Екатерина Асмус - Рок. Короткий роман

И гости снова подхватили:

Глядя на все это толповерчение, Лялька тихо злилась на себя — за потерянный лифчик, за немытую голову и небрежный макияж. Про шмотки — и говорить нечего, одно только платьице на Леське равнялось примерно годовому Лялькиному заработку в лучшие времена. Чтобы немного успокоиться, Лялька привычно, на правах старожила, принялась расставлять тарелки, и все приняли это как норму — кто-то ведь должен на стол накрывать, когда другие веселятся! Вид Малыша, строящего глазки одновременно и Лесе и ее спутнику, взбесил Ляльку до такой степени, что она решила: «Непременно напьюсь и все ему выскажу!» Потому как по-трезвой было страшновато. Как-то раз попробовала — Малыш с полуслова сорвался, хлопнул дверью и ушел. А потом — дней десять пропадал и у Митюхи не появлялся.

— Итак, господа! — оборвал разговоры Лёлик, — Прошу к столу!

Народ бросился занимать места. Стол выглядел сногсшибательно. Сразу стало видно, что и Митюха и его квартира знавали лучшие времена. Деликатесы в фарфорах и хрусталях манили. Изящная сервировка придавала гостиной особую торжественность, которой никогда не отличались Митюхины ежедневные посиделки, зачастую с пластиковой посудкой, а то и — на газете, если лень на кухню за тарелками ходить. Присутствие ярких, как экзотические птицы, Леси и Лёлика, придавало трапезе особую изысканность. Впрочем, гости не претендовали на первенство, они, весело болтая, расхватывали редкостные закуски. Митюха разлил по первой и, на правах хозяина, постучал по бокалу, призывая народ к тишине.

— Кто воевал — имеет право у тихой речки отдохнуть! — провозгласил он первый тост и — махнул.

За ним махнули все остальные и радостно заболтали снова. Лялька, любопытство в которой боролось с обидами, примостилась на табуреточке около Митюхи — спрашивать. Соседом с другой стороны оказался тоже давний знакомец по истории в гримерке — парень в кожаной жилетке на голое тело (несмотря на наступившее зимнее время). Имя его, как помнится, было Виктор, но все называли его не иначе как «Аспирант». Прозвище это происходило отнюдь не от научных успехов молодого человека, который бросил школу после восьмого класса и ни разу об этом не пожалел. А происходило оно от любимого выражения Вити, объемно отражающего его фаталистическое отношение к жизни: «Аспирантуру не бросишь!» Но — нужно отдать должное недоучке — легкомысленная внешность и одежда Виктора обманывали доверчивого собеседника, а был это на удивление знающий и умный паренек. Молчаливый только. Но уж если его прорывало, то много интереснейших вещей мог он порассказать, так что дружки только диву давались — откуда он все это знает.

— Мить, — зашептала Лялька, — а они кто такие, а?

— А ты слушай их и узнаешь! — ответил Митюха, с аппетитом закусывая. — Классные они ребята, ей-богу!

— А нашей Лесечке теперь сами менты честь отдают! — горделиво вещал Лелик, хорошо поставленным голосом.

— Как это, как? Расскажите! — шумели гости.

— Летом было дело, — охотно принялся рассказывать Лелик. — Леся же не может ехать как все, педаль давит на полную.

— Ну, Лелик! — жеманилась автолюбительница. — Так позволяет же машина! Что мне, плестись с «москвичами» прикажешь?

Гости восхищенно глядели не нее. В этой компании пределом мечтаний были старенькие «жигули», а у Леси, как выяснилось, под пышным мягким местом имелся совсем свежий «мерседес».

— Да, так вот. С вечера мы задержались на фуршете в Британском посольстве. Потом — не хватило, — продолжал Лёлик свой рассказ. — Поехали в «Асторию», а помнишь, как консул.

Тут Лёлик и Леся буквально закисли от смеха, вспоминая одним им известные тайные эпизоды совместной с дипкорпусом гулянки.

— А пресс-атташе? — умирала со смеху Леся.

Гости стыли во внимании.

— В общем, с утра Лесечке нужно было в Эрмитаж на конференцию, — отхохотавшись, продолжил Лёлик. — Тяжело, всю ночь, почитай, гуляли. Но деваться некуда — американская делегация, а она — ответственная по встрече. Еле собралась — опаздывает! Ну, в авто — прыг и порулила! Благо недалеко, по Невскому, прямо до площади, и уже на месте.

А если кто помнит — там поворот по дуге площадь Дворцовую огибает. На повороте поток машин, а на перекрестке — мент стоит. И тут нашу Лесю укачало! Тошнит — сил нет. И что делать? Остановиться — нельзя! Вплотную все едут. Но наша-то не растерялась! Высунулась в окошко, да как блеванет фонтаном! А сама ногой-то — да по газам! Мент так столбом и застыл. Поднял было палочку полосатую, а потом номера ее машины увидел, да так и опустил. А ведь с другой стороны — она ничего не нарушила! Теперь вот на этом перекрестке ей всегда менты честь отдают.

Конец его фразы потонул в общем хохоте, посвященном удали и бесшабашности героини рассказа.

— Что ей в Эрмитаже-то делать? Там «голду» не продают! — буркнула себе под нос Лялька, настроение которой понижалось пропорционально количеству выпитого.

— Археологи они, — внезапно ответил Аспирант. — С мировым именем. У Леськи — публикации на пяти языках, боюсь подумать, уже за полста перевалило. Умница она, каких мало. Большое будущее за ней. А у Лелика — и подавно. Он еще с ее отцом работал. Вместе в экспедиции ездили. А потом отец ее погиб. В горах под обвалом. Он альпинизмом с детства увлекался. Лелик после этого очень Леське с матерью помогал. Леське-то тогда едва четырнадцать исполнилось. А потом и поженились. Он ведь ее больше жизни любит. Да и работают вместе, и, кстати, ее мама тоже в археологии человек не последний. Сейчас вот в Мексику все вместе уезжают.

— А ты-то откуда знаешь? — недоверчиво покосилась на него Лялька.

— А я с ними в экспедиции летом езжу, очень раскопки люблю. Да и платят неплохо! — спокойно ответил Аспирант и вцепился зубами в перепелку.

Благостно протекала попойка. Вот и мандаринами запахло совсем по-новогоднему, народ пел романсы, Митюха аккомпанировал на рояле, Малыш на гитаре, тихо звенели бокалы, разливались ароматные напитки, и даже самые прожорливые уже насытились.

— Митенька, прочти что-нибудь новое, — просила Леся. И Митюха читал:

Гости смеялись и аплодировали. А Лялька разомлела от сладкого «Мартини» и благостно разглядывала Лесины колечки, мечтая о том, что когда-нибудь и ей улыбнется судьба.