Юрий Григ - Пусть умрёт

Он не догадывался в тот момент, что этой замечательной мечте предстоит воплотиться в реальность, только не в таком формате, как хотелось бы, потому что некто невидимый и неосязаемый (и по утверждению науки и всех рационально мыслящих людей – несуществующий), уже завел и запустил такие же воображаемые часы, отсчитывающие минуты до начала не-поймешь-чего – драмы ли, комедии? А для кого-то, возможно, и трагедии. И если б знал Максимов, чем кончится эта встреча, он, скорее всего немедленно прекратил бы разговор с Филом и послал подальше его предложение, хотя такое поведение можно посчитать моветоном по отношению к другу.

Знай он всё это, лучше сказал бы ему: «Фил, старина, let's whip off! [3] let's whip off - давай опрокинем (англ.). Опрокинем по рюмке-другой и вспомним, как мы с тобой в Афгане были по разные стороны баррикад, но встретились, черт возьми! Случайно, но встретились, и, слава богу, в которого ни ты ни я не верим, по одну сторону, только до сих пор не пойму по какую – по вашу или по нашу?..»

А еще он напомнил бы: «Ты не забыл, Фил, как нашим тогда слили информацию о большой, прямо-таки огромной партии чарса в горном кишлаке? Ребята в одно мгновение поднялись, рванули туда и устроили засаду, потому что знали – за чарсом придут; я тогда был в подразделении от газеты... ты знаешь от какой, и сидел в засаде с солдатами; а ящики с чарсом – очень много, не меньше 100–150 – были сложены за дувалом, прямо под открытым небом. Наши подожгли их, а духи, попавшись на удочку, немедленно спустились с горы. Помнишь, я тебе рассказывал, как ребята хотели подпустить их поближе – был приказ: «Огонь только по команде», – но один наш солдатик – молодой, салага – не выдержал, когда перед его носом вдруг возник дух, закрыв полнеба. Потом мы поняли – дух был чернокожим двухметровым верзилой, – и парень перепугался до заикания (а ты бы не испугался?) и выпустил весь рожок в верзилу, а «дух» упал прямо на него, придавив своим огромным телом; салага тогда обоссался, да и я, честно говоря, тоже наверно обмочился, доведись мне быть на его месте; в тот раз ребята и поверили: начальники говорят правду, что «америкосы» воюют на стороне духов, хотя лично я объяснял им позже, что это наемник, отморозок, а американцы не идиоты за духов свою жизнь отдавать, даже и за деньги. Но я сам не был уверен в своей правоте после того, как своими глазами увидел и услышал английскую речь,.. хотя на вашем языке говорит весь мир. Помнишь, я тебе рассказывал, как сдуру полез с камерой, куда ни в коем случае лезть не следовало – рот полон пыли, песок на зубах отвратительно скрипит, на языке гарь тринитротолуоловая. Я тебе рассказывал потом, как две недели болтался между жизнью и смертью у духов. А ты меня вытащил оттуда, из ямы... Спасибо тебе, никогда не забуду этого, поэтому и терплю и буду терпеть твою бороду. Да… было очень страшно, но какая-то сила толкала вперед, невзирая на этот прямо-таки животный страх, и тогда я понял, что все боятся, только некоторые не верят, что с ними может плохое произойти... Такая вот недооценка опасности, такое искаженное отражение реальности, а ведь именно они потом становятся героями. Про таких сумасбродов говорят: вот, мол, ничего не боится. Но это чушь – такие тоже трясутся, но побеждают страх, потому что нет другого выхода, потому что надо бороться за свою жизнь. Я не герой, а полез туда, как умалишенный – думал, если репортер, то заговоренный, к тому же с бронежилетом. Забыл, что пуля – дура, штык – молодец; но меня долбануло, и еще как! Контузия – раз, оглушило осколком скалы (хорошо не гранаты) – два; засыпало при взрыве – ребята в этом кошмаре не сразу спохватились – три; они тогда положили всего-то десять духов и если б не тот салаженок, могло быть и больше... а дальше я ничего не помню. Очнулся уже у духов... А ты, Филипп Синистер, спас меня, когда духи хотели отрезать мою единственную, такую любимую и драгоценную для меня голову. Твоя идея обменять меня на остатки несгоревшего чарса, оказалась, как вы, янки, говорите, brilliant! А духи согласились, и ты меня выторговал, еврейская твоя морда, торговец ты благословенный! Наши даже и не чаяли меня живым найти, когда ты через старика... пастуха-не пастуха, а может, наркокурьера, – они все там этим живут – с нашими связался. Ребята наши, можешь не сомневаться, чарс «вкусили» уже... на пробу, так сказать. Рассказывали потом, что первосортный был – ходили все под кайфом, а запаха нет, только глаза красные, осоловелые, но начальство особенно не пристебывалось, так как насчет красных глаз в уставе ничего не прописано. Да и спирт солдатам, положенный перед заданием, по-своему, по-командирски перераспределяли... Что еще оставалось парням – только чарс. Помнишь, мы тогда тоже попробовали эти темно-коричневые пластинки, крошили в табак – кайф неслабый и привыкания нет – идеально для мусульман, – и сухой закон соблюден и под балдой, опять же... Но самое, блин, обидное, что командиру роты тогда врезали свои же... И за что! Ты не представляешь! Приканали два жирных борова из полка, стали из него жилы тянуть, садисты: кому, мол, в голову идея чарс поджечь пришла? Старший лейтенант раненый, хоть и царапина, а все равно обидно... Я-то только потом въехал, ну подсказали мне ребята, что именно «гнид» этих так разозлило – чарс! Это же бабки, Фил. И какие! Они же, motherfuckers, его и сбывали... Представляешь, как их скрутило: вместо того, чтобы дрянь эту захватить, ребята чарс поджигают. Понимаешь?! Это же все равно, что деньги палить... их деньги, Фил! Ну да хрен с ними, с уродами. А тебе, Фил, спасибо за то, что вытащил ты меня тогда из той задницы. Вовек не забуду. А сейчас, come on, выпьем и закурим. Но ты, бл... нет, никогда не понять тебе наш русский матерок. Фил, не обижайся – ты не куришь потому, что все вы в вашей Америке бережете свое драгоценное здоровье. А нам беречь его нечего и не для чего, потому что по качеству и количеству, то есть по продолжительности нашей гребаной жизни, мы на первом месте в мире, но только с конца!».

Вот что сказал бы Александр Филу. Но он ничего не сказал, и все пошло так, как пошло...

За столиком ресторана «Буэнос-Айрес» Фил поведал историю о том, как некоторое время назад один из многочисленных американских спутников (шпионов, – мстительно подчеркнул Максимов), принадлежащих Министерству обороны, засек в экваториальном поясе у побережья Африки над одним островком, принадлежащим небольшой стране Бурна-Тапу, кое-что интересное.

— Ты, конечно, слышал про такое государство в экваториальной Африке, Алекс?

— Постой, это где предыдущего президента застукали на каннибализме, да? Там еще лет десять назад нашли серебряную руду глубокого залегания. А нынешний их президент – по-моему, у него тоже, как обычно бывает во всех таких странах, бессрочный мандат – отдал рудник в концессию кому-то… Только какое, скажи, отношение к этому людоеду имеем мы с тобой, Фил?