Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

- Послушай, Джимми, - шепнул я черному коллеге Журавлева, пока тот мочился в ближайшие кусты. - Ты получишь все наше видео, если спрячешь нас на пару дней. И дашь мне телефон.

Джимми думал недолго.

- Поехали, - твердо сказал он, когда Сергей вернулся в машину. Вскоре мы вернулись в центр города и подъехали к Сезар Билдинг.

- Здесь наше бюро, - пригласил Мангу. - Поднимайтесь за мной.

“Забавно,” - подумал я. - “Именно здесь я встречался с Калибали и Санкарой, этими двумя из Буркина-Фасо.” На деревянной лестнице стоял все тот же затхлый запах, который раздражал меня и в прошлый раз. Двигаясь гуськом по невероятно скрипучим ступенькам, мы поднялись на второй этаж. Я мельком посмотрел на двери знакомого офиса, где раньше находилась “Эйр Лайберия”. Они были закрыты. Офис Мангу был этажом выше.

Мы зашли в его контору. Ничего примечательного. Двойной кабинет, разделенный перегородкой. В первой части стол, два стула и шкаф, доверху набитый кассетами. На столе допотопная видеотехника, клубки спутанных проводов и – о чудо! - столь нужный мне телефонный аппарат. Джимми открыл фанерную дверь во второй отсек. Там я не увидел ничего, кроме бронежилета с каской и поролонового матраца под окном. Журналист стянул с себя бронежилет и бросил его рядом с тем, который уже был в комнате.

- Располагайся, Энди, - громогласно заявил Мангу. - Живи здесь, сколько хочешь.

Я не сказал ему, что хотел бы поскорее убраться из этого места, в частности, и этой страны, вообще. Я только подумал об этом, но столь красноречиво, что Мангу сразу же прочитал на моем лице все мои мысли. И осекся. А что подумал Сергей, было неизвестно. Он возился со своей камерой, стоя к нам спиной.

- Ну, что пойдешь в свой офис? - спросил его Джимми.

- Джимми, дружище, - сказал Журавлев, не оборачиваясь. - У меня теперь нет никакого офиса.

И Мангу смирился с тем, что его гостеприимство теперь распространяется не на одного, а на двоих.

Сепаратный сговор у нас с либерийским журналистом вышел простой. Пока они с Сергеем ездят на съемки, я тайком копирую все его материалы для Джимми. За это я пользуюсь телефоном в неограниченном количестве. Сергей был не в курсе наших договоренностей. Я думаю, что мог бы убедить его со временем отдать Джимми часть материалов, но мне не хотелось на это тратить время. “Потом,” - решил я про себя - “я разрулю эту ситуацию”. Я успел скопировать, не глядя, лишь пару кассет. А сам в это время накручивал диск старого телефонного аппарата в офисе журналиста. Мне во что бы то ни стало нужно было найти Маргарет. И позаботиться о бегстве.

Я вернулся сюда для того, чтобы вывезти ее отсюда. За то время, пока я был с боевиками, воспоминания о ее измене размылись в моей памяти. Когда я вспоминал увиденное, картина в ее спальне становилась похожей на затертое древнее порно, не вызывающее никаких эмоций. И участвующие в нем персонажи нисколько не похожи на реальных людей. Тем более остро я чувствовал, что мне не хватает именно ее. Оставшись один на поролоновом матраце, я не пытался сдерживать слезы и шептал, как ребенок: “Мики, Мики, Мики.” Наплакавшись вдоволь, я понял, наконец, что это было бесполезное занятие. Нужно было действовать. Нужно было найти Маргарет во что бы то ни стало. Шестое чувство подсказывало мне, что она жива.

Но вместо того, чтобы искать Маргарет, я стал звонить Петровичу. Его снова не было дома. Я уж было подумал, что старика арестовали. И для очистки совести набрал его еще раз. “Последний,” - так сказал я себе.

- Слушаю вас, - прорвался ко мне его голос сквозь посторонние звуки отвратительной связи.

- Послушай, Григорий Петрович, - закричал я, перекрывая голосом помехи. - это я, Андрей.

- Слушаю вас! - повторил он. Но теперь интонация его голоса сменилась с вопросительной на услужливую.

- Буду краток, - сказал я. - Мне нужно, чтобы ты забрал меня отсюда...

- Это невозможно, - перебил меня Кожух. - люди разбежались. Плиев в Монровию не полетит. Никто не полетит.

- Это я знаю, - соврал я. - Не перебивай. Мне нужно убраться отсюда, и я унесу из Монровии свою задницу сам. Но ты должен назвать мне ближайшее место, откуда тебе проще всего эвакуировать меня и еще одного... Нет, двух пассажиров. Без документов.

Григорий Петрович думал всего несколько секунд.

- Абиджан. Берег Слоновой Кости. В течение трех дней с того момента, как только я узнаю, что вы там.

- Понял. Конец связи.

Петрович отключился. В трубке щелкнуло. Но коротких сигналов я не услышал. Казалось, что на том конце кто-то прислушивается к моему дыханию, затаив собственное. Потом еще один щелчок. И только после этого динамик запищал у меня в ухе, как рассерженный попугай. Я положил на рычаг трубку и стал дожидаться Сергея и Джима.

Они пришли довольные. В руках у Джима был бумажный пакет, из которого ароматно пахло жареным мясом. Я не стал спрашивать о том, где они его раздобыли, равно, как не стал интересоваться происхождением продукта. Чье это мясо, уже было неважно. Если запах не раздражает, значит, можно есть. Последствий я тоже не боялся. В тот момент мой слипшийся желудок был готов принять мясо любого зверя. В общем, мелко нарезанное барбекю, еще достаточно теплое, смогло поднять мне настроение. А за барбекю я узнал еще и хорошую новость.

- Это еще не все, Иваныч. Скоро голоду конец, - жующий Журавлев был похож на жадного кота, поймавшего голубя.

- Американцы, - пытался пояснить Джим, но у него это слабо вышло. Рот был занят едой.

- Что “американцы”, Джимми? - переспросил я.

Но в одиночку никто из них не мог донести информацию, поэтому их голоса разложились на дуэт.

- Американцы объявили, что скоро.. - выдал один..

- ...скоро введут свои войска, а завтра..- продолжил второй.

- ...они начинают эвакуацию своих...

- ...граждан, и уже записывают всех...

- ...желающих эвакуироваться...

- ...будут вывозить всех, кто желает, но...

- ...своих граждан, в первую очередь.

Джимми поставил точку в коротком рассказе. “Расчет окончен!” - так и хотелось услышать от него в конце.

- Джимми, - говорю я ему. - мне срочно нужна твоя машина.

Я не просил его. Я просто поставил его перед фактом, который не требовал возражений. Через пять минут я уже был перед воротами в посольство США. Бросил машину за квартал и оставшиеся сто метров прошел пешком. Перед собой я увидел невероятно длинную очередь. Она, словно живая говорящая змея, галдела, кричала, требовала и плакала, то сжимаясь в кольцо, то вытягивая длинный хвост. Ее голова пыталась безуспешно втиснуться в небольшие двери в посольском заборе. Они были негостеприимно приоткрыты ровно настолько, чтобы дюжие молодцы-охранники могли пропускать внутрь по одному человеку, удерживая остальных. Очередь состояла, в основном, из женщин. Но среди толпы было несколько мужчин. Кстати, вполне призывного возраста. Видно, Тайлера никто защищать не собирался.