Дес Диллон - Шесть черных свечей

Это был самый замечательный день в их жизни.

Это был их последний день.

После матча Нампа повел Линду на пляж. Туда, где городок аттракционов. Они сыграли в рулетку-автомат и пообщались с «одноруким бандитом», а все прочие парни из Коутбриджа ушли на чертово колесо. Быстро темнело.

Когда слышишь о разных мерзких происшествиях на матчах «Селтика», мысль бежит по накатанной дорожке: конечно, это болельщики «Глазго Рейнджере» что-то не поделили с болельщиками «Селтика» (названия команд можно менять местами, суть не меняется). На этот раз было не так. Некий болельщик «Селтика» просто подошел к Нампе и потребовал денег. Парню было лет двадцать, а Нампа не отличался высоким ростом и выглядел вполне невинно. Великовозрастный оболтус никак не ожидал, что быстренько получит по роже, по носу и в челюсть. Оставалось только мешком рухнуть на землю и отрубиться, что он и проделал.

Когда Линда и Нампа подошли к следующей галерее игровых автоматов, собралась толпа. Нампа помахал рукой Гленни и Доку, которые сидели в кабинке Большого колеса обозрения, а Гленни и Док в ответ прорычали какую-то колкость насчет жениха и невесты. Они видели суматоху внизу, но и подумать не могли, что кто-то из их ребят мог быть в этом замешан.

Линда очень гордилась своим кавалером. Как здорово сумел он защитить себя! Раз, два, и проблема решена без лишних слов в пределах разумной необходимости. Ни больше ни меньше. Настоящий джентльмен. Линда прижалась к Нампе еще теснее.

Наверху, на колесе обозрения, Гленни и Док потягивали из бутылочки и глядели на мир свысока. Конечно, они далеко высовывались наружу, и раскачивали кабинку, и всячески выказывали свою храбрость. Ну что им было до толпы, собравшейся в галерее, куда как раз подошли Линда и Нампа? Сверху сборище смахивало на кучку возбужденных болельщиков «Селтика», распевающих ритуальные гимны. Кучка болельщиков быстро перемещалась. Это с земли было видно, что они куда-то бегут.

Когда Нампа и Линда просочились в галерею, то успели бросить в автомат пенни и дернуть за ручку. Со звоном пролился дождь монет. И как только звякнула первая монетка, Нампа увидел окровавленное лицо того, кому он преподал урок бокса.

Высоко в небе Гленни и Док качались над ярмарочной площадью вместе с луной и звездами. Они не слышали, как закричала Линда, когда нож вонзился в тело Нампы. Его ударили ножом только раз. Нож был острый, и рана оказалась чистая. Ноги у Нампы подкосились, и он упал лицом на гравий. Линда кричала, подняв к лицу руки. Лицу ее делалось то тепло от дыхания, вылетающего у нее изо рта вместе с криком, то холодно, когда она останавливалась, чтобы набрать воздуха и закричать опять. Все ее мечты рушились на глазах. Она хотела подойти поближе к Нампе, но у нее никак не получалось. Он пытался позвать ее или хоть поглядеть на нее, но не мог повернуть головы. Одни туловища зевак громоздились вокруг. Нампа посмотрел на мигающие в небе огни. Высоко-высоко, над сиренами и сигналами тревоги, он видел, как Гленни и Док ищут его глазами, и наполовину высовываются из кабинки, и изо всех сил нажимают на все что можно в попытке заставить дурацкое колесо крутиться быстрее и поскорее спустить их на землю.

Белых и синих джемперов из джерси все прибывало.

— Его поймали на перо, — произнес кто-то из толпы.

Линда все кричала и кричала, насколько ей позволял сорванный голос.

Чем ближе Гленни и Док были к земле, тем дальше от них уносило Нампу. Гленни спрыгнул с колеса, когда оно еще не коснулось земли, и продрался сквозь толпу, и первым подбежал к Нампе, и взял в руки голову лежащего. Следом примчался Док и обнял Линду. Она вся дрожала в его объятиях. Что-то таинственное, потустороннее было во всей этой сцене. Сирены вокруг так и заливались.

— Подойди ко мне, испытай судьбу, — сказал деревянный клоун из-за своей стеклянной перегородки.

Целая лужа крови собралась на гравии, и цвет ее был значительно темнее, чем вы могли бы себе представить. Нампа умирал. Док знал, что он умирает. Глаза его были еще открыты, но дух уже был далеко — выше луны и звезд.

Линда смотрела, как дух Нампы отлетает все дальше и дальше, пока не потеряла сознание.

Она пришла в себя в машине «скорой помощи» на пути в больницу. Рядом лежало тело Нампы, мертвое и неподвижное.

Его похоронили во вторник. Впервые люди видели, как Дэнни Даффи плачет. Его шанс — Олимпийские игры — был упущен. Линда осталась одна со своей любовью и никогда уже не любила по-настоящему.

Через несколько лет Линда встретила Брайана. Они встречались уже примерно год, когда Линда поняла, что беременна. Дело было летом, в июле месяце, и я отчетливо видел все, что происходило в доме и окрестностях. (Меня, само собой, не видел никто.) Был составлен целый план, как сказать обо всем папе. В наличии имелись матушка и Старая Мэри, а сестры попрятались по комнатам и подслушивали.

Папа, матушка и Старая Мэри пребывали в садике на заднем дворе. В их распоряжении имелся маленький столик под зонтом и пять стульев вокруг него. Они выпивали: папа пил пиво, а матушка со Старой Мэри — водку. Солнце пекло вовсю — так, что даже цветы на зонте увяли. Если закрыть глаза, могло показаться, что ты во Франции или другом каком-нибудь столь же прекрасном месте. Только не в Коутбридже.

Единственным человеком, который не подозревал, что все спланировано, был папа. Он-то думал, что вот и еще один чудесный летний денек, когда пивко само пьется и пчелы жужжат в распускающихся розах. Матушка наделала сэндвичей с салатом, положив побольше огурцов. Свежие были сэндвичи и хрустящие.

— Чудесные бутерброды, Алиса, — похвалил папа.

Он как раз прожевывал второй сэндвич, когда объявились Брайан и Линда. Надо же, для них как раз нашлось два свободных места. Сестры затаили дыхание. Уж они-то догадывались, что сейчас будет.

— По пивку? — спросил папа.

Банка пива уже летела к Брайану, когда тот очнулся, сказал: «Да, конечно» — и поймал ее. Затем Брайан подмигнул папе и откупорил банку.

— А хороша погодка, Пэт? — произнес Брайан.

— Такой погодкой грех не воспользоваться, пока она не закончилась.

— Ага.

— Угу.

— Ну, так как у вас делишки? — спросила матушка у Брайана и Линды.

— Замечательно, — сказала Линда. — Просто замечательно.

— Да, все здорово, — подтвердил Брайан.

— На рыбалку ходил? — спросил папа.

Но Брайан не был на рыбалке целую вечность. Работы просто невпроворот.

К тому времени сестры подползли поближе к открытым окнам и притаились, напрягая слух: что там Брайан собирается сказать папе насчет беременности Линды. Ей ведь только семнадцать.

А Брайану за двадцать. Папа даже говорит с ним как со взрослым мужиком.