» я слышала, что Макколла сильно потрясла статья, в которой он представлен бесталанным завистником, использующим свою колонку, чтобы отомстить за профессиональную неудачу. Кроме «Голливуд Леджит», Дэвид, на тебя не напала ни одна другая газета, а это означает, что они на твоей стороне. Однако ты прав: кризис спадет не раньше чем через пару дней. Вдруг кто-нибудь еще захочет высказаться на эту тему? С одной стороны, вроде все кончено. Но с другой… подожду до пятницы, прежде чем заявить об этом официально.

И Трейси действительно позвонила мне в пятницу утром. Я был дома, работал над первой серией третьего сезона «Продать тебя».

— Ты видел сегодняшний номер «Голливуд Леджит»? — спросила она.

— По некоторым причинам я выкинул эту газету из списка мною читаемых. Что, этот клоун снова швыряет дерьмо в моем направлении?

— Именно поэтому я тебе и звоню. Вся его колонка посвящена тому, как Джейсон Уондерли…

Она говорила о кумире подростков, которого поймали за употреблением наркотиков в туалете на съемочной площадке очень популярного сериала «Джек-шотландец». В нем он играл проказливого, но чистого парня, нападающего в футбольной команде средней школы, который бегает за девчонками и при всех своих выкрутасах остается достойным членом общества.

— …если верить Макколлу, Джейсон попался, когда его дилер пытался сунуть ему дозу…

— Но там нет ничего обо мне или о нашем сериале?

— Ни слова. Я заставила свою помощницу еще раз проверить все газеты. Никакого развития этой истории! Короче, с понедельника нигде и ничего. Так что, Дэвид, эта история — уже вчерашние новости, вчерашние новости — это мертвые новости. Поздравляю.

Позднее мне позвонил Джейк Деккер из «Уорнер Бразерс». Он сообщил, что Винс Нейджел, режиссер, в последнее время пользующийся большим спросом, наконец-то согласился прочитать первый вариант «Кражи со взломом», и ему очень понравилось. Поскольку всю следующую неделю Винс будет в Нью-Йорке, он хотел бы встретиться со мной через неделю… чтобы ознакомить меня со своими замечаниями и поговорить о следующем этапе.

— Да, и кстати, — сказал мне Джейк в конце разговора, — я просто счастлив, что этого мерзавца Макколла поставили на место за то, что он пытался сделать с вами. Этот тип — журналистский эквивалент вируса Эболы. Приятно видеть, как этот гад получил по заслугам, но еще приятнее, что вы выдержали эту пытку с честью.

Джейк Деккер был прав: уходящая неделя была для меня нескончаемой пыткой. И помимо того, что кто-то ткнул в меня обвиняющим пальцем (ощущение еще то, можете поверить), я страдал от одной мысли о том, что все это могло окончиться гораздо хуже…

Но давайте не будем об этом. В конце концов я выбрался из всей этой грязи практически без царапин. Более того, как отметила Салли, мое положение даже упрочилось после кратковременной встряски.

— Толпе нравятся те, кто защищается и берет верх, — расставила Салли точки над «i».

— Я все еще чувствую себя полным идиотом, — признался я, укладывая свою голову ей на колени.

— Это не просто глупо, это бесполезно. Ладно, за последнюю неделю мы говорили об этом сотни раз. Это была мизерная ошибка, причем встречающаяся довольно часто. Тебе вынесли приговор: не виновен. Ты свободен.

Может быть, Салли была права. Но я не мог забыть, как передо мной за короткие дни пробежала вся моя профессиональная жизнь… Штамп, конечно, но это правда. И я все еще нетвердо стоял на ногах. Причем до такой степени, что большую часть выходных я проспал допоздна, а потом бездельничал, читая новый роман Элмора Леонарда и стараясь выбросить все остальное из головы.

Мне так понравилось такое времяпровождение, что я решил продлить его на начало недели, хотя, вероятно, мне следовало начать работу. Но вместо этого я собирался пошататься по кафе, встретиться с приятелями за ланчем, накупить кучу дисков и послушать их, побегать по дневным киношкам и навестить мое старое убежище, «Книжный суп». В общем, я хотел временно избавиться от профессиональных забот.

Понедельник перетек во вторник, вторник — в среду. Поздно вечером я убрал посуду после доставленного на дом ужина из японского ресторана и сказал Салли:

— Знаешь, а я могу привыкнуть к такой жизни.

— Ты так говоришь только потому, что никогда не ленился. У тебя в кармане лежит обратный билет в обычную жизнь. Не было бы его — ты бы испытывал совсем другие чувства. Кстати, а ты знаешь, что случается с писателями, которые начинают лениться?