Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

— Я не шпионил, не подумай ничего такого, — вдруг начал оправдываться он. — Я просто наблюдал, вот и все.

— Послушай, я не сержусь на тебя, — сказала я, решив, что сейчас не время обсуждать, в чем разница между «шпионить» и «наблюдать».

— Точно?

— Абсолютно.

— Вот и хорошо, потому что я собирался помыть вам окна сегодня утром.

— Это совсем не обязательно.

— Я обещал доктору еще неделю назад, до его отъезда.

— Что ж, тогда, конечно, вымой.

— Ты точно не сердишься на меня?

— Мы же друзья, Билли.

Счастливая улыбка разлилась по его лицу.

— Конечно, друзья, — сказал он, — и я никому не скажу, что видел, как ты ночью уезжала из города с тем парнем.

О боже…

— Я просто отвозила его на автовокзал в Льюистон.

— Но тебя не было всю ночь.

— Откуда ты знаешь?

— Твоей машины не было на месте до самого утра.

— У меня спустило колесо, пришлось заночевать в мотеле.

— С парнем? — усмехнулся он.

— Вот уж нет, — ответила я. — Он уже уехал на автобусе, прежде чем у меня спустило колесо.

— Ты поцеловала его на прощание?

— Что?

— Я однажды видел, как ты целовала его.

— Где ты это видел?

— В твоем окне.

— Когда?

— Как-то вечером, пару дней назад.

— Во сколько?

— О, было уже довольно поздно. Я как раз гулял, а у тебя в окне горел свет, я посмотрел и увидел, как ты целуешь того парня.

— Кто-нибудь еще был с тобой?

— Да нет, откуда… На улице уже не было ни души. Я один гулял.

— И ты говорил кому-то, что видел меня?..

— Да нет же, черт возьми. Ты же мой друг. Я бы никогда не предал друга.

Я уже хотела коснуться его руки, но передумала, вспомнив, что произошло однажды, когда я совершила такую ошибку.

— Я очень ценю это, Билли. У друзей бывают секреты, и я очень, очень рада, что ты сохранишь все в тайне.

— Ты хочешь уйти от доктора к этому парню? — спросил он, все так же непринужденно и беззлобно.

— Конечно нет. Это был всего лишь поцелуй на ночь, вполне безобидный.

— Долгим поцелуй на ночь, насколько я заметил, — сказал он, заливаясь своим глуповатым смехом.

Я не могла понять, то ли он угрожает мне… то ли это его манера пересказывать события.

— Это был всего лишь поцелуй, вот и все. Но если ты расскажешь кому-нибудь про этот поцелуй и про то, что я не ночевала дома, у меня будут большие проблемы.

— И ты перестанешь со мной дружить?

— Давай так рассуждать: предположим, ты доверил мне свой секрет, а я всем разболтала, — как ты отнесешься ко мне после этого?

— Я перестану с тобой дружить.

— И правильно сделаешь, — сказала я. — Потому что друзья умеют хранить секреты.

— Конечно умеют.

— Значит, я могу доверить тебе свой секрет, Билли?

— Еще бы.

— Спасибо тебе.

Он смущенно улыбнулся и сказал:

— Могу я теперь помыть у вас окна?

Всю дорогу до аэропорта Портленда меня мутило. Я страшно переживала, что Билли ненароком проболтается, и тогда вся моя жизнь полетит в тартарары. Вскрыв новую пачку сигарет, я выкурила три штуки подряд. Мои легкие уже разрывались после восемнадцати часов непрерывного курения.

Дэн вышел из здания аэропорта, помахал нам, потом устало обнял и поцеловал меня, взял на руки Джеффа, сказав «Привет, богатырь», и снова передал его мне.

Когда мы сели в машину, он потянул носом, поморщился от стойкого запаха сигаретного дыма:

— Боже правый, ты что смолишь как паровоз?

Я промолчала, но втайне обрадовалась, что он сам сел за руль. Сидя на пассажирском месте, я слушала его злой монолог с жалобами на медперсонал заштатного госпиталя Гленз Фоллз и равнодушие некоторых давних соседей…

— Я тебя утомил? — спросил он.

Я встрепенулась, догадавшись, что задремала.

— Извини. Наш сын устроил мне сегодня веселую ночь. Будил через каждые два часа.

— Я совсем не хотел предстать старой брюзгой. Просто неделя выдалась жуткая.

Я погладила его по щеке:

— Хорошо, что ты вернулся.

— Твой гость уехал?

— Вчера вечером.

— Мешал тебе?

— Немного. Это один из тех занудных леваков, которые постоянно рассуждают о революции.

— Что ж, уверен, твой отец был доволен, что ты его приютила.

— Не сомневаюсь.

По дороге домой мы заехали в Бриджтон за продуктами. Когда мы подъехали к Пелхэму, я почему-то представила, что у врачебного кабинета нас встречает Билли и бросается ко мне со словами: «Я так никому и не рассказал, что ты целовалась с тем парнем!» Но Билли, слава богу, не было. Дэн скользнул взглядом по квартире и проворчал, что пора встретиться «с этим Симсом» и выяснить, когда мы сможем переехать в дом Бланда. Я приготовила ланч. Потом, когда Джефф заснул, Дэн положил руку мне на бедро и кивнул в сторону спальни. Хотя мне хотелось кричать от усталости, я послушно последовала за ним, разделась, расставила ноги и попыталась изобразить страсть.

Потом я провалилась в сон и проснулась от телефонного звонка. За окном было уже темно. Я посмотрела на часы. Пять сорок две вечера. Я проспала около трех часов. Дэн заглянул в спальню:

— Чувствуешь себя лучше?

— Да, немного. Спасибо, что дал мне подремать.

— Не стоит. Послушай, звонит твой отец.

— Скажи ему, что я перезвоню.

Но я не стала перезванивать ему в тот вечер. На следующее утро телефон зазвонил в половине девятого. Но это был не мой отец — звонила медсестра Басс, она хотела поговорить с Дэном. Положив трубку, он потянулся за пальто и своим медицинским чемоданчиком:

— Похоже, у сына Джози Адамс разыгрался тонзиллит. Я вернусь через час, не позже.

Прошло пять минут, и снова раздался телефонный звонок.

— Ханна, это отец.

Я молчала.

— Ханна?

— Что?

— Ты в порядке?

Я не ответила.

— Ханна?

— Что?

— Ты чем-то расстроена?

— С чего вдруг?

— Послушай, как бы то ни было, я просто хотел сказать тебе, что разговаривал с нашим общим другом, и он рассказал, как ты помогла ему. Я так рад, что ты…

Я повесила трубку и еще какое-то время стояла, вцепившись в подлокотник кресла, пытаясь успокоиться. Ты чем-то расстроена ? Да разве его волнуют чувства других? Неужели он занят только собой? Но он ведь должен был понимать, что, посылая ко мне этого негодяя, он создавал мне проблемы с федеральными властями. А иначе с чего бы он стал шифроваться, упоминая о «нашем общем друге»?

Снова зазвонил телефон.

— Кажется, связь прервалась, — сказал он.

— Нет, это я повесила трубку.

— Ханна, я не хотел подвергать тебя опасности.

— Но ты это сделал, сделал, ты…

Я разрыдалась. Все, что я держала в себе столько дней, вдруг выплеснулось потоком злых слез. Я снова повесила трубку. Телефон опять зазвонил. Я бросилась из гостиной в ванную. Наполнила раковину холодной водой. Телефон не умолкал. Мне понадобилась добрая четверть часа, чтобы успокоиться. Я ополоснула лицо холодной водой и случайно заглянула в зеркало, откуда на меня смотрели красные, воспаленные от слез глаза в обрамлении темных кругов. Мне даже показалось, что я стала выглядеть старше, хотя мудрости уж точно не прибавилось.