Юрий Григ - Пусть умрёт

Она уже научилась распознавать по внешнему виду покупателей, кто из них к какому типу принадлежит, интуитивно разделяя клиентуру на три категории.

К первой, очень назойливой и самой неприятной, относились сотрудники, родного, ведомства. Эти трясли перед ее носом записками от начальства, были многословны и нахальны, качали права, требовали, лаялись, а, отоварившись, довольные собой удалялись проводить следственные эксперименты – словом, сволочи. Трюфелевой после них оставалась только головная боль и никакого навара. Но когда надо было заморочить кому-нибудь голову, – а это происходило достаточно часто, – они, эти жмоты, раскошеливалась на что-нибудь незамысловатое, типа конфет, или – что еще хуже – предлагали бартер, будь он неладен. Дескать, услуга за услугу. Ну, вы представляете?!

Скажите на милость – что нужно женщине-милиционеру, посвятившей свою жизнь, всю без остатка, борьбе с ворами, грабителями, взяточниками, негодяями всех мастей и даже с убийцами; женщине, давно пережившей матримониальный возраст и, следовательно, лишенной перспективы развестись и выйти замуж по любви, или, тем более, по расчету; женщине, у которой не за горами тот день, когда останется одно лишь невеселое прозябание на скудную пенсию. Подумайте и скажите – что нужно ей от собратьев по оружию? И вы придете к неизбежному выводу – всё что угодно, но только не услугу!

«Пусть бог отпустит им все грехи, – думала капитан Трюфелева, в душе женщина набожная. – Ну и что? Между прочим, многие начальники засветились целующими иконы в храмах.»

Правда нынче набожность в органах не наказывалась, но и не поощрялась.

Вторая категория – смежники. Эти обладали, как правило, более высоким приоритетом – как козырная десятка перед шестеркой. Их представители отличались исключительной беспардонностью. Были опасны, как акулы! Не церемонились – брали бесплатно всё, что заблагорассудится, и гордо покидали магазин, не раскошелившись даже на «спасибо». Во всяком случае, Трюфелева, как ни старалась, так и не смогла припомнить ни одного случая проявления с их стороны благодарности в любой форме – устной, письменной, не говоря уже о форме, воплощенной в материальные ценности.

И, наконец, третья, наилюбимейшая и самая желанная категория – все те же друзья-однополчане, но только действующие от имени частных лиц. Или от имени начальства, но неофициально. Вот эти, последние, и были основой благосостояния предприимчивой женщины-капитана.

Перечень услуг, предлагаемых этой категории клиентов, включал в себя обработку товара, куда входили: ликвидация отпечатков пальцев, удаление с поверхности улик веществ, как органического, так и неорганического происхождения, включая генетический материал и тому подобное; подмену товара равноценным, то есть, попросту, подделкой; безвозвратное уничтожение товара. Но настоящей изюминкой сервиса, его своеобразным венцом, являлся подлог – то есть приобщение к материалам следствия по желанию заказчика несуществующих улик.

В этом удивительном сне прейскурант на перечисленное был нацарапан корявыми буквами на укрепленной над кассовым аппаратом табличке.

Капитан Трюфелева зорко всматривалась в очередь, пытаясь заранее определить психотип покупателя – с этими клептоманами нельзя было расслабляться, необходимо постоянно держать ухо востро, того и гляди уволокут что-нибудь. Короче, вор на воре!

На всякий случай торговый зал был оборудован камерами наблюдения и датчиками на выходе, но и они не всегда помогали. Трудно было женщине работать без помощников. Но помощники – это лишние расходы. Так что приходилось мириться. Скажем, в прошлом месяце один нечистый на руку майор стащил ТТ, проходивший по делу о не раскрытом до сих пор заказном убийстве. Насилу выкрутилась. Пришлось за свои, кровные неучтенный ствол подложить. А ты поди – найди-ка ТТ. Их уж полвека не выпускают.

Трюфелева вздохнула.

Первым в очереди стоял бравого вида мужичок в форме майора, прижимающий к груди растоптанные футбольные бутсы.

- Что у вас? – раздраженно – а как еще разговаривать с категорией номер один! – поинтересовалась Трюфелева.

- У меня? – глупо переспросил майор.

- У вас, у вас! Уши прочистили бы.

- У меня, это... Вот…

Он, не обижаясь, деловито снял форменную фуражку, достал из нее какую-то жеваную бумажку и протянул ее Трюфелевой.

– Вот здесь все указано. Предписание, тыры-пыры, ё... – осекся он под железным взором.

- Па-пра-шу не выражаться, товарищ майор, – окрысилась Трюфелева. – Дай-ка сюда предписание.

Она нацепила на нос очки – в последнее время глаза все чаще подводили – и вырвала бумажку из рук майора.

- Та-ак... касательно... – забормотала она, шевеля губами и потея от усердия. – Инвентарный номер... Покажи-ка товар, майор. Угу, сходится... Обувь спортивную... в скобках – бутсы, со следами крови, проходящие по делу номер... Так, выдать майору Прихебатько... Вы что ли Прихебатько?

- Я...

- Предъяви документы! – вдруг заорала она.

Прихебатько испуганно дернулся, достал из кармана кителя удостоверение и сунул под нос Трюфелевой. Та в руки документ брать не стала, только проворчала:

- Верю. – И продолжила изучение предписания: – Для предъявления в районном суде… так, района... В качестве вещественного доказательства... Так, бумага в порядке, – закончила она со вздохом – да и как не вздохнуть, когда все в порядке. – Проходи-проходи, чего встал-то? Не задерживай очередь, Прихебатько. Предписание у меня остается...

Она засунула записку в ящик стола и гаркнула:

– Следующий!

Следующим оказался нагловатого вида парень в штатском. Он лихо подкатил к кассе тележку. На решетчатом дне покоилось несколько пакетов с просвечивающими сквозь полиэтилен предметами.

Трюфелева, обладающая редкостным нюхом, мгновенно почуяла добычу.

– А у вас чё? – подмигнув, спросила она.

– Я от Петровича, – подмигнул он в ответ, и, вытянув из кармана жеваную бумажку, передал ей

Капитан молча приняла записку, старательно расправила, прочитала, понимающе кивая, и спросила:

– Расплачиваться как будем?

– Обижаете, Тамара Поликарповна. Наичистейшим налом, разумеется! – с укоризной в голосе ответствовал парень.

– Понимаю, что не кредитной карточкой. Валюта какая?

– Ну…, баксы, чё ж еще?

– Долларами, значит, – сделала она ударение на втором слоге, – щас посчитаем. Не стесняйтесь, выкладывайте пока товар.

Трюфелева заметно подобрела – на ее лице даже появилось подобие улыбки. Однако вполне возможно это была вовсе и не улыбка – легко было впасть в заблуждение, так как в силу чрезвычайной полноты способность к выражению чувств с помощью мимики была капитаном в значительной степени утрачена.